Жестокость - Уильямс (Вильямс) Рэймонд (Раймон) - Страница 11

Этого Мэри Мэлони не знала. Однако явно считала себя не готовой испытывать судьбу.

Она отнесла замороженную баранину на кухню, положила в жаровню, включила духовку на максимум и сунула в нее мясо. После этого вымыла руки и поспешила наверх, в спальню. Там она присела перед зеркалом, привела в порядок лицо, подкрасила губы. Попробовала улыбнуться. Улыбка вышла довольно своеобразная.

Попробовала снова.

— Привет, Сэм, — громко и нарочито бодро проговорила она.

Голос также звучал весьма странно.

— Сэм, я хотела бы купить немного картошки. Да, и баночку горошка.

Уже лучше. И улыбка, и фраза получились намного удачнее. Она проделала все это несколько раз. Затем сбежала по лестнице, схватила плащ, через заднюю дверь выскочила наружу, пересекла сад и вышла на улицу.

Не было еще и шести, и в лавке зеленщика горел свет.

— Привет, Сэм, — бодро проговорила она, улыбнувшись мужчине за кассовым аппаратом.

— О, добрый вечер, миссис Мэлони. Здравствуйте.

— Пожалуйста, Сэм, я хотела бы купить немного картошки. И еще, пожалуй, банку горошка.

Мужчина потянулся к полке за спиной, где стояли банки с консервами.

— Патрик сегодня слишком устал не хочет никуда ехать, — пояснила она. — Вы же знаете, по четвергам мы обычно ужинаем в городе, а у меня в доме все овощи закончились.

— А как насчет мяса, миссис Мэлони?

— О, мясом я запаслась, спасибо. В морозилке у меня целая баранья нога.

— О!

— Вообще-то я не люблю готовить замороженное мясо, но сейчас ничего другого не остается, придется рискнуть. Как вы считаете, получится?

— Лично я не нахожу, что вообще есть какая-то разница, — проговорил он. — Вам какую картошку, из Айдахо?

— Да, отлично. Два пакета, пожалуйста.

— Еще что-нибудь? — спросил он, чуть наклоняя голову набок и приветливо глядя на женщину. — А на десерт? Что вы предложите ему на десерт?

— Э… А что бы вы порекомендовали, Сэм?

Мужчина окинул взглядом свой магазин: — Как бы вы отнеслись к творожному пудингу? Я знаю, он его любит.

— Прекрасно, — кивнула она. — Уверена, Патрик будет доволен.

Когда все это было завернуто и уложено в пакеты, она расплатилась и изобразила одну из своих ярчайших улыбок.

— Спасибо, Сэм. Всего вам доброго.

— Всего доброго, миссис Мэлони. И вам спасибо.

А теперь, сказала она себе, поспешно выходя из магазина, все, что я делаю, это возвращаюсь домой, где меня ждет изголодавшийся муж. Ну конечно, все надо приготовить как следует, чтобы получилось вкусно, ведь бедняжка так устал. Ну а если, войдя в дом, она обнаружит что-то не так, увидит что-то необычное, трагичное, даже кошмарное, то, естественно, будет в шоке, места себе не сможет найти от горя и ужаса. Разумеется, разве она могла представить, что случится что-либо подобное? Она ведь просто возвращалась домой из магазина, где покупала овощи. В четверг вечером миссис Мэлони возвращалась домой с овощами, чтобы приготовить мужу ужин.

Да, все будет именно так, сказала она себе. Делай все как надо и постарайся вести себя естественно. Держи себя максимально просто и естественно, и тогда не придется ничего разыгрывать и изображать.

А поэтому, входя в дом через заднюю дверь, она улыбалась и даже негромко напевала какой-то мотивчик.

— Патрик! — позвала она. — Как ты там, дорого-ой?

Положив покупки на столик, она прошла в гостиную, а увидев мужа лежащим на полу, с подогнутыми ногами и неестественно вывернутой рукой, и в самом деле испытала самый настоящий шок. Внутри нее словно вспыхнула вся былая любовь и тоска по мужу; она подбежала к нему, опустилась на колени рядом с телом и заплакала навзрыд. Все оказалось совсем просто, и никакого притворства не понадобилось.

Несколько минут спустя Мэри встала и прошла к телефону. Она знала телефон полицейского участка, и когда на другом конце провода сняли трубку, отчаянно прокричала:

— Скорее! Немедленно приезжайте! Патрик умер!

