Янтарин - Шишканова Катерина Сергеевна - Страница 38

— Книга? Что за книга?

— Про фениксов. Она прочитала что-то, что её сильно… разозлило, наверное. Я не видела печали. Фелиша вспылила… в прямом смысле. Вот и вся история. Не нужно расследования. А королю можете сказать, что моя сестра нечаянно разлила масляный фонарь.

— Угу. А ещё понатыкала по всему архиву штук двадцать факелов, которые тоже нечаянно подожгла. От одного фонаря полздания не сносит. Хорошо хоть сама не убилась.

— Бросьте, Веллерен, она ведь феникс. Пусть даже и наполовину. Что ей будет от огня?

Она никогда не видела, чтоб Пиявку так косило! Он резко подобрался и сиганул на окно, подставив неожиданно разгорячённое лицо ночному ветру.

— Вы не видели того, принцесса, что видел я.

Таша соскользнула с кресла, протянула руку, слепо выискивая вспылившего собеседника. Ладонь прошлась по вздрогнувшей спине, но вампир не обернулся, только ещё больше подобрался, готовый в любой момент сорваться с карниза и удрать в спасительную прохладу ночи.

— Тебя беспокоит храм Солнца, я знаю. — Руки бесстрашно обхватили Веллерена, шёлковая завеса густых волос упала ему за плечи. — Что там произошло? Кроме очевидного.

Откуда ей было знать, что этот кровосос на самом деле умеет не только издеваться и насмехаться? Откуда она знала, что Пиявку тоже мучают кошмары? Даже чаще, чем её. Постоянно. Из ночи в ночь. Из года в год. Из столетия в столетие…

— Гельхен, прочь с дороги!

Сцепившиеся наёмник и мертвяк не сразу поняли, кто это пытается вклиниться в их тесный междусобойчик. Принцесса оттолкнула замешкавшегося мужчину, выхватывая что-то из-за пояса. Перламутрово блеснул витой рог. В ушах неожиданно заложило — умчавшаяся на запад гроза плюнула спаренной молнией и взорвалась в ушах рявканьем грома.

— …ет!

Поздно: скрытая в роге энергия полыхнула-плюнула в первую волну нападающих, разметав их, но не причинив ощутимого вреда. Остаток заряда прошёл сквозь неплотные ряды и впился в каменные плиты. Из которых тут же полезла очередная партия оживших трупов. Гельхен удручённо взвыл. Мертвяки тоже — от восторга.

— Что ты натворила?! — наёмник вырвал постепенно угасающий рог и со всей дури зашвырнул его в провал, где он взорвался, вызвав обвал одного из "клыков" Кулан-Тара. Ещё одно гнилое дупло… — Тебе что, этих не хватало? Там же светлая магия, она для этих тварей, что невинная девица для чернокнижника.

Он махнул в сторону урчащих мертвецов, попутно съездив кулаком самому ретивому. Тот отлетел в сторону, помотал башкой и полез обратно — свежий и перевозбуждённый.

— Бежим!

— Куда?

Их окружили на диво быстро и профессионально, словно мертвяки не лежали себе спокойно под обломками храма уже две сотни лет, а методично изучали искусство боя и сопутствующие ему приложения.

Гельхен отошёл к краю, задвигая себе за спину принцессу. И сам задвигаясь за обломок скалы, бывший некогда одним из "зубов", очень удачно отделивший небольшой закуток от общего бардака. Правда, между каменным боком и обрывом остался всего лишь шаг, но девчонке места хватит, а сам он отсиживаться не собирался.

— Только не вмешивайся.

Она удивлённо подняла глаза на его застывшую спину. Неужели попросил?

— Предупреждаю: будешь путаться под ногами — либо они схарчат, либо сам запинаю. Возможно, нечаянно.

Девушка хмыкнула. Чуть высунулась из укрытия, вгляделась в лица — никаких признаков разложения, хотя смотреть в них всё равно не хотелось — ничего живого там не осталось: пустые немигающие глаза, сухие не движущиеся губы, только носы хищно раздуваются, втягивая в себя запах живого тела. Двух тел, прижатых к обрыву и скале. Одно, оскаленное кинжалами, второе задумчиво присевшее на корточки и посматривающее на светлеющее после грозы небо.

— Рассвет скоро, — задумчиво проговорила Фелиша.

— И что? — рявкнул Гельхен, выскакивая наружу и откидывая сразу двоих. Третьего он таки полоснул по шее, но мертвяк даже не заметил. Тонкая полоска сукровицы выступила из раны и тут же засохла. — Думаешь, они отвлекутся на дивные пейзажи?

