Янтарин - Шишканова Катерина Сергеевна - Страница 28

Фелиша не хотела жалости. Ей просто нужно было почувствовать себя нужной. Не всем подряд — она всегда была слишком самостоятельной, чтоб зависеть от мнения окружающих, ей хотелось любви отца. Того самого, что когда-то в глубоком детстве таскал её чуть ли не в зубах, учил плавать в серебристом озерце где-то на юге Янтарного края, носился с ней на широкой спине мустанга, выловленного в северных степях, зажигал сигнальные огни на западе, провожая солнце в день солнцеворота и смотрел на него через восточное ущелье Кулан-Тар — Клыки Дракона, когда заря перекрашивает туманные горные хребты в бледно-розовой поволоке во все цвета радуги. Она объездила с отцом всю страну, знала каждую латку земли, каждое поселение. А потом… потом был раненый Янтарин в городском парке, погребальный костёр матери и… всё. Отец больше не подошёл, не взглянул, не пришёл ночью к кроватке, не прижал к себе и не увёз на другой конец света подальше от того хаоса, что творился в палаце долгие месяцы и годы. И сам не уезжал — похоронил себя в кабинете с министрами, даже тронный зал, где до этого восседал с женой, забросил. Забросил и дочку, разорвав все связи с умершей женой. Потом появилась Милли, тихая и нежная, совершенная противоположность Фионы. Совершенная противоположность всех предыдущих королев. Но укоренившиеся привычки короля не изменила — с Фелишей он так и не сблизился.

Принцесса расправила плечи, сморгнула воспоминания.

— Брр, мороз по коже от этого местечка. Давай разберёмся со всем поскорее и уберёмся. Как ты меня, кстати, нашёл?

Гельхен ухмыльнулся, прокрутил в руке уворованный у него ранее иззубренный кинжал. Потом подобрал тело и отконвоировал его к костру.

— Наткнулся на старого знакомого, когда ты не появилась через два часа. Оказывается, ты умеешь производить впечатление. Он с восторгом отзывался о юной особе, нападавшей на беззащитного с холодным оружием.

— Значит, этот старик не человек, — задумчиво кивнула Фелиша.

— С чего ты решила? — нахмурился наёмник.

Она удивлённо подняла глаза — сквозь недовольство в его голосе сквозила враждебность.

— Ты якшаешься только с нелюдями. Знаешь всё о мелкой нечисти, а она вся знает тебя и в один голос вспоминают твоё прозвище, помнишь забытые имена богов, а они в свою очередь не могут справиться с твоей не самой внушительной фигурой, даже наяды каким-то чудом умудрились вляпаться в долг обычному наёмнику. — Она взглянула на тело. — А вот человека ты убил не задумываясь.

— Тебя же защищал, — сквозь сжатые зубы процедил Гельхен.

Фелиша примиряюще дотронулась до его руки. Он вздрогнул, сцепил зубы, но глаз не поднял.

— Мне всё равно, кто ты…

…Они шли вялой растянувшейся процессией по пустоши, пока на горизонте не замаячила тёмная громада леса. Древнего и запущенного. Но даже тогда люди не прибавили шагу — ползли по выжженной земле подобно улиткам. На западе разгорался закат, багряными кляксами расплывавшийся на помятых латах воинов. Люди щурили глаза, прикрываясь от жарящего солнца, а тени от леса ползли вперёд. Вот первый ряд воинов оказался в теневых лапах вековых деревьев, шагнул в сумеречную зону второй и третий скрылся в густой тени вековечного леса.

Они не успели ступить на землю, смешанную с перепревшей прошлогодней листвой. Тихо загудела натягиваемая десятками сильных рук тетива, защёлкали предохранители арбалетов, глухо зазвенели мечи.

— Ну здравствуйте, люди добрые, заезжие, — возвестил звонкий, но мрачный голос. — Чего бродим, кого ищем?

Воины мгновенно ощетинились мечами и алебардами, сомкнувшись в плотный круг. Внутри кто-то злобно запыхтел.

— И тебе привет, бесплотный дух, — неприязненно буркнул предводитель — невысокий кряжистый мужчина с быстрыми настороженными глазами, безошибочно определивший откуда шёл голос. Он поднял широкое, заросшее чуть ли не до бровей лицо к кронам деревьев и тут же обнаружил нацеленную в нос алебарду.

