Мастера детектива. Выпуск 6 - Грин Грэм - Страница 34

• Предыдущая
• 34/161
• Следующая

— Будешь стрелять?

— А как же.

— Придумала, — вдруг сказала Энн. — Рисковать не будем. Дай мне пальто и шляпу. Я надену их, выскользну первой, и пусть побегают, им за это деньги платят. В таком тумане они ничего не заметят, пока не схватят меня. Как только услышишь свистки, сосчитай, не торопясь, до пяти — и деру. Я побегу направо, ты — налево.

— Ты отчаянная, — хмыкнул Рейвен и покачал головой. — Нет. А вдруг они начнут стрелять?

— Ты же сам говорил, что они не станут стрелять первыми.

— Правильно. Но ты можешь схлопотать за это годик-другой.

— Я им что-нибудь навру. Скажу, что ты меня заставил. — И с едва заметной горечью добавила: — Зато в кои-то веки сыграю главную роль.

— Если бы ты сумела доказать, что ты моя девушка, — робко сказал Рейвен, — они бы ничего тебе не пришили. Это я знаю наверняка. Марух они отпускают.

— Есть нож?

— Да. — Он пошарил по карманам, но ножа не было. Вероятно, он остался у Эки, на полу в гостиной.

— Хотела разрезать юбку, — сказала Энн. — Было бы легче бежать.

— Давай попробую разорвать. — Рейвен стал перед ней на колени и взялся за юбку. Ткань не поддавалась. Взглянув на него сверху, Энн поразилась, увидев, какие тонкие у него запястья: его руки были не сильней, чем у худенького подростка. Вся его сила заключалась сейчас в оружии, лежавшем у его ног. Она вспомнила Мейтера и почувствовала отвращение и даже презрение к этому худому уродливому человеку, стоявшему перед ней на коленях.

— Ничего, — сказала она. — Побегу и так. Дай мне пальто.

Сняв его, он задрожал мелкой дрожью. Казалось, скинув пальто, скрывавшее потрепанный, кричащей расцветки клетчатый пиджак с протертыми локтями, он утратил немалую долю своей угрюмой самоуверенности. Костюм на нем обвис, и в нем Рейвен казался совсем заморенным. Глядя сейчас на него, никто не подумал бы, что он опасен. Чтобы не были видны дыры на локтях, он стыдливо прижимал руки к бокам.

— И шляпу давай, — сказала Энн.

Он поднял шляпу, лежавшую на куче мешков, и подал ей. Судя по его виду, он чувствовал себя униженным, а прежде унижение всегда вызывало в нем ярость.

— Ну, не забудь, — сказала Энн, — подожди, когда засвистят, потом считай.

— Не нравится мне эта затея, — сказал Рейвен.

Когда он увидел, что она уходит, он испытал глубокую боль. Он хотел, но не мог ее выплеснуть. У него было такое чувство, точно всему пришел конец.

— Еще увидимся... даст бог, — сказал он.

— Да, — машинально ответила она, и он с болезненным отчаянием засмеялся:

— Впрочем, вряд ли, после того как я убью... — Но он даже не знал имени человека, которого собирался убить.

Сондерс, можно сказать, заснул. Разбудил его чей-то голос:

— Туман густеет, сэр.

Сондерс выругал бы полицейского за то, что тот на разбудил его раньше, но, будучи заикой, он не любил попусту тратить слова. Туман уже сделался плотным и в бледном утреннем свете казался пыльно-желтым.

— Передайте всем, чтобы двигались к сараю.

— Ворваться в него, сэр?

— Нет. Там девушка. Нельзя открывать п-п-пальбу. Подождите, пока выйдет.

Но полицейский не успел сделать и двух шагов, как заметил вслух: «Дверь открывается». Сондерс приложил свисток к губам, держа пистолет на взводе. Свет был слаб, а туман обманчив, но он узнал темное пальто, когда оно скользнуло направо, под прикрытие платформ для угля. Сондерс свистнул и бросился за ним. Человек в пальто опережал его примерно на полминуты и быстро удалялся в туман. Видимость была футов двадцать, не больше. Но Сондерс не упускал пальто из виду и не переставал свистеть. Как он и ожидал, впереди тоже раздался свисток; это сбило беглеца с толку, и Сондерсу удалось сократить разделявшее их расстояние. Наконец они загнали его в угол. Сондерс по опыту знал, что настал самый опасный момент. Он резко свистнул три раза, чтобы все сходились, и в желтой мгле с разных сторон раздались ответные свистки.

