Предрассветный час (сборник) - Макбейн Эд - Страница 12

• Предыдущая
• 12/38
• Следующая

Мисс Ольга улыбнулась, помахала рукой и испарилась в глубине салона. Через минуту вернулась мисс Мари. Она взглянула на Кареллу:

— Некая мисс Клаудиа Дэвис была у нас седьмого июля. Ее обслуживал мистер Сэм. Хотите поговорить с ним?

— Да.

— Следуйте за мной, пожалуйста. — Она была предельно вежлива.

Они прошли за ней в салон мимо женщин, которые, скрестив ноги, сидели под сушилками.

— Да, кстати, — вспомнил Хейз, — мисс Ольга просила вам передать, что барахлит одна из сушилок на третьем этаже.

— Спасибо, — сказала мисс Мари.

Хейз чувствовал себя особенно неловко в этом мире женщин. Все здесь было таким тонким и изящным, и Хейз — рост сто девяносто сантиметров босиком, вес восемьдесят шесть килограммов — был уверен, что непременно заденет пузырек с лаком для ногтей или флакон с ополаскивателем для волос. Когда они поднялись на второй этаж и он посмотрел вниз на длинный ряд женщин, сидящих нога на ногу под жужжащими колпаками и накрытых какими-то простынями, которые напоминают фартук брадобрея, он сделал для себя открытие. Женщины медленно поворачивали головы под колпаками сушилок, чтобы посмотреть на белую прядь на его левом виске. Внезапно он почувствовал себя полным дураком. Хотя эта прядь появилась в результате удара ножом — врачам пришлось сбрить его рыжие волосы, чтобы добраться до раны, а когда они выросли, в них уже была эта прядь, — он вдруг понял, что многие из этих женщин тратили с трудом заработанные доллары, чтобы сделать подобные белые прядки в своих волосах. И он больше не ощущал себя полицейским, пришедшим по делу, — он чувствовал, что похож на клиента, который пришел подкрасить эту чертову прядь.

— Это мистер Сэм, — представила мисс Мари.

Хейз повернулся и увидел, как Карелла пожимает руку какому-то долговязому человеку. Он был именно долговязым, а не высоким. Словно смотришь фильм с боковых мест в кинотеатре, и все лица кажутся вытянутыми и какими-то смешными. На мастере был белый халат, в нагрудном кармане лежали три щетки для волос. Он держал ножницы в тонкой, изящной руке.

— Здравствуйте, — обратился он к Карелле. Потом повернулся к Хейзу, пожал ему руку и повторил: — Здравствуйте.

— Они из полиции, — быстро проговорила мисс Мари, освобождая мистера Сэма от обязанности быть вежливым, и удалилась.

— Седьмого июля в ваш салон приходила женщина по имени Клаудиа Дэвис, — начал Карелла. — По всей видимости, ее волосами занимались вы. Вы можете что-нибудь о ней вспомнить?

— Мисс Дэвис, мисс Дэвис. — Мистер Сэм коснулся своего высокого лба, как бы пытаясь ухватить мысль рукой, не заставляя работать мозг. — Дайте подумать. Мисс Дэвис, мисс Дэвис.

— Да.

— Да, мисс Дэвис. Симпатичная блондинка.

— Нет, — покачал головой Карелла. — Она брюнетка. Вы перепутали.

— Нет, не перепутал, — возразил мистер Сэм. Он постучал пальцем по виску. — Я ее помню. Клаудиа Дэвис, блондинка.

— Брюнетка, — настаивал Карелла, пристально глядя на мистера Сэма.

— Когда уходила, да. Но когда пришла, она была блондинкой.

— Что? — удивился Хейз.

— Она была блондинкой, весьма симпатичной, натуральной блондинкой. Это редкость. Натуральные светлые волосы, я имею в виду. Я не мог понять, почему она решила сменить цвет.

— Вы покрасили ей волосы? — спросил Хейз.

— Верно.

— Она не сказала, почему хочет стать брюнеткой?

— Нет, сэр. Я ее уговаривал. Я сказал: «У вас замечательные волосы, я могу сотворить из них чудо. Вы, милочка, блондинка. Сюда каждый день приходят женщины с тусклыми серыми волосами и умоляют превратить их в блондинок». Но нет. Она и слушать не хотела. И я покрасил ей волосы. — Мистер Сэм, казалось, заново переживал потерю красивых волос. Он смотрел на детективов так, будто это они были виноваты в упрямстве Клаудии Дэвис.

— Что еще вы для нее сделали, мистер Сэм? — спросил Карелла.

— Покрасил, подстриг и уложил. И, по-моему, одна из девушек делала ей массаж лица и маникюр.

— Что вы имеете в виду под стрижкой? У нее были длинные волосы, когда она пришла?

