Струны сердца - Макбрайд Мэри - Страница 28

• Предыдущая
• 28/33
• Следующая

— Как вы, очевидно, уже и сами убедились, мистер Саммерфилд, это будет нелегко, — усмехнулась Кейт. — Я хочу, чтобы вы знали, — добавила она, протягивая Гидеону руку, — я видела лицо своей дочери, когда она прыгнула с горящей крыши вам в руки. У нее был такой счастливый вид! Словно у ангела. Думаю, в этом ваша заслуга.

Гидеон взял протянутую руку, но улыбка на его лице была скорее похожа на гримасу боли, будто Кейт не благословила его, а тоже ударила.

— Ангелы живут в раю, миссис Логан.

— А моя жизнь — это сплошной ад.

— Что ж, мистер Саммерфилд, возможно, настало время ангелу вывести вас из ада. — С этими словами Кейт повернулась и последовала за дочерью.

Пожар между тем затихал. Здание гостиницы лежало в тлеющих руинах. Совсем как мое сердце, мелькнуло в голове Гидеона. Он был близок к тому, чтобы упасть на колени и разрыдаться.

Еще успеется. В Мексике у него будет предостаточно времени.

— Пошли, — бросил он Чарли Баку.

Хани сидела в вагоне, уставившись невидящим взглядом на обгоревший подол. Глаза щипало так, будто она все еще пребывала в дыму пожара. Только бы не расплакаться перед матерью.

Всего минуту назад она пресекла попытку Кейт заговорить с ней.

— Прости, мама, я не хочу сейчас разговаривать. Ни о чем. Особенно об этом негодяе.

— Этот, как ты его называешь, негодяй только за десять минут дважды спас твою драгоценную жизнь, Хани Логан.

— Конечно, спас, мама. Я и не спорю. Но за это он получил десять тысяч долларов.

Хани закрыла глаза, чтобы не видеть мелькавших за окном гор, где они скрывались с Гидеоном. Надо стереть его из своей памяти, притвориться, что его никогда не существовало. Но это не получалось. Тогда она решила, что должна его возненавидеть — это легче, чем вовсе о нем забыть. Проще всего было бы любить его, как ни горько в этом признаться.

Она исподтишка глянула на мать. Кейт сидела прямо и казалась спокойной, только беспрестанно теребила на пальце обручальное кольцо. Впервые в жизни Хани почувствовала, что их связывает не просто кровное родство. Сейчас Кейт Логан не мать, а женщина, мечтающая поскорее вернуться к мужу. К человеку, который ее обожает, который не задумываясь продаст душу дьяволу, лишь бы не причинить ей боль. Хани даже немного позавидовала матери.

Почему же у нее все складывается так плохо? Она крепко зажмурилась, чтобы не дать пролиться слезам. Но слезы хлынули потоком, а сердце сжала нестерпимая боль.

— Я ничем не могу тебе помочь, девочка. — Кейт наклонилась к дочери, и ее рыжие кудри смешались с темными волосами Хани. — Одно могу сказать — в конце концов рано или поздно боль пройдет. Ты его любишь?

— Гидеона Саммерфилда? В данный момент я его ненавижу.

Кейт едва заметно улыбнулась и достала из сумочки кружевной носовой платок.

— В данный момент, Хани Логан, ты ненавидишь себя и размышляешь о том, где ты ошиблась. Я вас давно знаю, мисс Я-сама, не забывайте об этом.

— Да, только сейчас мисс Я-сама ничего не может исправить.

— Иногда бывает так, что этого и не требуется. Все образуется само собой, поверь мне. Знаешь, Хани, я никогда не жалела о том, что произошло между мной и папой в первый день знакомства. Даже когда поняла, что он ко мне не вернется, когда думала, что он оставил меня навсегда. Мне тогда было горько, но я не променяла бы этот день ни на какие блага насвете. Ни один поцелуй, ни единое прикосновение. Ведь мы любили друг друга.

Хани начала было возражать, но Кейт перебила ее:

— Выслушай меня. Я вышла замуж за другого, чтобы соблюсти приличия и дать тебе имя. Но никогда не переставала любить твоего отца. Никогда и никому не позволяй обвинять тебя в том, что ты поступила неправильно, если твое сердце подсказывает тебе: это не так.

— Но, мама, — прошептала Хани устало, — он продал меня за мешок денег.