Но Сондерс замедлил шаг, а преследуемый наддал ходу и скрылся. Сондерс дал два свистка: «Продвигаться медленно, держаться друг друга». Впереди справа одиночный долгий свист дал знать, что преследуемого заметили, и все полицейские устремились на этот сигнал, не теряя связи друг с другом слева и справа. Если круг замкнулся, человеку из него не вырваться. Но круг сужался, а Рейвена видно не было. Короткие разрозненные свистки звучали раздраженно и потерянно. Наконец Сондерс, вглядевшись в туман впереди себя, заметил совсем рядом размытый силуэт полицейского. Он остановил всех свистком: преследуемый, должно быть, где-то впереди меж платформ. Сондерс с револьвером в руке быстро зашагал вперед, а полицейский стал на его место, и круг снова замкнулся.

И вдруг Сондерс заметил беглеца. Тот занял выгодную позицию: куча угля и пустая платформа у него за спиной создавали прикрытие, защищавшее его от внезапного нападения. Он не был виден полицейским, находившимся позади него; он повернулся боком, как дуэлянт, а до колен его закрывали несколько старых шпал. Это может значить только одно, подумал Сондерс: человек решил отстреливаться. Он наверняка спятил и теперь готов на все. Лицо его скрывала нахлобученная шляпа, пальто неестественно болталось на нем, руки он держал в карманах. И Сондерс крикнул сквозь желтую завесу тумана:

— Сдавайся лучше, пока цел.

Он поднял револьвер и, держа палец на спусковом крючке, двинулся вперед. Однако неподвижность фигуры испугала его. Она находилась в полумраке, наполовину затянутая клубами тумана. А вот он, Сондерс, был виден великолепно, поскольку стоял спиной к востоку, а солнце уже поднималось. Он чувствовал себя как перед казнью, ведь он не имел права стрелять первым. Но поскольку он знал, как переживает Мейтер, знал, что преступник втянул в это дело и девушку Мейтера, Сондерсу сейчас не много было нужно, чтобы начать стрелять. В конце концов, Мейтер постоит за него. Пусть этот парень только шевельнется...

Он резко, ни разу не заикнувшись, скомандовал:

— Руки вверх!

Фигура осталась неподвижной. И тут, чувствуя, как разгорается в нем ненависть к этому негодяю, который сделал Мейтеру столько зла, он сказал себе: «Предупрежу еще раз и, если опять не подчинится, всажу в него пулю. И буду прав».

— Руки вверх! — крикнул он снова. И поскольку фигура и на сей раз не шелохнулась, он увидел в ее неподвижности плохо скрытую угрозу и выстрелил.

Но едва он нажал на спусковой крючок, как со стороны стены раздался свисток, долгий и настойчивый, он захлебывался и прерывался. Никаких сомнений в том, что все это значит, быть не могло, он вдруг все понял: он стрелял в девушку Мейтера, она отвлекала их.

— Назад, к воротам! — крикнул он идущим следом за ним, а сам бросился вперед. Он видел, как девушка отшатнулась от его выстрела.

— Вы ранены? — спросил он и сбил с нее шляпу, чтобы получше рассмотреть ее.

— Вы уже третий человек, который пытается убить меня, — тихо проговорила Энн, тяжело прислонившись к платформе. — «Добро пожаловать в солнечный Ноттвич». Ну что ж, у меня осталось еще полдюжины жизней.

Дар речи опять покинул Сондерса.

— М...м...м...м...

— Вот куда вы попали, — сказала Энн, — ведь это вы, наверно, хотели узнать? — Она указала на длинную желтую щепку, которую пуля отколола от борта платформы. — Попадание во внешний круг мишени. Вам не положено даже плитки шоколада.

— Вам придется п-п-пройти со мной, — сказал Сондерс.

— С удовольствием. Вы не возражаете, если я сброшу это пальто? В нем я чувствую себя ужасно глупо.

У ворот четверо полицейских стояли вокруг чего-то, лежавшего на земле. Один из них сказал:

— Мы послали за «скорой».

— Он мертв?

— Еще нет. Попадание в живот. Он, должно быть, продолжал свистеть...

На мгновение Сондерсом завладела злобная ярость.

— Отойдите в сторону, ребята, — сказал он, — пусть она полюбуется.

• Предыдущая
• 34/161
• Следующая