Сэр Евгений. Дилогия - Тюрин Виктор Иванович - Страница 16

‑ Мой господин, скажу вам чистую правду. У меня в жизни осталось лишь одно‑единственное желание: умереть на поле боя, а не в постели.

Я догадывался, что все эти ветераны малость сдвинуты на войне, поэтому подобное заявление меня не только не удивило, но еще больше утвердило в этой мысли. Мне не хотелось его брать, но попытки убедить его, что еду не воевать, а совершать в своем роде паломничество, ушли впустую. К тому же выяснилось, он уже был у барона и тот дал свое согласие на его отъезд. С минуту подумав, я тоже согласился. Как ни как, а именно он был тем солдатом, который помогал Джеффри доставлять тяжелораненого Томаса из Франции в Англию, так что, в каком‑то роде я был обязан ему своей жизнью. Хью считался самым младшим по возрасту в гарнизоне замка. Было ему порядка сорока, не больше, но это было мое мнение, так как арбалетчик и сам не знал, сколько ему лет. Невысокий рост и мускулистые, широкие плечи вместе с мощными руками делали его фигуру квадратной. Секира, лук и арбалет были его основным оружием. Правда, арбалета Хью не получил, только лук, впрочем, отец и так выгреб практически все ценное из своих скудных запасов. Из денег я получил на руки фунт или 20 шиллингов. Эта сумма была довольно значительной для средней руки ремесленника или владельца лавки, когда по стране стоимость коровы колебалась от девяти до двенадцати шиллингов, но не для молодого эсквайра с двумя людьми. Я уже интересовался ценами и знал, что хороший боевой конь шел от десяти фунтов и выше, а про цены на доспехи лучше не говорить. К тому же эта сумма давалась не только на меня, но и на моих спутников. Раз они твои люди, ты берешь их расходы на себя.

'Не зря я не хотел брать Хью. Это ж сколько денег уйдет на его жратву! А нам ехать целых три дня, да и в монастыре еще неизвестно, сколько жить придется. Да ‑ а, нужно срочно изыскивать способ добывания денег! Очень срочно!'.

Впрочем, вопрос добывания денег, как и другие проблемы, включая тоску по дому, оставшемуся в другом времени, все это как‑то отошло в сторону, когда началось мое путешествие. Дело в том, что к старому выражению 'новые места, новые люди, новые впечатления' прибавилась одна интересная особенность. Я снова ощутил себя путешественником во времени, и вместе с ненасытным любопытством ко мне вернулся, несколько угасший, вкус к приключениям.

'Черт меня возьми, ведь я нахожусь в самом настоящем Средневековье, где еще не ступала нога человека двадцать первого века!'.

Подобные мысли и чувство человека ‑ первооткрывателя, ступающего в неведомое, полностью охватили меня, оттеснив в сторону все остальное. Хотя при этом прекрасно знал, что пройдет день, другой и окружающая картина станет привычной, а новизна ощущения сотрется. Мне все было интересно: густой лес, пролетающие над головой птицы, работающие на поле крестьяне. Вопросы, по мере их возникновения, задавал своему телохранителю, который ехал рядом со мной. Хью ехал сзади, ведя на поводу заводную лошадь. Стоило только мне поинтересоваться худым мужчиной, понуро плетущимся, по обочине дороги, с большим коробом за спиной, как тут же получал ответ: бродячий торговец, ходит по деревням, продает всякую мелочь. Джеффри, как я уже заметил, перестал удивляться моим разнообразным вопросам. В какой‑то мере ему даже, похоже, нравилось опекать меня подобным образом. Правда, после того как мы выехали из ворот замка, его поведение по отношению ко мне резко изменилось. Если там он был вроде дядьки, опекающего своего любимого племянника, то теперь он исключительно обращался ко мне, как покорный слуга к господину, ни на миг, не выходя из этой роли. Теперь я только и слышал: 'Да, господин' или 'Нет, мой господин'. Я решил прояснить для себя этот вопрос, но сделать это несколько позже, хотя бы потому, что слишком мало знал об отношении между людьми в Средних веках.

Несколько часов спустя мы добрались до небольшой речки с пологими берегами. Густой кустарник, нависший над берегом, давал отличную тень. Здесь, мы и решили остановиться, а когда схлынет жара, ехать дальше. Пока я, скинув сапоги, блаженствовал в тени, Джеффри и Хью занялись обустройством привала. Покончив с едой, мы легли отдыхать. Спать мне не хотелось, хотя и сильно устал. Ныли мышцы ног и спина, не привычные к таким длительным переездам, но помимо этого была еще одна причина: меня манила речная вода. Прохладная, но не холодная ‑ это было то, что придаст бодрость телу и снимет усталость. Я бы уже давно плескался в реке, только вот мои спутники не выказывали особого желания купаться. К тому же я успел заметить, что особой чистоплотностью Средневековье не блещет. Не желая лишний раз выделяться, я лежал на траве, пока не созрел до мысли: ‑ Хм! Одним поводом больше, одним меньше ‑ какая разница!'.

