Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович - Страница 14

‑ Отец Бенедикт, вы как?

‑ Все хорошо, сын мой. Только будет лучше, если ты будешь говорить. У меня голова что‑то кружится.

‑ Хорошо. Как ты понял, Томас, отец Бенедикт считает, что с тобой было раньше, это кара Божья за твои прежние грехи, ‑ голос отца был ровен. ‑ Он также думает, что твое теперешнее состояние ‑ это испытание для твоей души, сын! Как только господь Бог посчитает, что ты стал на путь исправления, он вернет тебе память! Еще наш добрый священник считает, что твоя новая душа, сейчас, как никогда, подвергнута соблазну со стороны Врага рода человечьего.

‑ Это как понять? На мою душу охотиться Дьявол?!

‑ Не упоминай всуе имя Врага человечьего! ‑ тихо прошелестел священник.

'Не утерпел священник. Вставил свои пять копеек! Блин, взрослые люди, а чем занимаются? Я тоже хорош! Вечно лезу поперек батьки в пекло! Что ж у меня за натура такая! Тебе добра желают. О душе заботятся, а ты…А что я! В рыцарях не удалось побыть, значит, свою карьеру в монахах продолжу! ‑ я просто не смог удержаться, чтобы не съязвить, пусть мысленно, когда узнал, из‑за чего поднялся весь этот переполох.

‑ Что я буду в этом монастыре делать? Учиться на монаха?!

‑ Отец Бенедикт говорит, что на освященной земле монастыря, среди благочестия и набожности, ты должен укрепиться в вере, а это даст тебе полное исцеление.

‑ И сколько я там буду находиться?!

Тут священник опять не выдержал:

‑ Пока не обретешь крепость духа в борьбе с Нечистым! Именно он наслал на тебя тот припадок! Только твоя истинная вера в Господа вылечит тебя, Томас! Я верю в это! Мы все верим в это! Теперь давайте все вместе помолимся!

‑ Отче наш, сущий на небесах!

Да святится имя Твое;

Да придет Царствие Твое;

Да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

Хлеб наш насущный дай нам на сей день;

И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого!

Аминь!

‑ Аминь! ‑ подхватил я.

‑ Аминь! ‑ эхом отдались голоса отца и Джеффри.

Подумав, я решил, что это не самый плохой повод уехать из замка, так как влачить жалкое существование я не собирался. Чтобы понять это, мне вполне хватило недели! А так поеду, посмотрю, как живут люди, может быть что‑нибудь и придется по душе. Люди, дело или ремесло.

После некоторой паузы, отец продолжил разговор:

‑ Томас, у меня есть старый друг. В молодые годы мы были неразлучны с ним, как братья. Сражения, вино, женщины! Все испытали: и горечь поражения и радость победы! Меч и вера были для нас защитой, как в духовной, так и мирской битве, пока не случилось то, что должно было случиться! В одном из сражений удача оказалась не на нашей стороне: я был тяжело ранен, а Ричард Метерлинк попал в плен. После чего наши пути разошлись. Я долго лечился, ничего не зная о нем, и только спустя полтора года узнал о его судьбе. Он был ранен и попал в плен, а когда вернулся, то неожиданно для всех ушел в монастырь. Мы не виделись с ним семнадцать лет, но я много слышал хорошего о нем и его богоугодных делах. Теперь он глава Уорвикского аббатства. Думаю, что он как бывший рыцарь и служитель Господа, сможет помочь тебе в выборе дальнейшего пути. К тому же его аббатство находится сравнительно недалеко от нас, в трех днях пути.

‑ Когда отправляться?

Отец бросил взгляд на Джеффри. Тот ответил не сразу, сначала что‑то прикинул в уме и только тогда сказал: ‑ Дня через четыре. Не раньше.

‑ Поедешь через пять дней, ‑ подвел итог нашей беседы хозяин замка.

Определение срока отъезда исходило из скорости обретения мною навыков. Причем это не только относилось к фехтованию и выездке. К ним он добавил общую физическую подготовку, которая заключалась в беге по пересеченной местности в окрестностях замка. Не налегке, а с мешком, наполненным песком, за плечами. Дважды в день. С этим я спорить не стал. Моей задачей, на первое время, стало элементарное выживание в этом мире, а без навыков воина это было практически невозможно.

Моя профессия электрика, полученная в профтехучилище, здесь явно не котировалась, а умение дать в зубы, как‑никак четыре года занимался боксом, ‑ не приветствовалось. По крайней мере, в кругу знати. Я мог водить машину, стрелять из автомата, но при этом не знал устройства этих предметов, так же как не имел элементарных практических основ по химии, металлургии или оптике. У меня было ровно столько способностей, сколько у джинна из одноименной песни Владимира Высоцкого: 'кроме мордобития ‑ никаких чудес'. Таким образом, иного пути стать сильным и богатым у меня не было. Да‑да. Обязательно богатым.

'Деньги и информация правят миром, ‑ сказал кто‑то умный. Денег у меня не было. Как и полезной информации… Если специфическими знаниями я не мог похвастать, зато элементарные мелочи, до которых человечество додумалось за свою историю, вычислил сразу. Карманы и пуговицы. Оказывается, они еще не были в ходу в четырнадцатом столетии. Правда, я не знал, что мне с этими изобретениями делать. Патентные бюро откроются нескоро, лет через четыреста, в лучшем случае, а законодателями модной одежды в данные времена считаются королевские дома Европы. В основном через них получали одобрение, а только затем повсеместно распространялась новая мода. Осталось только организовать производство, затем стать фаворитом при каком‑нибудь короле и… начинать богатеть!

'Да‑а. Легко сказать, а как все это сделать?! Как доказать людям полезность этих новшеств! При нынешней‑то моде! Штаны в обтяжку и курточка в облипку. И, правда, зачем им при такой одежде карманы?!'.

После недолгих размышлений я отбросил эту идею, как неосуществимую, по крайней мере, в обозримом будущем. Оставалась только надежда на мои обрывочные знания, приобретенные за время исторических фестивалей и собраний исторического клуба в институте, но и тут было не все так просто. Дело в том, что если летние фестивали я практически не пропускал, то собрания членов клуба в институте посещал только время от времени. Когда обсуждаемые темы казались мне интересными, я просто впитывал в себя то, о чем говорили, легко усваивая и запоминая исторические факты и даты, а когда нет, то просто пропускал все мимо ушей. Теперь же мне приходилось расплачиваться за свою избирательность, тщательно выуживая обрывочные данные из своей памяти, одновременно пытаясь понять, насколько они применимы к данному отрезку истории. Да, я знал о крестовых походах, об ордене тамплиеров, о Столетней войне между Англией и Францией. Знал кусками ‑ отдельные даты, имена и места сражений, но в большинстве своем, эти события уже прошли или еще нескоро будут. Лет через двадцать, а то и через тридцать с лишним. Как, например, битва при Азенкуре, в 1415 году, где англичане, в очередной раз, разобьют французов. Знал, что Италия в данный период времени является не единой страной, а кучей отдельных городов ‑ государств. Знал о наемниках ‑ кондотьерах, как и о семействе Борджиа ‑ роде политиков, полководцев и убийц, но опять же в плане интересных фактов, а не в свете исторических событий.