Сроку давности не подлежит - Кузьмин Сергей Трофимович - Страница 53

• Предыдущая
• 53/55
• Следующая

Наши герои — не полубоги, а такие же люди, как и все, честно сражавшиеся против врага. Беседуя с ними, я всякий раз поражался их скромности, порой даже застенчивости, с которой они рассказывали о своих боевых делах. Каждый старался подчеркнуть, что не совершал чего-то необыкновенного, а просто выполнял свой долг, как выполнил бы его всякий другой, воспитанный Коммунистической партией и советским народом.

Конечно, героизм на фронте не стал обыденностью, но он превратился в массовое явление, в то подлинное народное движение, которое остановило, а затем и опрокинуло бронированные полчища врага.

Так же обстояло дело и на оккупированной фашистами территории. Там сразу же после вторжения поднималось пламя партизанской борьбы. Причем, как признавали сами фашисты, «гораздо большей опасностью, чем активное сопротивление партизан, здесь является пассивное сопротивление — трудовой саботаж, в преодолении которого мы имеем еще меньшие шансы на успех» (Преступные цели — преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941–1944 гг.), с. 303.).

Благодаря всенародному сопротивлению были сорваны планы оккупантов, рассчитанные на превращение захваченных советских территорий в источник сырья и продовольствия для Германии.

Не удалось осуществить гитлеровцам и другую свою цель: запугать советских людей, создать в оккупированных районах надежный оккупационный режим. Как говорил один из руководителей партизанского движения П. К. Пономаренко, в Белоруссии, например, немецко-фашистские захватчики «потерпели не только военное, но и величайшее морально-политическое поражение. Идеология звериного национализма потерпела полный крах, немецкие захватчики не только не нашли квислингов, они не смогли ввести в местные оккупационные органы лиц, хоть сколько-нибудь известных населению, и заставить их себе служить. Кроме того, все привезенные ими из берлинского зверинца белорусско-немецкие националисты были почти полностью истреблены белорусским народом» (Цит. по: Загорулько М, М., Юденков А, Ф. Крах плана «Ольденбург», с. 211.).

Следует сказать, что политика гитлеровского оккупационного режима потерпела крах на всей временно занятой врагом нашей территории.

Одержав идеологическую и морально-психологическую победу над врагом, советские люди сохранили в себе все подлинно человеческие черты, в том числе сострадание и сочувствие к себе подобным. Поэтому так и поражали их факты фашистского человеконенавистничества, с которыми они сталкивались, освобождая свою и другие страны от фашистских оккупантов.

В повести писателя-фронтовика Константина Колесова «Самоходка номер 120» главный герой, не раз смотревший смерти в лицо, как самое страшное из всего того, что он видел па войне, описывает аккуратно сложенные штабеля иссохших человеческих тел на территории только освобожденного от фашистов концлагеря. «Смотреть на это больше секунды-другой было невозможно, — вспоминает герой, от имени которого ведется рассказ в повести. — У меня забухало в груди, рот и глотку перехватило огненной сухостью». Ни он, ни его товарищи после этого не могли ни есть, ни пить. А нам, участникам расследований фашистских злодеяний, пришлось сотни раз сталкиваться с еще более кошмарными картинами гитлеровского человеконенавистничества. Тысячи, десятки тысяч истерзанных человеческих трупов, безжизненные тела женщин, стариков, детей — все эти кровавые следы фашистского разбоя мы встречали повсеместно. И нельзя было отворачиваться, закрывать глаза. Наоборот, долг требовал пристально всматриваться во все это, документально запечатлевать увиденное, снова и снова возвращаться к нему, чтобы ни одна улика, обличающая фашизм, не осталась без внимания на предстоящем суде над заправилами гитлеровского рейха. При виде всего содеянного фашистами можно было ожесточиться, потерять веру в людей, отождествить фашизм со всем германским народом или, наоборот, стать равнодушным, заковать свое сердце в защитную броню безразличия, самоуспокоенности. Но мои товарищи по ЧГК до конца жизни сохранили замечательные качества последовательных гуманистов — членов ленинской партии, являющейся умом, честью, совестью нашей эпохи. Ненависть к фашизму и тому, что породило его, горячее сочувствие освобожденным от гитлеровского ада людям, память о тех, кто стал его жертвами, благодарность всем, помогавшим расследовать фашистские преступления, вера в неизбежность торжества во всем мире подлинной человечности — таков был наш настрой в самые напряженные дни расследовательской работы. Мы были уверены в том, что у народов хватит сил, чтобы навсегда уничтожить фашизм и вырвать сами корни, породившие его. И великая победа над гитлеризмом стала закономерным итогом самоотверженной борьбы советских людей за свободу и независимость своей Родины, за освобождение всех народов Европы.

