Смерть по ходу пьесы - Макбейн Эд - Страница 41

• Предыдущая
• 41/63
• Следующая

— Браво! — прошептал Кендалл.

— Браво, вашу мать! — крикнул Корбин и пулей вылетел из зала.

— Если в этом мире существует что-либо, что я презираю целиком и полностью, так это писатели, — сказал Кендалл. — Я, пожалуй, стал бы счастливейшим из смертных, если бы у меня появилась возможность поставить телефонную книгу. Дайте мне несколько опытных актеров, и, клянусь, я сделаю из постановки телефонной книги гвоздь сезона.

Они сидели в гастрономе, располагавшемся в том самом переулке за театром, где произошло первое нападение на Мишель Кассиди. Успокоив актеров и пообещав им, что драматург вернется обратно, как только немного спустит пар, Кендалл объявил получасовой перерыв.

— Я, между прочим, не уверен, что он на самом деле вернется — разве что он лучший актер, чем любой в моей труппе.

— Что вы имеете в виду? — спросил Карелла.

Они сидели и пили кофе. Кареллу на самом деле совершенно не интересовала вся эта болтовня насчет писателей и телефонных книг, хотя он вполне допускал, что телефонные книги тоже кто-то пишет. Но он не мешал Кендаллу говорить. Когда человек говорит, вы можете узнать что-нибудь о нем. А иногда, случайно, и об убитом.

— Ну, это был такой грандиозный взрыв, такая невиданная доселе буря гнева! — воскликнул Кендалл, закатив глаза. — Как они посмели то, как они посмели это, я пойду прямо в ГАД, я им головы поотрываю...

— Куда пойдет?

— Что? А, да. В ГАД. В Гильдию драматургов. Американских, разумеется. Не польских же. Фредди грозился, что пойдет туда и добьется, чтобы всех актеров уволили, и меня уволили — за то, что я им потакал и позволял разрушать его пьесу... между прочим, именно это слово он и употребил — «разрушать»... и, охваченный благородным негодованием, он удалился из театра. Либо это был спектакль века, рассчитанный на то, чтобы дать всем и каждому понять, кто тут главный, и чтоб ему больше не компостировали мозги, либо он просто впал в истерику и не использовал преднамеренно никаких театральных эффектов.

— И что, по-вашему, это было?

— Истерика, — ответил Кендалл. — Беда с этими писателями — особенно с теми, которые пишут для театра. Им дали просто возмутительную возможность все контролировать, а они ошибочно полагают, что вносят ценнейший вклад в творческий процесс. Что, конечно же, является полной чушью.

— Мистер Кендалл, — заговорил Карелла, — как, я полагаю, вам известно, мы продолжаем расследовать убийство...

— Да, я предполагал, что именно это вас сюда и привело, — сухо произнес Кендалл.

— Да. Я действительно здесь именно по этой причине. Мы могли бы сэкономить немало времени...

— Тот вечер, когда была убита Мишель, — сказал Кендалл, — я провел вместе с Купером Хайнесом.

— Кто такой Купер Хайнес?

— Это тот самый джентльмен, который играет Режиссера в «Любовной истории». Я намеренно употребил это слово. Он действительно джентльмен. Большинство актеров таковыми не являются. Но Купер — достойный и учтивый джентльмен. Возблагодарим Бога за его маленькие милости. Купер подумал, что может оказаться полезным получше познакомиться с настоящим режиссером. К вашему сведению — все это произошло уже после окончания репетиции. Купер вдруг решил, что ему нужно как можно больше узнать о настоящем режиссере, чтобы достоверно сыграть режиссера на сцене. На самом деле, все они — сущие дети, даже лучшие из них. Потому я провел несколько часов в обществе Купера, держал его за руку, пытался передать ему суть... Между прочим, когда я говорю, что держал его за руку, это не следует понимать буквально. Купер — порядочный человек, он женат, имеет троих детей и счастлив в браке.

— А вы?

— Это вопрос? И если да — то какое это имеет отношение к смерти Мишель?

— Вы сами подняли эту тему, — сказал Карелла.

— Ну что ж. Да, мистер Карелла, я действительно гомосексуалист. В настоящий момент я живу вместе с Хосе Делакрусом, художником-декоратором. Он также является геем, и он на пятнадцать лет младше меня. Мне в октябре исполнится сорок семь. И, между прочим, в тот вечер он был с нами.

