Перепутья Александры (СИ) - Бахтиярова Анна - Страница 21

   На демонстрацию Перепутий, действительно, рассчитывать не приходилось. Жизнь в парке аттракционов замерла. Не остановилась, а именно замерла. Призраки (вернее, существа) никуда не исчезли. Просто застыли в нелепых позах, словно кто-то легким движением руки прекратил бег времени. Особенно выделялся грузный дядька, не вовремя споткнувшийся о брошенный кем-то из детей самокат. В любой другой момент я бы вдоволь посмеялась над тем, как раскинув руки и выпучив глаза, мужик завис в падении. Но не теперь.

   Слишком зла на Свету. За то, что отправившись за мной, успела поколебать мою решимость встретиться с Дунайским. А еще на себя! За то, что перетрусила за собственную жизнь куда больше, нежели сожалела о погибшем мальчике. Почему мы - люди, такие? Вечно печемся о собственной шкуре? Пусть беда стрясается с кем-то другим. Мы даже посочувствуем, выдавим слезу, посетуем на несправедливость мира. А как сами попадем под раздачу, гневно вопрошаем небеса, дескать, чем мы хуже остальных? За что нам - замечательным и выдающимся - такие напасти? Лучше б к соседям заглянули, они больше заслужили.

   Вот и я рванула к иллюзионисту, заботясь лишь о сохранности своей жизни. Какое мне дело до всего мира? До Вари с Михаилом? До девочки Светы, которой, по словам Златы, сам Бог велел, бежать из Потока? Вот поэтому так горько на душе. От осознания собственного эгоизма. Потому и пинаю мусор и ору на ни в чем неповинную девочку, переживающую за мою же безопасность.

   - Уходи, - я все-таки сбавила обороты, хотя тон оставался далеким от дружелюбного.

   - Ты не готова, - продолжила упрямиться Света. - Перепутья - это не просто.

   Как будто без нее не знаю! Еще не забыла, как билась в истерике при одном упоминании мастера иллюзий. А загремев к нему в шатер, не смела глаз открыть и молила о пощаде. Но выказывать слабость я сейчас не собиралась. Ершистый характер проявился, как нельзя, кстати.

   - Если ты боишься своих Перепутий, не значит, что и другие струсят! - заявила я, чем заставила Свету тяжко вздохнуть.

   - Я не боюсь, Саша, - девочка принялась теребить подол сарафанчика. - Мир Страха помог перестать. Но я не понимаю, что должна сделать. Поэтому, и топчусь на месте.

   - Как это? - оказалось, сбить с меня спесь проще простого. Мне вмиг стало ясно, что гораздо полезнее послушать Свету, нежели испытывать на прочность голосовые связки.

   Девочка только этого и ждала. Терпеливо снося срывающиеся с языка вопросы, принялась рассказывать свою историю.

   Последним, что помнила Света, прежде чем оказаться в Потоке, была ссора из-за туфель, которая в конечном итоге и стала отправной точкой для ее Перепутий.

   Впервые памятную обувку (нежно-бежевые остроносые туфельки с двумя тоненькими ремешками, изящные и легкие, как у принцессы) Света увидела на девочке в метро. Обладательница сногсшибательной обуви сидела, закинув ногу на ногу, и деловито покачивала лодыжкой. Света пялилась на туфли всю дорогу, ломая голову, как убедить маму раскошелиться. Две пары обуви, как назло, были куплены неделю назад. Третью родители однозначно сочтут перебором.

   Скрепя сердце девочка запретила себе думать о запавших в душу туфельках, пока через пару дней не увидела их в магазине, куда зашла вместе с мамой и 16-летней сестрой.

   - Клевые! - одобрила Натка, проследив за восторженным взглядом младшенькой. Сама она теперь носила совсем другую обувь - на высоченном каблуке, но и детскую моду подзабыть не успела.

   - Мам, ну мам, - плаксиво затянула Света. В ответ, естественно, услышала напоминание о недавно совершенных покупках и предложение, вести себя как взрослая девочка. Особенно в публичном месте. Пришлось умолкнуть на полуслове.

   Однако Света свято верила в поговорку о капле, способной отточить камень, поэтому с завидным постоянством заводила разговор о новой обуви. Неизвестно чем бы кончилось дело (все-таки упрямство и умение стоять на своем дочь унаследовала от матери) если бы папу вдруг не повысили на работе и на радостях он не решил одарить все семейство.