Скинув одежду и оставив на себе из нижнего белья только штаны, я залез в речку. Вода не только освежила и взбодрила меня, она даже сумела на какое‑то время заставить меня забыть обо всем, смыв вместе с потом и грязью разницу во времени. Отмотав кролем метров сто против течения, обратно я поплыл на спине, слегка подталкиваемый водой. Приятная усталость пополам с беспричинной радостью внесли в мою душу умиротворение и спокойствие, но стоило мне достичь места нашей стоянки, как я увидел два, встревоженных и одновременно ошеломленных, лица. Арбалетчик, увидев, что я смотрю в их сторону, убрал руку, указывающую на меня, но при этом не перестал что‑то возбужденно шептать на ухо Джеффри. Мое радостное настроение разом погасло, словно сквозняком задутая свеча.

'Опять лопухнулся! Похоже, этот сукин сын Том был не только неграмотным идиотом, но вдобавок еще не умел плавать! Отлично! Как мне это объяснить двум придуркам?! Как?! Что на картинке видел?! Да пошло оно…! Будут лезть с вопросами, просто пошлю куда подальше!'.

Из принципа сделал еще один заплыв метров на пятьдесят, после чего вылез на берег, готовый послать обоих куда подальше, но оба солдата решили эту проблему за меня, сделав вид, что ничего не произошло. Еще час мы отдыхали, после чего отправились дальше. Спустя некоторое время узкая лесная дорога привела нас к торговому тракту. Даже мне, незнакомому с местной жизнью нетрудно было понять, что я увидел, когда мимо нас потянулись возы с товарами, и караваны из мулов, груженных поклажей.

Не успели мы приблизиться к дороге, как от ближайшего обоза отделилось несколько вооруженных всадников, но как только ветерок развернул флажок с моим гербом на копье, старший охранник, тут же поднял руку, останавливая своих людей. Охрана, тут же развернув лошадей, заняли свои места в колонне, а их старший подскакав к богатому человеку, едущему во главе обоза, стал тому что‑то объяснять. Помимо одетой на купце странной шапки, имеющей некоторое сходство с восточным тюрбаном, с его плеч спадал, наброшенный поверх одежды, длинный плащ с меховой опушкой. Ситуация была даже мне понятна, но телохранитель все же решил прояснить ее для меня. Правда, в своем стиле.

‑ Видите, мой господин, как стелется глава охраны перед купцом. Деньги свои отрабатывает.

В ответ я недоуменно покачал головой, но совсем по другому поводу.

'Ведь жарко же! Зачем ему теплый плащ! Вот люди! И здесь престиж прежде здравого смысла ставят!'.

Выехав на дорогу, мы обогнали купеческий обоз, хотя и с трудом, так как приходилось лавировать в толпе, бредущей по дороге.

'И чего им всем дома не сидится!'.

Подобное столпотворение для меня было внове, поэтому я только успевал крутить головой в разные стороны. Если на проселочной дороге, которой мы до сих пор ехали, за все время я насчитал только шесть путников, то здесь счет шел на десятки. Кто путешествовал в одиночестве, кто шел в компании. Пеших обгоняли телеги, тянулись вереницы мулов, скакали всадники. Этакий не виданный мною еще кусочек средневековой жизни. Пусть я еще не встретил ни рыцарей, ни прекрасных дам, зато вполне хватало хорошеньких женщин и ярких красок. Несмотря на обилие белых, черных и темно‑коричневых оттенков в одежде, почти каждый из путешественников имел цветные заплаты в одежде из другого материала. Те, кто побогаче, как купец, ехавший на муле, выглядел также ярко, но уже по‑другому. Камзол красный, а из штанин, одна синяя, а другая ‑ желтая. Еще я заметил, что толпа не имеет никакого желания бухаться передо мной на колени, униженно заглядывая в глаза, как крестьяне одного из селений, мимо которого нам довелось проезжать. Правда, мне уступали дорогу, кланялись, срывая шапки, но это были только те, кто оказывался в непосредственной близости от меня, основная масса народа наплевательски относилась к моему присутствию, а кое‑кто, исподлобья, даже бросал в мою сторону косые и недружелюбные взгляды.