Черное зеркало - Волузнев Юрий - Страница 50

— Вот один, — внезапно усмехнувшись, сказала она. — А там второй…

Арвид поднял ножку, заглянул в выдолбленное углубление.

— Все ясно… — задумчиво произнес он. Потом повернулся к Ларисе: — Кто знал об этом? Муж? Впрочем, что он, дурак, что ли, собственную хату обворовывать…

Лариса пожала плечами.

— Родственники? Сестры, братья?..

Она вздрогнула. Неужели Гоша, которому давно не давало покоя это близкое, хотя и не принадлежащее ему богатство, решился на подобное?..

Саня перехватил ее растерянный взгляд:

— Брат?

Лариса кивнула.

— Где живет? — поинтересовался Арвид.

Лариса испуганно посмотрела на него. Он усмехнулся:

— Не бойся. К нему тебя не приглашаем. Не станем мы его раздевать. Просто припугнем слегка.

— Припугнешь его… — проворчала Лариса.

— Крутой, что ли? — заинтересованно спросил Саня. — Ничего, обломаем…

— Он адвокат.

Арвид вопросительно посмотрел на Саню. Тот промолчал. Пошарив по комнате, взгляд его уперся в фортепиано.

— Играешь, что ли? — спросил он у Ларисы. Та кивнула, несколько рассеянно. — Сбацай что-нибудь.

— Нашел время… — зыркнул на него Арвид. — А это кто? — спросил, указав рукой на белый прямоугольник бумаги, нацепленный на гвоздь. — Муж?

— Да, муж… — не глядя на шарж, снова как-то рассеянно кивнула Лариса.

— Любопытно…

Арвид сорвал листок со стены, подошел к окну, внимательно разглядывая рисунок.

— Он здесь похож на себя?

— Шарж — он и есть шарж, — пожала плечами Лариса. — Есть что-то…

— Ладно. Пора сваливать, — отложив в сторону листок, сказал Арвид. Подошел к шифоньеру, раскрыл дверцы. Взглянул…

Лариса тоже повернулась к шкафу. Ее гардероб исчез почти полностью.

— Думал, что-нибудь отсюда для тебя возьмем, — объяснил Арвид, повернувшись к ней. — Должна же ты в чем-нибудь более пристойном в люди выходить…

Лариса удивленно уставилась на него.

— У меня на тебя свои виды имеются, — усмехнулся он. — Кое-какие места нам придется посетить, куда в таком виде, в каком ты сейчас, не пускают.

— Что это ты надумал? — поинтересовался Саня.

— Потом расскажу, — небрежно бросил Арвид, не поворачиваясь к нему. Прошелся по квартире. Заглянул на кухню. Вернулся в комнату. — Ладно, пошли. Незачем здесь лишний раз светиться.

Направился к двери. Лариса тоже повернулась и только было сделала шаг за ним, как Саня стремительно выскочил из кресла и вцепился в рукав ее куртки:

— Погоди, цыпочка! Мы с тобой еще не договорили…

Арвид обернулся.

— Ты что, совсем охренел? — недовольно произнес он. — Другого места не найти?

— Ты иди пока… Мы ненадолго…

Арвид быстрым шагом прошел на кухню.

— Ну-ка, ты! Машина любви! — позвал он оттуда. — Выйди на пару слов.

Саня повернулся и неохотно, вразвалочку вышел из комнаты.

Лариса слышала, как два мужских голоса, хотя и приглушенно, но возбужденно и зло что-то доказывали друг другу. Потом долго, почему-то издевательски вкрадчиво нудил голос Сани.

Наконец появился Арвид. Его лицо горело. Лариса посмотрела ему в глаза. Тот взглянул на нее и быстро отвернулся.

— Разбирайтесь тут сами! — еле сдерживаясь, бросил он. Махнул рукой и вышел из квартиры.

Дверь громко захлопнулась.

— А теперь, цыпочка, быстренько расстегивайся, — весело сказал Саня, входя в комнату и стягивая с себя куртку. — И не выпендривайся. Некогда. Ребята ждут… — И вдруг осекся. — Ты что, убогая!.. А ну-ка брось это!

Лариса стояла прислонившись для большей устойчивости к стенке платяного шкафа. На руки были натянуты черные кожаные перчатки. Крепко сжатыми пальцами она держала туго обмотанные какими-то тряпками два длинных осколка толстого зеркального стекла.

Направленные прямо в лицо противника, они угрожающе сияли своими острыми, ледяными гранями. Лариса немного развела руки, медленно повернула эти своеобразные кинжалы, отчего грани засверкали еще ярче. Неровные, словно большие зазубрины, сколы блеснули синими искрами.