— А в могилу они не улягутся?

— С чего бы им…

Конец фразы утонул в треске ломающегося о головы камня, распавшегося в руках наёмника на две неравные половины. Одну он бросил в толпу, придавив самых шустрых, вторая вывернулась из руки и ударила по ноге. Фелиша вскрикнула. Он обернулся с искажённым лицом. Всего на секунду. И увидел летящий в его сторону кинжал с обломанным острием — даже не кинжал, а смазанную полоску стали, вызывающе ярко сверкнувшую в бледнеющем небе. Не успел не испугаться, не возмутиться: "я же говорил, чтоб не высовывалась!", "а в меня-то за что?" — лезвие вжикнуло мимо уха и чиркануло по белой тонкой руке, нацелившейся на открывшуюся шею. И улетело дальше. Чего ещё ожидать от девчонки? Хорошо хоть вообще попала. А могла и промазать. Вернее, угодить не в того, кого следует…

Совершенно пустяковая рана, скорей, даже царапина — не то что мёртвый, тут и не всякий живой почешется. Однако мертвяк взвыл неожиданно звонким мальчишеским голосом. Пустые глаза полыхнули привычной для фениксов огненной радужкой. И угасли. Закатились под лоб, мальчишка дёрнулся и упал к ногам замершего Гельхена.

— Чтоб тебя, — ахнул наёмник и обернулся к принцессе, — Фелиша! Фелль, ау!

Он шагнул к девушке, встряхнул за плечи, заставляя посмотреть себе в глаза.

— Эй, очнись давай!

— Он умер? — тихо шепнула принцесса. В глаза так и не взглянула — всё смотрела на распростёртого мертвяка. Нет, мёртвого феникса.

— Угу. Двести лет назад. Приди в себя!

— Но я не хотела…

Хлясь! Щека запылала от пощёчины.

Глаза из тёпло-медовых стали холодно-прозрачными.

— Ещё раз… — зло прошипела она, хватая мужчину за грудки. Меланхолии как не бывало. Гельхен усмехнулся, чувствуя как тлеет под хрупкими девичьими пальчиками его рубаха.

…значит, не от страха, а от гнева? Странно, обычно огонь — это защитная реакция. Любопытно, любопытно… И проблемно. Потушить гнев куда проще страха…

— И что тогда? — он надменно усмехнулся, разжал пальцы. — Ну что ты, соплячка, можешь мне сделать?

Из ладоней хлынуло пламя. Хорошо хоть успел вовремя вывернуть руки и огонь полоснул за скалу, опалив и без того чёрный комель ели и урчащих на некотором отдалении тварей. От тех, кто не успел отскочить, остались знакомо дымящиеся кучки пепла.

— Отлично! Вызови дракона. Здесь водится один.

— Что? Зачем?! — озадаченное выражение на лице сменилось удивлением и даже возмущением.

— Потому что он нас спасёт! Как ты собираешься выбираться? — он осторожно развернул взбугрившиеся ожогами ладошки, подул и волдыри стали быстро исчезать.

— А…

— Я что, больной, против тридцати выступать?

Оставшиеся твари кружили на расстоянии, невнятно урча, но не решаясь подойти ближе.

— Скоро они обратно полезут, памяти у них хватает минут на пять. Давай же!

— Как? — побледневшие губки жалко скривились.

— Откуда я знаю? По имени позови, посвисти, что там ещё у вашего племени практикуется?

— Я эту гадину на трибушетный выстрел к себе не подпущу!

Любопытно: Фиона не могла дождаться, когда познакомится со своим драконом. Потом, правда, долго ревела, когда оказалось, что не может найти с этой скотиной общий язык. Но когда научилась понимать, радости не было предела, даже Янтарин сделал счастливый кувырок, подмяв под свою тушу пару молодых тисов. Правда, кувырок он делал, когда ловил неугомонную девицу с верхушки одного из тех самых тисов, куда принцесса какого-то лешего забралась, а потом сорвалась вниз…

— Далековато лететь, — задумчиво заметил Гельхен, придвигаясь к самому обрыву. — Где ты его видела?

— Что? Откуда ты…

— Брось, ущелье не настолько широкое, чтоб разминуться с этой тварью.

— Ну ладно, где-то возле каменной дорожки.

— Прямо под нами. Отлично. Зови.

— А вот шиш!