Минуло уже четыре десятилетия с того времени, когда происходили события, о которых я рассказал как очевидец и участник расследования преступлений гитлеризма против человечности. За это время вышло множество книг о злодеяниях фашистов и героической борьбе народов против гитлеровского «нового порядка». Но в памяти поколений должно храниться все пережитое человечеством от коричневой чумы. Важна каждая деталь, каждый факт.

Космонавты из космоса видели нашу Землю голубой. Они утверждают, что она великолепна. Пусть наша Земля будет голубой, розовой, зеленой, любой, только не коричневой от фашизма, только не черной от истребления людей, только не серой от пепла военных пожарищ!

Долг людей — не дать снова разгореться фашистскому костру. А для этого им должна быть знакома боль тех, кого опалило пламя войны, развязанной гитлеровцами. Это боль, выстраданная узниками в фашистских лагерях смерти и застенках. Это и моя боль — очевидца и участника расследования фашистских злодеяний, которая останется со мной до конца жизни.

Нельзя без гнева и скорби вспоминать о зверствах и других чудовищных преступлениях гитлеровцев, совершенных в Советском Союзе, Польше, Югославии, Чехословакии и других странах Европы. Миллионы мужчин, женщин, стариков и детей были сожжены в крематориях Освенцима, удушены в газовых камерах Майданека, замучены на плацах Маутхаузена. Набат Бухенвальда и по сей день звучит в сердцах людей, будит в них ненависть к нацизму и расизму, требует строгого наказания виновных в преступлениях против человечества.

Решения Нюрнбергского процесса, вынесшего смертный приговор милитаризму и фашизму, сохраняют свою силу и сегодня. Они навечно останутся в памяти народов и будут служить делу мира на земле. Именно поэтому Генеральная Ассамблея ООН 26 ноября 1968 года приняла Конвенцию о неприменении срока давности к военным преступникам и преступлениям против человечности.

Разумеется, не все зло, содеянное фашистами на оккупированной территории, нашло отражение в этой книге. Все факты о преступлениях гитлеровцев против человечества может вместить только многотомный труд. Это тысячи спаленных дотла городов и сел, миллионы расстрелянных, истребленных людей, массовые истязания, пытки и насилия, рабско-крепостнический труд, поголовный грабеж населения. Я рассказал лишь о том, с чем сталкивался сам в ходе работы в Чрезвычайной государственной комиссии.

Настоящая книга — не монографическое исследование. В ней не ставилась задача воссоздать всю картину фашистских злодеяний, исследовать механизм гитлеровской политики истребления и уничтожения. Книгу следует рассматривать как свидетельство очевидца. Наряду с мемуарным в ней использован и документальный материал. Но это лишь те документы, которые прошли через мои руки или руки моих ближайших товарищей по работе в комиссии в процессе расследования фашистских злодеяний. Некоторые приведенные в них данные в дальнейшем уточнены. Чаще всего количественные показатели фашистских злодеяний при последующих расследованиях оказывались неизмеримо большими. Так, например, было с оглашенной па Нюрнбергском процессе цифрой погибших советских людей. В действительности она оказалась почти в 3,5 раза больше и составила 20 миллионов. Но в данной книге сохранены, как правило, те подсчеты, которые были сделаны именно в описываемое время. Они и были включены в обвинительные документы Нюрнбергского процесса.

• Предыдущая
• 53/55
• Следующая