Бернарда - Мелан Вероника - Страница 40

• Предыдущая
• 40/93
• Следующая

В душе затеплилась робкая надежда и благодарность.

— Значит, ты не осуждаешь?

— Нет.

— Спасибо.

В это слово я вложила все, что на самом деле испытывала.

— Я поддержу тебя в любом решении, какое бы ты ни приняла.

— Правда?

Спокойный кивок русоволосой головы.

— Правда.

Ночь я провела, свернувшись на руках, затянутых в тонкие серебристые перчатки.

Во что он втянул их? В какую авантюру? И чем она закончится?

Ничего из этого Дрейк не знал.

Но он знал другое: как бы не решила поступить Дина со своей семьей, оставшейся в другом мире, он поддержит ее. Все что угодно, лишь бы мокрые подрагивающие в беспокойном сне стрелки ресниц просохли от влаги. Некоторые решения в жизни не даются легко, но каким бы тяжелым ни было их принятие, ты всегда должен ощущать, что поступаешь правильно. Иначе боль, терзания, преодоление страха — все впустую.

Он лежал, опершись спиной на подушку, держа в кольце своих рук доверчивое затихшее женское тело, с упоением ощущая, как сквозь ткань униформы проникает тепло. Тепло другого человека, находящегося так близко.

Пальцы в перчатке осторожно дотронулись до мягкой щеки, невесомо скользнули вдоль абриса лица, нежно коснулись пухлых, чуть приоткрывшихся во сне губ.

Красивая даже во сне. Расслабившаяся. Свернувшаяся на нем, словно попавший наконец в дом после долгого сидения под холодным ливнем котенок.

Дрейк знал, что не предаст этого доверия.

Его боялись, ему поклонялись, его ненавидели, избегали, терпели и даже уважали.

Но никогда не любили.

Странно, но эта мысль делала стальной разум уязвимым. Каким-то размякшим, полным надежды и желания долго смотреть на небо, чтобы найти звезду и загадать «самое-заветное» желание — «чтобы чудо это никогда не кончалось…»

Что за чертовщина?

После стольких лет стерильной эмоциональной чистоты, круговорот неконтролируемых чувств, поселившийся в душе с тех пор, как Бернарда впервые появилась в Нордейле, напрягал, но уже не так сильно, как вначале. Тогда он пытался бороться с ним, через какое-то время начал привыкать, а теперь даже научился находить в нем своеобразное удовольствие. И пусть не все были эмоции объяснимы с точки зрения логики, но многие из них — тех, что он много лет сознательно не допускал в жизнь, — теперь Дрейк не продал бы ни за какие богатства мира.

У него была пара. Был свой собственный родной человек. Тот, кто его по-настоящему, взаимно любил.

Дрейк медленно просмаковал родившееся от этой мысли внутри тепло и посмотрел в окно, за которым ясно по-зимнему горели звезды. Мысленно пожурил себя самого. Улыбнулся.

Ночь. И сна, похоже, не будет. Но это не расстраивало.

И все же кружило внутри необъяснимое беспокойство, которое Начальник вот уже несколько минут пытался поймать за хвост — тщетно.

Ди, будто почувствовав его похмуревшее настроение, шевельнулась во сне, но не проснулась. Он несколько минут гладил ее волосы.

Так о чем же все-таки беспокойство?

Примет ли она верное решение по поводу родных? Без сомнения.

Тогда что?

Сумеет ли он однажды коснуться желанной кожи без перчаток? Здесь нельзя было ответить наверняка. По крайней мере, Дрейк был уверен, что сделает все, чтобы это произошло. А там уже воля случая или кого бы то ни было сверху… Да и к беспокойству по этому поводу он уже почти привык.

А эта тревога была новой, непривычной, словно влетевший в окно колючий холодный сквознячок.

