Прогулка по висячему мостику (СИ) - Трубицина Екатерина Аркадьевна - Страница 37

- Интересно…

- Еще как интересно! Я уже говорила, его отец женщин терпеть не мог, а тут ему пришлось работать с одной очень крутой теткой – директором какого-то крупного завода. Так вот, ее он ненавидел более всего, но деваться ему было некуда. Вот в нее-то Стас и влюбился по уши. Роман у них бурный был целых три года, а потом она внезапно умерла. И представляешь! Ну, то, что она постарше Стаса, это, конечно, само собой разумеется, но насколько! В общем, Игорек говорил, что Стас сам только на похоронах узнал, что на момент смерти ей уже стукнуло… – Мариночка выдержала торжественную паузу. – Шестьдесят четыре года!!! То есть, когда они начали встречаться, ей был шестьдесят один, а Стас тогда еще институт не закончил. Притом Игорь говорит, что тогда все обалдели, так как думали, что если ей и больше сорока, то ненамного. Представляешь, как тетка выглядела! Вот после нее-то Стас и понял, наверное, что никого никогда любить больше не сможет.

- Опасается, как бы опять с возрастом не надурили? – усмехнулась Ира. Мариночка тоже посмеялась шутке, но потом серьезно добавила:

- Нет, конечно. Говорят, она в самом деле очень крутой теткой была.

- И все-таки, как ты думаешь, почему Радного боятся?

- Знаешь, Ир, он какой-то ненастоящий… Он какой-то… нет… не то что бы… правильный, а… – Мариночка пыталась подобрать слова.

- Безупречный? – подсказала Ира.

- Да… что-то вроде того…

Исчерпав понятную для себя тему, Мариночка начала вновь притормаживать. Ира решила, что ей вряд ли удастся выудить из нее еще что-нибудь путное, и она как бы невзначай глянула на часы.

- Ой, а сколько время? – тут же спросила Марина.

«Фух! Сработало…», – вздохнула Ира с облегчением, а ее собеседница, выяснив который час, направилась в офис.

Ира заказала еще стакан сока и прокрутила всю полученную от Мариночки информацию, касающуюся освещенной ею сферы жизни Радного. «Да. Спартанская кровать и подоконник эксклюзивного дизайна с подушечками и подогревом, – сформулировала она и усмехнулась. – Прикалываться можно хоть до второго пришествия, но…». В общем, Мариночкины откровения ровным счетом ничего не добавили для Иры к портрету заказчика. «Хотя…: “Знаешь, Ир, он какой-то ненастоящий… Он какой-то… нет, не то что бы правильный, а…”. “Безупречный?”. “Да… что-то вроде того…”, – но это слишком уж абстрактно».

Ира поднялась и направилась в сторону остановки. Одно она забыла сделать – предупредить, чтоб доблестный офис-менеджер не докладывал своему боссу об их посиделках в кафешке. А впрочем, так есть надежда, что забудет, а в другом случае непременно бы посекретничала с Игорем. К Ириному счастью, Мариночка действительно забыла, но к несчастью перед самым уходом вспомнила. Правда, это было уже вечером, и Ира успела спокойно привести свои эскизы в соответствие с результатами замеров.

Ирины надежды, по поводу интеллектуальной пищи, обеспеченной Женечкиной выходкой на целую неделю для всего микрорайона, не оправдались. Наташу сие приключение привело в шок. Она столько времени занималась расследованием Иркиной интимной жизни, и столько времени их с Люсей неизменно ждало разочарование неподтвержденностью собственных догадок и предположений, что долго ожидаемое, выпасаемое произошло не просто неожиданно, а… В общем Натали и слов подобрать не могла. Шок оказался до такой степени сильным, что вопреки собственным предвкушениям, она не помчалась тут же к Люське. Не помчалась и на следующий день… и через день… и… В общем ее безмолвные мучения тянулись уже третью неделю.

Она – Наташа – умница, красавица, и что? Да она не просто умница! Ведь она и школу с золотой медалью окончила, и в институте первой студенткой была! И в самый престижный санаторий ее работать без всяких яких взяли! А красавица?! Да она не просто красавица! Ее фотографии на обложках журналов в свое время были! Ее во Францию работать моделью приглашали! И она бы поехала, если б по уши не влюбилась в своего Вадика, который после окончания института тут же уволок ее в Сочи.