— Кто говорит?

— Миссис Мэлони. Миссис Патрик Мэлони.

— Вы хотите сказать, Патрик Мэлони мертв?

— Мне так кажется, — всхлипывая проговорила она.

— Он лежит на полу, и мне кажется, что он умер.

— Немедленно выезжаем, — сказал дежурный.

Машина и в самом деле приехала совсем скоро, и когда женщина открыла входную дверь, в комнату вошли двое полицейских. Мэри знала их обоих — она вообще знала почти всех людей в этом участке, и поэтому сразу же бросилась в объятья Джека Нунана, заходясь в истерике. Он мягко усадил ее в кресло, после чего подошел к своему напарнику О’Мэлли, и тот уже опустился на колено рядом с телом.

— Он умер? — воскликнула Мэри.

— Боюсь, что да. А что здесь случилось?

Она вкратце пересказала им историю о том, как пошла в магазин за овощами, а когда вернулась, увидела его на полу. Пока она говорила, плакала и снова говорила, Нунан обнаружил на голове покойника струйку запекшейся крови. Он указал на нее О’Мэлли, который сразу же поспешил к телефону.

Вскоре дом заполнили другие сотрудники полиции: сначала доктор, потом еще два детектива, одного из которых она знала по имени; затем полицейский фотограф, снявший труп в разных позах, и, наконец, специалист, который разбирался в пальцевых отпечатках. Возясь с трупом, они долго о чем-то перешептывались, на что-то указывали, тогда как детективы засыпали ее кучей вопросов. Впрочем, они всегда были очень милы с ней. Мэри вновь пересказала свою историю, на сей раз с самого начала, с того самого момента, когда Патрик пришел домой — она что-то вышивала, а он сильно устал и не захотел никуда ехать ужинать. Сказала, как сунула мясо в духовку — оно и сейчас там, готовится, — как потом пошла в магазин за овощами, а вернувшись, обнаружила его лежащим на полу.

— В какой магазин вы ходили? — спросил один из детективов.

Мэри назвала, после чего он шепнул что-то на ухо одному из полицейских, и тот сразу же выскользнул из дома.

Минут через пятнадцать он вернулся, держа в руке записную книжку, после чего они снова принялись перешептываться, и сквозь собственные рыдания она смогла расслышать несколько фраз: «…вела себя вполне нормально… очень приветливая… хотела приготовить ему хороший ужин… горошек… творожный пудинг… невозможно, чтобы она…»

Вскоре фотограф и доктор уехали, а двое мужчин уложили тело на носилки и унесли. Следующим ушел мужчина, который занимался пальцевыми отпечатками.

Двое детективов остались, полицейские тоже. С ней они старались обходиться как можно мягче, а Джек Нунан спросил, не будет ли лучше, если она временно куда-то переедет, возможно, к своей сестре или к нему домой — его жена поухаживает за ней и уложит спать.

Нет, сказала женщина. В настоящий момент она неспособна даже шагу ступить из дома. Не будут ли они возражать, если она останется здесь, пока ей не станет лучше? Она неважно себя чувствует, в самом деле неважно.

Может, ей лучше прилечь, предложил Джек Нунан.

Нет, сказала Мэри. Ей лучше побыть здесь, в этом кресле. Может, чуть позже, когда немного полегчает.

В общем, они оставили ее в покое, а сами продолжали заниматься своим делом, обшаривая весь дом. Изредка один из детективов задавал ей тот или иной вопрос. Иногда Джек Нунан, проходя мимо, мягко говорил что-то. Ее муж, сказал он, был убит ударом в затылок — удар был нанесен каким-то тупым предметом, скорее всего металлическим и довольно увесистым. Сейчас они искали орудие убийства. Убийца мог унести его с собой, хотя не исключалось, что мог и выбросить или припрятать прямо в доме.

— Так всегда бывает, — проговорил он. — Найдешь орудие убийства — найдешь преступника.

Немного позже один из детективов подсел к Мэри. Не знала ли она, спросил он, каким предметом в доме можно было нанести такой удар? Не согласится ли посмотреть, может, какая-то вещь отсутствует? Большой гаечный ключ или тяжелая металлическая ваза? В доме у нас не было тяжелых металлических ваз, сказала она.

— А большой гаечный ключ?