Поющие Вечности - Глушановский Алексей Алексеевич - Страница 16

– Что тебе любопытно, … вонючий? – размахиваясь для богатырского удара, зло прошипел Владислав.

– Любопытно, почему люди нас так недооценивают, – все так же, не вставая с кресла, произнес Артур и резко провел ногтем по гитарной струне. Резкий, отвратительножгучий звук наполнил комнату. Пенопласт по стеклу, визг железа под «болгаркой», грохот перфоратора, – казалось совместились в этом звуке, смешиваясь и стократно усиливая свои негативные свойства, чтобы обрушиться на нападающего парня. Девушки, сидевшие чуть в стороне, и ощутившие лишь отголоски, сморщились, зажимая уши. Владислав же, на которого он был направлен, замер и упал на пол, буквально парализованный звуковым ударом. Глаза «крестоносца» покраснели, а из носа закапала кровь.

– Сволочь! – Вытирая нос, и глядя на красную полосу, оставшуюся на рукаве, от души выругался Слава.

– Ага. Еще какая! – с нехорошей улыбкой немедленно согласился Артур. – Я Бард, мне руки беречь надо. Вдруг я, выбивая тебе зубы, палец поцарапаю? Нехорошо же будет! Так что я лучше так сыграю, чтоб они у тебя сами повыпадали.

– Арти, не надо, пожалуйста! – раздался возглас из середины комнаты, где сидели девушки. – Мыто тут причем? Нас пожалей! – Похоже, что его шуточное предложение Аленка восприняла на полном серьезе. Сидящие за столом её подруги немедленно поддержали просьбу, похоже, так же испытывая немалые опасения.

Обернувшись к ним, Артур согласно кивнул. – Прошу прощения. Увлекся. Не беспокойтесь, для вас опасности нет никакой. – Коротко успокоил их он.

Между тем, Владислав вполне оправился от потрясения и стоял, задумавшись. Ему явно хотелось расквитаться, однако, рука барда, ласково поглаживающая гитарные струны, вынуждала парня к непривычной настороженности. Казалось бы, что проще, – короткий шаг, резкий удар, и этот хлюпик уже ничего не сможет сделать. Но… Шаг и удар – требуют времени. Небольшого, – секунды хватит. Вот только, подлому барду, чтобы дернуть за свою сволочную струну, не нужна даже эта несчастная секунда. Одно короткое движение пальцем… Результат подобных действий Слава прочувствовал на своей собственной, нежно любимой шкуре, и повторения не желал. Поэтому он решил сделать ставку на разговор. Заболтать противника. Поставить его в изначально невыгодные условия. Вынудить к схватке по своим правилам. Молодой «крестоносец» прибег к дипломатии.

– Что, почеловечески драться трусишь? – скрестив руки на груди, и приняв максимально вызывающую позу, презрительно поинтересовался он. – Душу запродал, так теперь только колдовством все проблемы и решаешь? По человечески, «на кулачках» схлестнуться слабо? Ты хоть с бабамито, без колдовства своего можешь, или и в постели все свои песенки распеваешь?

– Хороший удар. – Вновь ухмыльнулся Артур. Только на этот раз, его улыбка куда больше походила на оскал. – И удар хороший, и задумка отличная. Похоже, ты не только кулаками махать умеешь, но и словами сражаться можешь! Вынудить барда драться в рукопашную, – самый верный способ победить. Правда метод выбран немного устаревший. С детства на «слабо» не попадаюсь. Впрочем… я на твое «слабо» своим отвечу. Коль ты хочешь драться, то я готов тебе предложить сразиться со мной в поединке по старинной традиции Туата де Данаан. Так что скажешь?

– Поединок? – глаза Владислава вспыхнули. Он презрительно оглядел тощую фигуру барда, явно не блиставшего физическими возможностями, затем горделиво взглянул на испуганно примолкших девушек, перемегнулся со стоящими у него за спиной друзьями и коротко кивнул.

– На чем будем сражаться? На мечах? Пистолетах? Ножах… Впрочем, без разницы. Я согласен. Когда и где?

Артур жалостливо посмотрел на своего противника. В его глазах не было даже презрения – только и исключительно жалость. Так смотрит водитель машины, на глупого щенка, который, увлекшись преследованием и облаиванием автомобиля, невзначай прыгает под колеса транспорта.