Рассеянно пропуская сквозь пальцы гладкие длинные пряди, Начальник прокрутил в памяти события прошедшего дня. Нет, ничего такого, что бы взволновало разум больше, чем обычно. Последним воспоминанием всплыл клон: его создание с нуля, потом деактивация проекта. Жалел ли Дрейк, что пришлось убить очередной «шедевр»? Нет. Лаборатория «Реактора» порождала и более сложные организмы, нежели двойник Бернарды. Хотя следовало признать: несколько длинных вкусных секунд Дрейк позволил себе потратить на разглядывание шикарного бюста и шелковистых завитков между ног клона, предвкушая, как однажды сможет неспешно насладиться теми же прелестями «оригинала». Если сможет…

Но то было секундное отвлечение от основного процесса, не успевшее даже сформироваться в полноценную эрекцию, так как беспокойство за психическое состояние настоящей Дины отвлекало куда сильнее.

Дрейк долго смотрел на расслабленные черты любимого лица, затем вздохнул.

Скоро ей предстоит пойти туда, где свистят пули, где реальность вихрится множеством вероятностей, где жизнь в любую минуту может оборваться пустотой. Внезапно он понял, что, наверное, именно это и являлось тем, что беспокоило его все это время.

Риск.

Неоправданный риск, способный закончится чем угодно.

На секунду пришло удивление: он что, испытывал страх? Страх потенциальной потери? Когда в последний раз он вообще чего-то боялся? Двести-триста лет назад, когда понял, что изменения в его теле необратимы? Даже тогда любопытство и восторг затмевали легкий дискомфорт, который и страхом-то было назвать нельзя.

А теперь Дрейк маялся от непонятной сосущей тревоги. А что если парни не прикроют вовремя? Что если кто-то просмотрит слишком близко подкравшуюся опасность или допустит оплошность? Ведь она не бессмертна. Что если…

Так. К черту. Никаких «что если…». С каких пор эта сугубо человеческая черта — предполагать худшее наперед — приклеилась к нему, способному просчитать судьбы наперед Творцу? Не он ли несколько дней назад смотрел на карту вероятностей в судьбе Ди и собственнолично убедился, что на ней не отмечено критических узлов? Не он ли досконально изучил сеть мельчайших совпадений на ближайшие несколько недель, где риски высокой и средней частоты отсутствовали полностью.

Да, он.

Зачем?

Потому что тревога уже тогда кружила среди облаков, как расправивший крылья голодный стервятник, еще не уверенный, чем сможет поживиться внизу, но слепо верящий в то, что падаль всегда найдется?

Да, рисков не было.

Но беда в том, что мирно спящая на его груди девушка была Творцом. Еще не полноценным, но это мало что меняло.

Следующая всплывшая в сознании Дрейка мысль едва не заставила его шумно вздохнуть.

Беда в том, что Творцы способны создавать критические узлы на карте собственной судьбы в любой момент. И ни один оракул не смог бы предсказать, как или когда мерцающие нити изменят направление, спутываясь в то, что лабораторные эксперты называли фатальная «вилка». Одно движение руки, одна мысль, один поступок — и один зубец ведет к счастливой жизни, а второй внезапно обрывается, едва начавшись. Какой поступок приведет к правильному зубцу? И какая мысль будет предшествовать принятию неправильного шага?

Может быть, просто запретить ей являться на задание? Запретить делать ту работу, к который Ди готовилась не один месяц?

А парни? На Уровень, куда ведет всего два портала, нельзя появляться без телепортера. Канн это знает. Они все это знают. Какими бы умелыми ни были бойцы, хорошо организованная засада не позволит им продвинуться вглубь территории ни на метр. Хорошо, если выживет хоть кто-то.

Получается, отменить участие в операции Ди невозможно. Это погубит остальных.

Самый поганый тип ловушек — тот, что завязан на эмоциях. Именно в такую Дрейк, сам того не желая, и попал.

Он закрыл глаза и только через секунду заметил, что слишком сильно сжал пальцы на теплом плече. Длинные ресницы тут же затрепетали.

В неверном свете луны, что с любопытством заглядывала в окно второго этажа, на Начальника взглянули заспанные, чуть удивленные глаза. Узнавание, радость, ласковая улыбка на губах, прогревшая сердце Дрейка до самого дна.

— Ты не спишь?

— Нет.

— Я мешаю тебе?

Он улыбнулся в ответ.

— Я просто не хочу.

Она какое-то время смотрела в его лицо, приподнявшись на локтях. В какой-то момент Дрейку показалось, что взгляд Ди проникает под самую кожу, куда-то в сокровенные пучины его сложного сознания.

• Предыдущая
• 40/93
• Следующая