— Ишь, догадливый, — недобро хохотнул голос, и на землю спрыгнул высокий молодой человек, обряженный в зелёные одежды, щедро приправленные ветками и листвой. Они же торчали и в густой шапке сочных каштановых волос, рваными прядями опускающимися до самых лопаток. На шее болтался кожаный шнурок — во время боя им перехватывали лезущие в глаза волосы. Когда-то сломанный нос теперь хищно раздувался. Чуть раскосые глаза недобро полыхали холодным зелёным светом. Руки сложены на груди, длинные пальцы беспокойно барабанят по плечам. На одном плече гадюкой свернулась кожаная чёрная плеть, готовая в любой момент развернуть кольца. За широким поясом, обвившим тонкую талию, вызывающе позвякивают кованые пятигранники звёзд.

Молодой и наглый, юноша свысока оглядел высокое собрание, презрительно скривил немного неаккуратные губы.

— Что в моём лесу делает скопище ржавого металлолома? — громко вопросил он, ни к кому особо не обращаясь. Но дальние ветви деревьев ответили дружным молодецким хохотом.

Предводитель воинов зарычал. Юноша сверкнул глазами, чуть сгорбился навстречу мужчине и неожиданно ядовито улыбнулся, явно нарываясь на драку.

— А ну, выпустите меня, — по спинам воинов кто-то саданул крепким кулаком. Не помогло — наподдал ногой. Бойцы неохотно отступили, пропуская вперёд встрепанную худощавую фигуру. Лёгкая кольчуга, слишком большая для узких плеч, была укорочена вручную, скорей всего кто-то из воинов просто отпилил звенья, из-за пояса торчит кисть и ошмёток пергамента. Зеленоглазый мазнул взглядом по рыжим волосам, янтарным глазам, светлым веснушкам, скупо присыпавшим вздёрнутый нос. На шее оранжевым пламенем ярко пыхнул сколотый кулон, привлекая к ней всеобщее внимание. Тонкая раздваивающаяся веточка сверкнула в слабом солнечном лучике, едва пробившемся сквозь лес.

Зелёные глаза удивлённо расширились.

— Ваше Высочество?

Гельхен открыл глаза. Несколько секунд всматривался в светляки звёзд, пробившиеся сквозь деревья, бездумно слушал стрекотание цикад. Хрупнула сухая ветка, благодарно пыхнуло пламя, принимая подношение.

— Почему ты меня не разбудила? — он повернул голову к костру. Фелль сидела возле самого огня, зябко прижимаясь к огненным языкам, и задумчиво тянула ладони к самому жару. Огонь лизал кожу, но не оставлял ни единой метины. Гельхен на мгновение задержал дыхание, переваривая картинку. Девушка повернулась к нему.

— Доброе утро.

Заря едва оплела восток, даже света ещё не давала, но то, что наёмник проспал свою очередь, было вполне очевидно.

— Ты же должна была разбудить меня в полночь!

Фелль пожала плечами.

— Ты плохо спал, метался во сне. И вообще я плохо ориентируюсь во времени.

— Ладно, я выспался. Иди, ложись.

— Я не хочу.

Украдкой зевнула в кулак, тряхнула короткой шевелюрой, сбивая липкую сонливость.

Гельхен недовольно заворчал — изменившаяся за последние сутки причёска спутницы его порядком нервировала, открывая вид на тонкую девичью шейку. В Подгорном, небольшом пыльном городишке у самого подножья восточного хребта, из-за этой стрижки ему пришлось всю ночь дежурить у двери её комнатки. Весь день как варёный ходил, вот теперь и отсыпается. Сам, правда, виноват, дурак, нечего было этот разговор про поцелуи заводить, вот и расхлёбывает.

Гельхен стянул с себя одеяло, накинул на плечи трясущейся девчонки и насильно оттащил её на нагретое уже место.

— Мне тут холодно, — закапризничала она. Наёмник подобрал сброшенное у костра второе одеяло и накинул на трясущийся свёрток. Фелль завозилась, подтягивая ноги к подбородку и бормоча под нос что-то невнятное. Наконец затихла, посверкивая прозрачными медовыми глазами из-под длинной чёлки.

Гельхен занял место принцессы у огня, утопив в нём руки по локоть и украдкой наблюдая за девушкой. Рыжая попутчица сопела носом и упорно щурилась. Ишь, не спит, упрямая, как осёл. Ну хоть чем-то похожа на мамочку — та тоже была упрямой и своевольной. И ничего хорошего из этого не вышло — даже мужу о своей любви не говорила из чистого упрямства. Всё пыталась доказать свою независимость и силу воли, а в итоге призналась в чувствах только на пороге смерти. И то вездесущему вампиру, где только на него наткнулась.