   На следующее утро Света, гордо задрав нос, шагала в школу в новых туфлях. Теперь все девчонки лопнут от зависти. Особенно Маринка Глебова и ее свита.

   Маринка слыла главной врединой и задавакой в классе, причем за дело. А еще первой модницей, и тоже не без оснований. Родители исполняли любой дочкин каприз, поэтому ее гардероб пополнялся под влиянием каждого писка моды без исключения. Появляясь в очередной обновке, Маринка высокомерно выслушивала комплементы (чаще лживые) от свиты: Кати, Лели и Алины, и старалась не показать, насколько млеет от похвал. А потом весь день только и замечала, будто между делом: "Катьк, тебе не кажется, что этот цвет меня бледнит?" "Алин, посмотри, складочки сзади не помялись?".

   Натка только хохотала, когда Света потрясала кулачками и пыхтела от злости, мол, неужели Глебова не видит, что юбка топорщится, а новые брючки еще больше уродуют и без того короткие ноги?! Зато внешний вид остальных одноклассниц Маринка обсуждала не стесняясь. Особенно часто на ее острый язычок попадалась Света.

   - Перестань переживать, - махала рукой Натка. - Над вашей Глебовой все старшеклассники потешаются. Пугало неуклюжее!

   Но Света все равно расстраивалась. Надоели Маринкины придирки и глупое хихиканье ее подружек за спиной. Поэтому и решила: сегодня непременно все сложится иначе. Пусть на один день, но и Светина обновка станет предметом всеобщего внимания!

   Так и случилось. Только совершенно в ином контексте, нежели предполагала девочка. По пресловутому закону подлости, Глебова тоже заявилась в школу в новой обуви. И не просто в новой, а точь-в-точь, как у Светы. Правда, на ней остроносые туфельки принцессы, сидели гораздо хуже, что не преминули отметить все одноклассницы.

   Ажиотаж разгорелся нешуточный. В классе не смущаясь, сравнивали Светины и Маринкины лодыжки, отчего Глебова с каждым уроком все больше свирепела, плевалась на свиту и даже поругалась на пустом месте с математичкой, чем заслужила гневный приказ пригласить в школу родителей.

   Света сидела тихо, как мышь, дабы не обострять и без того непростую ситуацию. Но не помогло. После уроков Маринка с подружками зажали ее на лестнице.

   - Обнаглела, Тимофеева! - гаркнула коротконогая предводительница Свете в лицо. В тот же миг кто-то из свиты больно дернул за косичку и ткнул в бок. - Снимай туфли! Босиком домой пойдешь!

   Света яростно замотала головой. Еще чего!

   - Снимай, хуже будет, - вторила заводиле писклявым голосом Лелька. Алинка - как самая крупная из подруг, прижала Свету к стене, буквально навалившись всей тушей. Катька помогала ей чем могла. Несмотря на худобу, руки у нее на поверку оказались весьма крепкими и цепкими - не вывернешься.

   - Лелька, давай маркер! - скомандовала Глебова.

   У Светы дух перехватило. Что задумали, а! Испортить новые туфли! Поди потом ототри! Вон уборщицы стены чем только не отмывали! В итоге заново красить пришлось!

   Пока Лелька копошилась в сумке в поисках пакостного орудия, Свету взяло такое зло, что и силы откуда-то появились, и смекалка. Прицелившись почти наугад, девочка хорошенько пнула Катьку в неприкрытую щиколотку острым носком туфли. Та взревела белугой, тут же ослабив хватку. Не теряя ни секунды, пленница выдернула руку и основательно заехала Алине в нос. Тушка моментально отстранилась.

   Света кинулась наутек вниз по лестнице.

   - Стой! Убью! - крики вслед сопровождались дробным топотом. Света слышала бойкие удары об пол четырех пар ног. Значит, травмированные противницы быстро пришли в себя и присоединились к погоне, еще больше озлобившись.

   В панике девочка пропустила нужный пролет и проскочила мимо первого этажа на цокольный. Плохо понимая, что делает, принялась торкаться во все двери подряд, увы, закрытые. Значит, никто не поможет!

   Что случилось дальше, Света не поняла. Кто-то схватил ее за шиворот и больно ударил между лопаток. А потом... потом девочка очнулась в Потоке.