– Я же сказал, – по традиции Туата де Данаан. – Вздохнул бард. – Поздравляю вас – обернулся он к девушкам. Здесь и сейчас, – голосом опытного антрепренера произнес он в пространство, – Вам выпал редчайший шанс наблюдать настоящий поединок на песнях.

– Ну что, приступим? – Артур перехватил гитару поудобней. – Как вызвавший на бой, я имею честь нанести вам, сударь первый удар. – И он коротко ударил по струнам.

– Сволочь! – только и успел выкрикнуть Владислав до глубины души пораженный подобным вероломством того, кому по всем представлениям парня полагалось быть безропотной и беззащитной жертвой. – Какая же ты сволочь! – Он бросился к креслу, но запнулся о небольшую складку ковра, и с грохотом растянулся у ног абсолютно спокойного барда.

– Ты это уже говорил, – ухмыльнулся Артур. – Кстати, искренне не советую тебе пытаться хоть както нарушить правила дуэли. Проигрыш – это не смертельно, и не так уж болезненно. Бардам нельзя убивать или калечить. Даже на поединке.

– А вот пытающиеся нарушить условия схватки – долго не живут. От них отворачивается сама удача. Считай свое падение первым и последним предупреждением. В следующий раз, тебе не повезет значительно сильнее. Вплоть до смертельного исхода, в зависимости от намерений. – Он со значением посмотрел в мрачные глаза испуганно вскочившего парня.

То что Барды не могут не только убивать, но и лгать, знали все. Это признавали даже их противники. Пренебречь таким предупреждением Владислав просто не мог, и потому, затравленно посмотрев на все так же спокойного Артура, он медленно отошел к столу.

– Правилато хоть какие? Чего мне нарушать нельзя? – мрачно спросил он, хватая бутылку водки и отхлебывая из горлышка.

Артур зло улыбнулся. – Что ж ты на поединокто соглашаешься, даже не поинтересовавшись правилами, а? А сейчас поздно, «боржоми» не спасет, почки уже отвалились. Уточняю, если с первого раза не понял – бардам нельзя убивать и калечить, а вовсе не молчать. Молчание, как раз наоборот, поощряется. Проклятье бардов – слышал о таком? Вот как раз сейчас оно меня так одолело, так одолело… Прям слова не вымолвить… – Улыбка барда, и такто не слишком добродушная, превратилась в настоящий оскал.

– Ладно, хватит болтать. Пора и за дело. – Он взглянул в бледное, испуганное лицо противника, и с легким злорадством ударил по струнам, обозначая начало первого раунда.

Впрочем, вопреки своим же собственным словам, Артур не спешил. Легкий перебор струн. Простенькая, примитивная мелодия. Работающее на полную мощность чутье. Песня ДОЛЖНА быть правдивой. Строки хулительного нида[3] сами приходили в сознание, складываясь из невнятных образов полученных при помощи чутья. В общем, Артур действовал по знаменитой и иногда очень полезной поэтической методике древних чукчей – что вижу, о том и пою. Иногда подобное бывает очень кстати, даже в современности, – мельком подумал он.

– Ты нападал, причем изза угла.

– Не ради славы, – ради «пыли».

– О подлости твоей звенит листва,

– В том парке, где девчонку вы избили.

– Наркотик – зло. А ты, их верный раб,

– Преумножаешь зло стократ!

В куплете не было Силы. Её у Артура сейчас почти не оставалось. Слишком много было потрачено – на тролля, на установку барьера, на первый, ошеломляющий звуковой удар… Ту же ничтожную часть обычного запаса, что еще имелась, Артур решил пока приберечь. И потому, это была почти обычный стих. Он не мог вызвать из небытия жаждущих крови духов, не мог заморозить или сжечь огнем, не мог ошеломить, заморочить голову и сломать волю… Он мог другое. Вместо Силы, Артур вложил в голос Чистоту. Много Чистоты. Почти треть того, что у него было. А это немало. Вполне достаточно, чтобы пронять даже такое малочувствительное к этой энергии создание, как человек.

Короткий, жесткий стих. Он обрушился подобно удару булавы, вызывая испуг и смущение на лице жертвы, и презрение в глазах окружающих людей. И виновата в этом была отнюдь не только вложенная в него Чистота. Скорее наоборот, благословенная энергия, пробуждающая в людях самые светлые и добрые чувства, будящая совесть, милосердие и жалость, несколько смягчила нанесенный удар. Но даже и в смягченном виде, удар был страшен. Ведь барды – не лгут. А отношение к наркоманам, после великого кризиса пятнадцатого года, было весьма жестким.