Дураки умирают - Пьюзо Марио - Страница 111

• Предыдущая
• 111/125
• Следующая

Калли спросил, почему, на что Гронвелт ответил: «В этой девушке чувствуется какая-то ненадежность. Не рискуй самыми крупными игроками». Калли не стал оспаривать его мнение.

Но самого большого успеха Калли добился, подложив Чарли судье Бранки, возглавлявшему в Лас-Вегасе отделение Федерального суда. Встречи организовывал Калли. Чарли ждала в одном из номеров отеля. Судья заходил в офис Калли, выходил через черный ход и прямиком направлялся в номер. Виделись они раз в неделю. А когда Калли начал просить судью об услугах, оба знали, что деваться тому некуда.

Тот же трюк Калли провернул с членом Комиссии по играм. Чарли и здесь оказалась на высоте. Ее невинное личико, ее великолепное тело били без промаха. Судья Бранки брал ее в отпуск, когда отправлялся половить рыбку. Некоторые банкиры брали ее в деловые поездки, чтобы трахать в свободное от работы время. Когда они занимались делами, она ходила по магазинам, когда их обуревала страсть, они трахали ее. Чарли не требовала ухаживаний и брала деньги только на покупки. Умела она заставить их поверить, что она в них по уши влюблена, что они лучше всех и в жизни, и в постели. При этом она ничего от них не требовала. Один звонок, ей или Калли, и она была к их услугам.

За Чарли числился только один недостаток — не любила она наводить дома порядок. К тому времени ее подруга Сара уже перебралась к ней из Солт-Лейк-Сити, и Калли, после тренировочного цикла, пристроил и ее. Иногда он приходил к ним в квартиру, и его просто возмущал царивший там бардак. Однажды утром, заглянув на кухню, он вытряхнул их обеих из кровати, заставил перемыть и отчистить все кастрюли, сковороды и раковину и повесить новые занавески. Они надулись, но все сделали, зато потом, когда он пригласил их на обед, так развеселились, что ночь провели втроем в его люксе.

Чарли Браун была девушкой мечты Вегаса, но внезапно, когда Калли особенно нуждался в ее услугах, сбежала с Озано. Калли так и не смог понять ее мотивов. Вернувшись, она вроде бы стала прежней Чарли Браун, но Калли знал: позови ее Озано, она тут же покинет Вегас.

Долгое время Калли был верным и надежным помощником Гронвелта. Пока не начал думать о том, чтобы занять его место.

Росток предательства взошел в голове Калли, когда ему предложили купить десять процентов акций отеля «Ксанаду» и казино.

Его вызвали в люкс Гронвелта, где он впервые встретился с Джонни Сантадио, мужчиной лет сорока, в строгом, но элегантном английском костюме. В нем сразу чувствовалась военная выправка. И действительно, Джонни четыре года проучился в Вест-Пойнте. Его отец, один из боссов нью-йоркской мафии, использовал свои политические связи, чтобы устроить сына в военную академию.

Отец и сын были патриотами. До того момента, когда отцу пришлось уйти в подполье, чтобы избежать вызова в комиссию Конгресса. Однако ФБР заставило его покинуть убежище, взяв в заложники сына и пригрозив, что у того будут серьезные неприятности. Старший Сантадио дал показания в комиссии Конгресса, но Джонни ушел из Вест-Пойнта.

Джонни Сантадио никогда ни в чем не обвиняли и уж тем более не признавали виновным. Его даже не арестовывали. Но Комиссия по играм штата Невада отказалась выдать ему лицензию и разрешить стать совладельцем отеля «Ксанаду» только потому, что его отец считался одним из главарей мафии.

На Калли Джонни Сантадио произвел самое благоприятное впечатление. Выдержанный, с прекрасным английским, он мог бы сойти за выпускника Лиги плюща[20] и отпрыска родовитой американской семьи. Даже внешне он ничем не напоминал итальянца.

— Не хотел бы ты купить акции этого отеля? — спросил Гронвелт, как только Калли занял указанное ему кресло. В кабинете они были втроем.

— С удовольствием, — ответил Калли. — Расписку готов написать прямо сейчас.

Джонни Сантадио улыбнулся. И его улыбка Калли понравилась, интеллигентная, даже мягкая.

— Судя по тому, что говорил о тебе Гронвелт, ты такой славный парень, что я готов дать деньги на твои акции.