И что она, умница, красавица, в итоге получила? Испорченную родами фигуру, жизнь от зарплаты до зарплаты, занудных, обрюзгших, с непомерным мнением о себе и непомерными требованиями пациентов!

А Вадик? Когда-то он казался ей самым настоящим «принцем на белом коне». Вот только после свадьбы и последующего недолгого меда ейный принц стал обычным, тупым, а со временем и бесформенным то шофером, то сантехником или еще кем-нибудь из того же незавидного, с ее точки зрения, списка. Нет, он, конечно, очень добрый, в отличие от собратьев по социальному статусу алкоголем не злоупотребляет, деньги в дом несет, ее слушается, но… Бесформенное мужланское тело (а ведь когда-то он был эдаким накачанным мачо), взгляд абсолютно не обезображенный даже тенью интеллекта. Бывало, слушает ее, слушает, а потом: «Ты сама-то хоть поняла, чё сказала?». Когда-то ей это казалось очень даже забавным с одной стороны, а с другой – жутко льстило самолюбию. Она рядом с ним чувствовала себя королевой, а он гордился своей фильдеперсовой женушкой.

Впрочем, все было в силе вплоть до последнего момента. Появление утром в проеме Иркиной двери обнаженного едва прикрытого кухонным полотенчиком воплощенного Аполлона перевернуло всю Наташкину жизнь.

Она редко видела Женечку у Ирины, но каждый раз испытывала раболепное благоговение перед ним. Впрочем, вокруг Ирки всегда крутились интересные люди. Попадая случайно в их компанию, Наташе очень хотелось позаимствовать извечный вопрос своего мужа: «А вы сами-то поняли, чё сказали?». Но пока все это великолепие крутилось только на Иркиной кухне и во вполне одетом состоянии, Наташа не особо переживала. Ей и в голову не могло прийти, что у них все так серьезно, что Ирка для него не просто картинки рисует.

И как она, Наташа, могла такое проглядеть! Нет, ну обидно ведь! Кто она такая, эта Палладина?! Недоучка! Выскочка, умеющая только мозги людям парить! А внешне?! Ни одеться, ни накраситься – и что только мужики в ней находят! А этот! «Ирусик еще спит…». Несправедлива жизнь!

В дверь позвонили.

- Открыто! – прокричала Наташа и на кухне появилась Люся.

- Привет, Наташ! Что-то ты какая-то не такая последнее время.

- А какая я должна быть? Вон, лето не успело начаться, а уже пашем в авральном режиме. Контингентик-то у нас ведь в курсе какой! То, то им не так, то это… Устаю, Люсь. И Вадька опять уехал.

- Да-а… А Дашка твоя где? Что-то тихо больно.

- Свекровь на дачу с собой забрала.

- Слушай, а ты завтра работаешь?

- Слава богу, нет.

- Пойдем на Кинотавр! Кинушку какую-нибудь посмотрим, а? Расслабимся…

- Люсь, хорошая идея! Я последний раз на Кинотавр года три назад ходила.

- Иришку с собой возьмем, а то она опять что-то засмурела.

- Иришку?

- Ты что, против?

- Да нет… Давай возьмем…

Люся стала набирать Иришкин номер, а Наташа задумалась: сказал ли Ирке Женечка про ее тот утренний визит? Она понятия не имела, как смотреть соседке в глаза.

- Ириш, ты сильно занята?

- Да нет, уже.

- Забегай в соседнюю квартиру – у нас здесь военный совет по поводу Кинотавра.

- Здорово вы придумали! Минуты через три буду.

Ира усмехнулась, глядя на мобильник. Для себя она решила, что раз спала, то ничего не слышала, а Женечка ничего не сказал ей о том, что Наташка ломилась. Забыл. Она еще раз просмотрела эскизы, распечатала, выключила компьютер и спокойно отправилась к Натали.

- Привет, девчонки!

- Привет.

Наташка заметно нервничала и заметно это скрывала. Она пристально вглядывалась в Иру и, стоило последней посмотреть на нее, тут же отводила взгляд.

- Наташа!

- Что, Ир?

- Ты чего это мне – глазки, что ли, строишь?

Иркина улыбка выглядела спокойной, чистой, светлой и искренней, и Наташа сделала вывод, что об утреннем ее визите та ни сном, ни духом. Это успокоило, и Наташа стала гораздо меньше нервничать и совсем забыла скрывать.