— Да, изумительные длинные светлые волосы. Она хотела подстричься. Я ее подстриг. — Мистер Сэм покачал головой. — Какая жалость. Она выглядела кошмарно. Обычно я не говорю таких слов о своих клиентах, но она вышла отсюда в кошмарном виде. Вы бы ни за что не узнали в ней ту симпатичную блондинку, которая вошла сюда меньше трех часов назад.

— Может, ей нужно было именно это.

— Простите?

— Нет, ничего. Спасибо, мистер Сэм. Мы знаем, вы очень занятой человек.

На улице Хейз сказал:

— Ты уже знал об этом до того, как мы пришли в салон, так ведь, мистер Стив?

— Подозревал, мистер Коттон, подозревал. Пошли, нужно вернуться в участок.

Они вертели его со всех сторон, как придирчивые рекламные агенты. Они сидели в кабинете лейтенанта Бернса и пытались понять, из чего сделано печенье и какая начинка у карамели. Они бросали спасательный круг и ждали, не схватится ли кто-нибудь за него. Они поднимали флаг, чтобы посмотреть, не отдаст ли кто-нибудь честь. В кабинете лейтенанта было четыре окна, потому что он был главным в этой команде. В кабинете не было ничего лишнего, зато там был вентилятор и большой стол. Детективам там нравилось. По правде сказать, кабинет не очень-то подходил для встречи на высшем уровне — уж больно был обшарпан, — но другого участок предложить не мог. А через какое-то время привыкаешь к облупившейся краске и подтекам на стенах, к плохому освещению и запаху мочи, доносящемуся из мужского туалета в конце коридора. Питер Бернс работал не в коммерческой фирме. Он работал в городской полиции. Разница есть.

— Я только что звонил Айрин Миллер, — доложил Карелла. — Попросил ее описать Клаудию Дэвис, и она повторила мне то же самое: короткие темные волосы, робкая, невзрачная. Тогда я попросил описать двоюродную сестру, Джози Томпсон. — Карелла угрюмо кивнул. — Угадайте, что она сказала?

— Симпатичная девушка, — ответил Хейз. — Симпатичная девушка с длинными светлыми волосами.

— Точно. Ведь миссис Миллер с самого начала нам об этом говорила. Все записано в отчете. Она сказала, что они были как белое и черное внешне и внутренне. Ну конечно, белая и черная. Брюнетка и блондинка, черт их возьми!

— Теперь понятно, откуда взялся желтый цвет! — воскликнул Хейз.

— Какой желтый цвет?

— Кортеной сказал нам, что увидел, как в воде мелькнуло что-то желтое. Он говорил не об ее одежде, Стив. Он говорил о ее волосах.

— Это многое объясняет, — сказал Карелла. — Теперь понятно, почему скромная Клаудиа Дэвис, готовясь к поездке в Европу, купила прозрачные ночные сорочки и открытые купальные костюмы. Понятно, почему гробовщик называл Клаудию хорошенькой девушкой. И понятно, почему по результатам вскрытия ей было тридцать, а все говорят, что она была намного моложе.

— Это ведь не Джози утонула, да? — спросил Мейер. — Думаешь, это была Клаудиа?

— Совершенно верно, думаю, что это была Клаудиа.

— И ты считаешь, что потом она отрезала волосы и покрасила их, взяла имя своей двоюродной сестры и выдавала себя за нее? — поинтересовался Мейер.

— Почему? — вмешался Бернс. Это был коренастый человек с небольшой головой вытянутой формы. Он не любил попусту расходовать слова или время.

— Потому что фонд был учрежден на имя Клаудии. Потому что у Джози не было ни цента.

— Она могла получить деньги по страховке сестры, — возразил Мейер.

— Конечно, но на этом бы все и кончилось. После смерти Клаудии акции должны были перейти в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. В колледж! Что при этом должна была чувствовать Джози? Послушайте, я не пытаюсь повесить на нее убийство. Я думаю, что она воспользовалась чертовски выгодной ситуацией. Клаудиа была в лодке одна. Когда она выпала за борт, Джози действительно пыталась спасти ее, в этом нет никаких сомнений. Но она опоздала, и Клаудиа утонула. Ладно. Джози не могла говорить, рыдала, плакала, билась в истерике, нам такие сцены хорошо знакомы. Но наступило утро. И Джози начала думать. Они были вдали от города, незнакомцы в чужом городе. Клаудиа утонула, но никто не знал, что это была именно Клаудиа. Никто, кроме Джози. У нее при себе не было документов, помните? Ее сумочка была в машине. Ладно. Если бы Джози правильно назвала свою двоюродную сестру, она получила бы двадцать пять тысяч по страховке, а весь фонд ушел бы в колледж — и все, конец. А предположим, только предположим — Джози сказала полиции, что в озере была Джози Томпсон? Допустим, она сказала: «Я, Клаудиа Дэвис, заявляю вам, что утонувшая девушка — моя двоюродная сестра Джози Томпсон»?

• Предыдущая
• 12/38
• Следующая