— Вы имеете в виду — с вами и с Купером Хайнесом?

— Да. Ну, не в той же самой комнате. Мы работали в гостиной, а Хосе находился у себя в студии. Он сейчас делает декорации для новой постановки «Луны для незаконнорожденного». Вы не видели эту пьесу?

— Нет.

— Жаль. Ну да, так или иначе, вот где я был, и вот кто был со мной. Как говаривал Кэсси Штенгель, можете проверить.

— Когда вы сказали, что вот где вы были...

— У себя дома. Гровер-парк Северная, дом 827.

— Вы проживаете там совместно с мистером Делакрусом?

— На настоящий момент да. Я не верю в длительные связи. Жизнь коротка, а время летит быстро.

— Когда, вы сказали...

— Он пришел в семь часов.

— Купер Хайнес?

— Ровно в семь.

— А ушел?

— Около десяти. Он задержался бы еще, но Хосе начал ныть по поводу того, что уже поздно. Они все как дети.

— Вы имеете в виду актеров?

— Актеров, писателей, художников-декораторов, костюмеров — всех, кто работает в театре.

Карелла про себя отметил, что режиссеры в эту категорию включены не были.

— Покидал ли мистер Хайнес вашу квартиру в промежутке с семи до десяти вечера?

— Нет, мы провели все это время вместе.

— Он не выходил за сандвичем или еще чем-нибудь?

— У нас было достаточно еды и выпивки дома.

— Может, он выходил покурить?

— Он не курит. Я тоже.

— Приходилось ли вам где-нибудь читать, или видеть по телевизору, или, может, слышать по радио о том, в какое именно время была убита Мишель Кассиди?

— Кажется, где-то между семью и восемью часами.

— То есть вам это известно?

— Да, известно.

— Вы где-то прочли это, или увидели, или услышали.

— Да. Это время мне известно не из личного опыта, если вы на это намекаете. Я не присутствовал в квартире Мишель в момент совершения убийства.

— Вам известно, где она жила?

— Нет.

— Вы никогда там не бывали?

— Никогда.

— Значит, во вторник, седьмого апреля, вы провели время с семи до десяти вечера в обществе мистера Хайнеса?

— Совершенно верно.

— И никто из вас не покидал квартиру в данный промежуток времени.

— С семи до десяти мы неотлучно находились в квартире.

— А покидал ли квартиру мистер Делакрус?

На мгновение Кендалл заколебался, потом сказал:

— Понятия не имею.

— Но вы сказали, что около десяти вечера он начал ныть...

— Да, но...

— Так как, находился ли он в квартире все это время? С семи до десяти?

— Вам придется спросить об этом у него самого.

— То есть вы не знаете, выходил ли он в это время? Например, за сандвичем или покурить?

— Хосе не курит. Кроме того, он вообще не был знаком с Мишель. Так что, если вы предполагаете, что он поперся в верхний город, для того чтобы убить даму...

— Ни в коем случае! — запротестовал Карелла.

Но про себя он подумал, что Делакрус был единственным человеком, способным подтвердить, где в момент смерти Мишель находились Кендалл и Хайнес. А они оба были знакомы с покойной.

— А что тогда? — спросил Кендалл. — А, понимаю. Мы с Купером работали в паре, да? Настоящий режиссер и режиссер из пьесы потащились в верхний город, в Даймондбек, чтобы по Бог весть каким причинам убить звезду из их же труппы. Между прочим, мистер Карелла, чтобы вам не пришлось об этом спрашивать, я сообщаю, что мне известно, что Мишель жила в Даймондбеке, поскольку, как уже было сказано выше, я действительно читаю газеты, смотрю телевизор и слушаю радио. Я не знаю, где именно в Даймондбеке она жила, но вы что, всерьез предполагаете, что в этом городе есть хоть один человек, который не знал бы, что Мишель жила в Даймондбеке вместе с мужчиной, которого арестовали за нападение на нее? И, насколько мне известно, он же ее и убил. Но вы приходите сюда и принимаетесь разыгрывать полицейского из дешевого детективчика...

• Предыдущая
• 41/63
• Следующая