Могол - Савадж Алан - Страница 36

• Предыдущая
• 36/133
• Следующая

Отчаявшийся Ричард возвышался над отступающими воинами, колотя их ножнами своего меча. Один из них ткнул его своим копьем, и, увернувшись от удара, англичанин зарубил нападавшего.

Все действительно было кончено. Вторая индусская дивизия отходила вправо, всячески показывая, что не намерена сражаться. Солдаты бросали копья и скидывали свои красные куртки в надежде на пощаду. Ричард оглянулся на лагерь, на личный штандарт Хумаюна, но его уже отнесли в тыл. Хумаюн тоже бежал.

Какое-то время Ричард стоял в растерянности. Несомненно, это был конец короткого существования могольской империи в Индии. Дикий гнев и отчаяние захлестнули его, но он не мог сейчас покинуть Моголов — в Агре его ждала жена с детьми, и ему не оставалось ничего иного, как идти к ним. У него не было больше людей, которых он мог повести в бой, потому пришлось вести себя так же, как трусливые принцы.

— Спасайтесь! — закричал он тем нескольким офицерам своего штаба, которые еще оставались рядом с ним. Затем повернул своего коня. Но заминка оказалась слишком долгой, восставшие копьеносцы уже окружили его.

Он разрубил одну пику, оттолкнул воина и второй раз за это утро получил удар копьем в бок, выбивший его из седла. Поверженный на землю Ричард оказался среди размахивающей оружием, орущей толпы. Лежа на боку, он видел дюжину копий, готовых вот-вот вонзиться в него.

Но какой-то офицер сделал людям знак удалиться.

— Блант-эмир! — сказал тук-баши. — Великий хан желает увидеть твою смерть.

Ричарда поставили на ноги и потащили среди убитых и умирающих людей. Один или двое окликнули его, но крики их вскоре прекратились под мечами палачей.

Над полем битвы висел смрад крови и тлена и уже собирались стервятники.

Фарид сидел на лошади в окружении офицеров своего штаба. Перед ним стояли на коленях несколько могольских командиров, среди которых Ричард увидел и Прабханкара.

Рядом с Фаридом стоял, Хему, который поступил с Ричардом так же, как в свое время Ричард обошелся с Лоди. Индус не нашел в себе смелости встретиться взглядом с Ричардом, но то, что измена в самый критический момент сражения планировалась им давно и, возможно, о ней даже было известно Фариду, не вызывало сомнения.

Фарид, увидев Ричарда у своих ног, улыбнулся.

— Блант-эмир! — сказал он. — Я слышал, ты убит в сражении.

Ричард с трудом опустился на колени. Горло у него пересохло, в животе похолодело от страха. Он знал, что лишь несколько минут отделяют его от позорной и ужасной смерти.

— Ты, по крайней мере, сражался до конца, — заметил Фарид. — Мне сказали, что Хумаюн и его подлый брат бежали с поля боя.

— Они бежали, когда увидели, что ты склонил к измене одного из моих туман-баши, — сказал Ричард, сверкнув глазами на Хему.

— Но разве не этой тактике неоднократно следовал сам Бабур?

Ричарду нечего было возразить, потому что Фарид сказал правду.

— Что касается принцев, то их едва ли можно считать достойными сыновьями Бабура. Но я разыщу их. Подать коня для Блант-эмира! — приказал он адъютанту. — Этот человек поедет со мной.

Хему посмотрел в лицо своему новому хозяину с тревогой, словно протестуя взглядом, но на него не обратили внимания.

Ричард не поверил своим ушам:

— Меня не казнят?

— Это было бы расточительностью. Разве мы не сражались плечом к плечу и не заслужили высокого положения? Ты отличный солдат, Блант-эмир. Я думаю, лучший среди всех, кого я видел. И ты не могол. Ты будешь сражаться за меня, когда моголов не станет?

Ричард пытался облизать губы и не смог.

— Я буду служить тебе, если ты хочешь.

— Я очень хочу этого, — улыбнулся Фарид. — А когда меня разобьют, ты можешь снова переметнуться на другую сторону, если это тебе удастся. Остальных посадить на кол, — распорядился он, — но на высокие шесты, как делают турки. Я хочу, чтобы они оставались памятниками моей победы и их поражения.