Лариса улыбалась. Медно-рыжие растрепанные волосы, словно змеи Горгоны, обрамляли ее оскалившееся в хищной улыбке лицо. Из торжествующе сияющих глаз сквозь угрожающе поблескивающие стекла очков тянулись переливающиеся каким-то мертвенным, фосфоресцирующим светом радужные лучи. Ее больше не пугал нагло уставившийся взгляд выпуклых Саниных глаз. Она видела в этих глазах неуверенность и страх. И чувствовала свою силу.

— Сейчас ты у меня схлопочешь, курва!.. — прошипел тот. Рванул молнию куртки. Выдернул из нее парабеллум. — Я тебя за это так отдраю, что целый месяц враскорячку ходить будешь…

Он направил пистолет в грудь Ларисы. Тяжелым тараном надвинулся на нее, словно желая запугать массой своих перекатывающихся мускулов.

— А ну брось! — зловещим шепотом выдохнул он. Внезапно выкинул левую руку, стараясь схватить ее за запястье.

Лариса мгновенно отдернулась, и крепко сжавшиеся в кулак Санины пальцы ухватили острый, как бритва, осколок стекла. Лариса резко выдернула его, и пальцы бандита тут же окрасились обильно хлынувшей из ладони алой кровью.

Он взвыл. Выронив пистолет, согнулся от боли и схватился правой рукой за разрезанную кисть.

Вторым резким, молниеносным ударом Лариса снизу вверх глубоко вонзила длинный узкий осколок в его напрягшуюся бычью шею. Мгновенно отпустила руки. И тут же отскочила в сторону.

Бандит захрипел. Повалился навзничь. Катаясь по полу, по хрустящим стеклам разбитого зеркала, он трясущимися руками пытался выдернуть осколок. Но скользкое от заливающей его крови стекло лишь еще глубже резало постепенно ослабевающие пальцы.

Лариса улыбалась. Хищно и торжествующе. Презрительным взглядом сощуренных глаз она с каким-то злорадным упоением смотрела, как эта мразь, которая, воспользовавшись вчера внезапной растерянностью, посмела изгадить ее тело, теперь, хрипя и захлебываясь собственной кровью, извивалась на полу, возле ее ног.

Но этого ей было недостаточно. Хотелось чего-то большего, впечатляющего. Чтобы до полного удовлетворения насладиться своей победой.

Она подняла валяющийся пистолет и направила его в голову корчащегося на полу бандита.' Нажала курок.

Пистолет молчал.

Она нажала еще раз.

Безрезультатно…

Уставившись в лицо Ларисы быстро заволакивающимися смертной пеленой, но все еще такими же насмешливыми глазами, Саня в последней судороге просипел сквозь пузырящуюся на губах розовую пену:

— С предохранителя сними, дура!..

Она поняла. Оттянула вверх какую-то защелку на боку пистолета и нажала на спуск.

Грохнул оглушительный выстрел. Яркая молния вырвалась из ствола парабеллума.

И вдруг время словно замерло…

Лариса с наслаждением наблюдала, как из пламени медленно, как-то даже лениво выплыла пуля. Как она, вращаясь, подлетела к вспотевшему лбу, вмялась в кожу. Она видела, как, прорвав кожу, пуля медленно вошла в черепную коробку. Как показались несколько капелек алой крови из круглого, с ровными краями отверстия. Через несколько мгновений стало видно, как понемногу начал расходиться череп. Затылочная часть увеличилась, съехала назад. Начала лопаться лоскутами туго натянувшаяся кожа. Какие-то волокна вытягивались и рвались, медленно разбрызгивая вокруг себя кровавые фонтанчики… Затылок отвалился. Из образовавшейся щели выпятилось белесое с красными прожилками тестообразное месиво…

Затем все вернулось в обычный ритм.

Затылочная кость разлетелась вдребезги, разбросав по полу ошметки кожи с клочками коротко стриженных волос. Сгустки мозга, похожие на комки светлого свиного фарша, вывалились наружу. Растеклась сиропообразная кровавая лужа…

Сверкнув в воздухе золотистым кузнечиком, выскочила из пистолета латунная гильза. Упала на пол и покатилась по затоптанному паркету…

Когда все было кончено, Лариса вышла в прихожую и накрепко заперла входную дверь. Затем прошла в комнату и выглянула в окно. «РАФик» теперь стоял на другой стороне улицы. Очевидно, бандиты, поняв, что нагружать его уже нечем, отъехали от парадной от греха подальше, чтобы не привлекать к своей машине любопытных взоров.