Калли все понял. Ему предлагалась роль номинального владельца.

— Я не возражаю.

— Комиссия по играм выдаст тебе лицензию? За тобой не числится никаких грешков?

— Безусловно, выдаст. Если только у них нет закона, запрещающего трахать телок.

На этот раз Сантадио улыбаться не стал. Просто подождал, пока Калли договорит.

— Я одолжу тебе деньги на эти акции. Ты напишешь на них долговую расписку. В расписке будет указано, что получены они тобой под шесть процентов годовых, и ты будешь их выплачивать. Но, поверь мне на слово, ты ничего не потеряешь, выплачивая этот процент. Ты это понимаешь?

— Да, — кивнул Калли.

— Мы проводим совершенно законную операцию, Калли, — заговорил Гронвелт, — и я хочу, чтобы ты это четко уяснил. Но очень важно, чтобы никто не знал о том, что твоя долговая расписка находится у мистера Сантадио. Только за это Комиссия по играм может отказаться внести твою фамилию в нашу лицензию.

— Я понимаю, — кивнул Калли. — А если со мной что-то случится? Если меня собьет автомобиль или я упаду на землю вместе с самолетом? Как тогда мистер Сантадио получит свои акции?

Гронвелт улыбнулся, похлопал его по плечу.

— Ты для меня что родной сын, не так ли?

— Конечно, — искренне ответил Калли. Причем говорил, что думал. И Сантадио, похоже, одобрил его искренность.

— Тогда ты напишешь завещание и оставишь мне свои акции. Если с тобой что-нибудь случится, Сантадио будет знать, к кому прийти за акциями. Тебя это устроит, Джонни?

Джонни Сантадио кивнул, потом повернулся к Калли:

— Как по-твоему, есть ли у меня возможность получить лицензию? Может Комиссия по играм пропустить меня, закрыв глаза на отца?

Калли понял, что Гронвелт рассказал Сантадио о члене Комиссии по играм, который прочно сидел у него на крючке.

— Это сложное дело, — ответил он, — которое потребует и времени, и денег.

— Сколько времени?

— Пару лет. Вы хотите, чтобы вашу фамилию внесли в лицензию?

— Совершенно верно.

— Когда Комиссия по играм будет «прокручивать» вас, она не найдет ничего компрометирующего?

— Нет, за исключением того, что я сын своего отца. И множество слухов и донесений в архивах ФБР и нью-йоркской полиции. Но никаких доказательств.

— Чтобы отказать вам, Комиссии по играм достаточно и этого.

— Знаю. Поэтому мне и нужна твоя помощь.

— Я попытаюсь.

— Вот и отлично, — подал голос Гронвелт. — Калли, ты можешь пойти к моему адвокату и составить завещание. Один экземпляр пусть пришлет мне. А я и мистер Сантадио позаботимся обо всем остальном.

Сантадио пожал Калли руку, и последний вышел из кабинета.

Прошел уже год после того, как Гронвелт перенес инсульт. Когда он находился в больнице, Сантадио приехал в Вегас и встретился с Калли. Тот заверил Сантадио, что Гронвелт обязательно поправится, а сам он продолжает работать с Комиссией по играм.

— Ты знаешь, твои десять процентов — не единственный мой интерес в казино, — сказал ему Сантадио. — У меня есть друзья, которым также принадлежит часть акций «Ксанаду». И сейчас нас волнует, сможет ли Гронвелт управлять отелем после инсульта. Я хочу, чтобы ты все правильно понял. Я очень уважаю Гронвелта. Если он сможет и дальше управлять отелем, отлично. А если не сможет, если механизм начнет давать сбои, я хочу, чтобы ты дал мне знать.

В этот момент Калли пришлось выбирать: до конца оставаться с Гронвелтом или попытаться самому определить свое будущее. Он решил руководствоваться интуицией.

— Хорошо, — кивнул он. — Я забочусь не только о ваших интересах или моих, но и о мистере Гронвелте.

Сантадио улыбнулся.

— Гронвелт — великий человек. Я хочу, чтобы мы сделали для него все, что в наших силах. Это естественно. Но никому из нас не будет пользы, если отель вылетит в трубу.

— Да, конечно, — согласился Калли. — Я буду держать вас в курсе.

• Предыдущая
• 111/125
• Следующая