— Мой господин! — Ричард дотянулся до его ноги. — Разве они не будут служить тебе так же, как и я?

— Нет, — ответил Фарид, — они моголы. Преданность этих людей будет разрываться между их народом и мною. Ты — чужестранец, у тебя нет корней в этой земле, а поэтому верен тому, кто тебя нанимает. Будь Бабур жив, я бы не пытался склонить тебя к предательству. — Он снова улыбнулся. — Впрочем, будь Бабур жив, я бы не одержал этой победы. Даже и не пытался бы восстать. Но Хумаюн... Какие у тебя могут быть колебания относительно возвращения к этой дворняге?

Каждое сказанное им слово о моголах было, конечно, истинной правдой.

— Но у меня есть друг, мой господин, — сказал Ричард. — Вот с тем человеком... — он указал на Прабханкара, — мы неразлучны долгих пятнадцать лет. Куда бы я ни шел, он всегда был со мной. Где бы я ни служил, он служил там же. Он будет так же верен тебе, как и я. И он тоже не могол.

Фарид посмотрел на индуса, и Прабханкар попытался улыбнуться.

— На кол негодяя, — прошипел Хему.

— Думаю, что нет, — сказал Фарид. — Он может продолжать служить тебе, Блант-эмир. Подать ему тоже коня, — скомандовал он.

— Здесь также мой сводный брат.

— Этот щенок мертв, — сказал Хему.

— Ты убил его?

— Я видел, как мальчишка упал. Он был сыном Лоди-шаха и достоин смерти.

— Я сожалею о твоем сводном брате, Блант-бахадур, — сказал Фарид. — В конце концов, он умер с почетом. А теперь давай поспешим, мы еще можем перехватить Хумаюна и его брата.

— Ты спас мне жизнь, Блант-сахиб, — сказал Прабханкар. — Я уже чувствовал кол в своих кишках.

— Думаю, это чувство нас роднит, — согласился Ричард.

Он обдумывал, как сообщить Гиле и ее матери о гибели Тахмаспа.

— Возможно. И каковы теперь твои намерения, сахиб? Они ехали рядом немного в стороне от окружения Фарида.

— Мои намерения?

— Ты что, и в самом деле намерен служить этому вождю грабителей?

— Прабханкар! — сурово осадил его Ричард. — Бабур был тоже вождем грабителей, когда мы впервые встретили его.

— Хумаюн, если теперь уцелеет, снова соберется с силами, — заметил Прабханкар.

— Мы будем верно служить Фариду, — предупредил его Ричард.

Прабханкар ухмыльнулся.

— До тех пор, пока не подвернется кто-нибудь получше.

Фарид-хан не поймал Хумаюна и Камрана. Могол и его брат растворились в горах. Одни говорили, будто он ушел в Персию, другие — что вернулся в старую твердыню своего отца Кабул.

Ходили также слухи, что его убили патаны.

Какой бы ни была правда, он исчез из Делийского королевства.

Фарид-хан, или Шер-шах из Сура, как он теперь любил себя называть, сидя на коне, смотрел на полуотстроенный новый город Дин Панах, шедевр Хумаюна.

— Стереть его с лица земли, — скомандовал он, — и начать строить новый. Это будет Шер-шахи, последний делийский город.

Он, без сомнения, наслаждался вновь обретенной силой, но не позволял, чтобы высокомерие вредило его авторитету или мешало практической деятельности.

Едва укрепившись в королевстве, он потребовал полный отчет обо всех налогах и приказал своим хакимам проверить указанные в отчетах данные об урожае и, главным образом, о добыче золота и драгоценных камней в копях близ города. Столь скрупулезный анализ дал ему точные сведения на будущее: сколько будет заплачено, кем и когда.

Одновременно он занимался проблемами нищенства и проституции, увеличивал и обучал свою армию и заключал торговые мирные соглашения с раджпутами, Гуджаратом и землями на юге.

— Я ничего не хочу от них, — говорил он вполне искренне. — Делийское королевство для меня главное.

Его акты мести продемонстрировали народу его силу, но отнюдь не злобность характера. Те эмиры, которые выступали на стороне Хумаюна и не сообразили уйти с ним, были посажены на кол, их жены, наложницы и дочери отданы солдатам.

• Предыдущая
• 36/133
• Следующая