— Он сделал это, чтобы спасти твою жизнь, детка. Ему было очень трудно пойти на такое, но ты была слишком ослеплена своей болью, чтобы заметить. Меня он тоже спас, — вздохнула Кейт. — Этот полукровка уже вознамерился взять нас с тобой в заложники и получить двойной выкуп.

— Они из одной банды — Дуайт и Гидеон. Двоюродные братья. Теперь я понимаю смысл поговорки «Свой своему поневоле брат». А заодно и другой — «Раз украл, навек вором стал».

— Значит, он тебе ничего не сказал?

— О чем?

— Саммерфилд работает на твоего отца. Он должен войти в доверие к бандитам Сэмьюэла, заманить их в Санта-Фе, с тем чтобы положить конец грабежам. За это Рейс обещал Саммерфилду освобождение из тюрьмы. Правда, сейчас я уже не так уверена, что папа сдержит свое слово.

Так вот в чем дело! Вот почему Гидеон был так неосторожен, появляясь в банках, вот почему не боялся преследования.

— Почему же он мне ничего не рассказал?

— По той же самой причине, что и я, мисс Я-сама. Ты же любишь во все вмешиваться, делать все по-своему, чтобы доказать себе и всему миру, что на тебя можно положиться.

— А что ты имела в виду, когда сказала, что не знаешь, как папа поступит сейчас? Ведь он же обещал Гидеону…

— Это было до того, как его драгоценная дочь оказалась в самом центре событий. Сама знаешь, как папа тебя любит, Хани, и, как бы ты ни поступала — хорошо или плохо, — стоит за тебя горой. Он всегда готов тебя защищать, от всех и всего. — Слезы блеснули в глазах Кейт. — Может, это из-за того, что он не воспитывал тебя в первые годы твоего детства и считает, что обязан как-то это восполнить. Или чувствует себя виноватым в том, что ты родилась с фамилией Кэссиди, а не Логан. Не знаю.

Но Хани больше не слушала. У нее перед глазами стояло лицо Гидеона — суровое и решительное. Он говорил ей, что ни за что не вернется в тюрьму. Никогда. Если он все еще верит, что ее отец сдержит свое слово и освободит его, то попадет в ловушку. И эту ловушку помогла расставить она, пускай и по неведению.

Хани встала.

— Прости, мама. Здесь так душно. Когда поезд остановится, выйду на платформу глотнуть свежего воздуха.

Рейс Логан крепко сжал руку жены и чуть ли не силой потащил ее к ожидавшему их экипажу. Завтра он пожалеет о своей грубости, но сейчас он был так взбешен, что мог бы кого угодно задушить одной рукой.

Он затолкал жену в экипаж и уселся рядом.

— Кейт, — сказал он охрипшим голосом, — скажи, ради Бога, как ты могла отпустить ее? Почему не остановила этот чертов поезд?

— Я пыталась, Рейс, — ответила она, глядя прямо перед собой.

Это было почти правдой. Она тоже вышла на платформу подышать и увидела, как Хани спрыгнула из последнего вагона на рельсы. Кейт хотела было потребовать от кондуктора не отправлять поезд, но что-то ее остановило. Держась за поручень, она несколько секунд смотрела вслед удалявшейся все дальше и дальше фигурке, потом, вздохнув, вернулась в вагон.

Шепотом она даже благословила дочь. Подумала о том, насколько счастливее была бы ее жизнь, если бы она тогда последовала за Рейсом, а не приняла как должное его внезапный отъезд. Хватило бы всего пары дней, чтобы догнать его — он лежал в фургоне со сломанной ногой и потому не мог к ней вернуться. Если бы она это знала, никогда бы не вышла замуж за Нэда Кэссиди, а Рейс был бы отцом Хани с самого первого дня ее рождения.

— Мне есть что тебе сказать, Кейт Логан, но я сейчас слишком зол. Айзек лежит больной, ты сбежала, а мой старший сын обвиняет меня в трусости. Я в таком бешенстве, что готов свернуть кому-нибудь шею.

Кейт взглянула на огромные кулаки Рейса.

— Поехали домой, Рейс. К тому времени, как мы приедем, ты успокоишься, и я, возможно, тебе все расскажу.

Хани шла в город целых три часа — путаясь в рваном подоле, спотыкаясь о камни и бормоча под нос проклятия.

От гостиницы в Керрилосе к тому времени осталась лишь груда тлеющих углей. Какие-то люди бродили вокруг, почесывая в затылках и вздыхая, но в остальном город, казалось, вернулся к своей привычной жизни.

• Предыдущая
• 28/33
• Следующая