Арлангур. Дилогия - Степанов Николай Викторович - Страница 15

Те понимающе закивали, с уважением взглянув на Прэлтона – не каждому повезет встретить, а тем более поговорить с верховным магом.

– Теперь можно и отправляться.

– Я все рассказал, – вздохнул Арлангур.

К этому времени юноша и зверь неизвестной породы залезли на дерево, где Варлок соорудил себе нечто вроде гнезда из веток.

– Невеселая история, – черный хищник почесал задней лапой за ухом.

– Но ты же мне поможешь, правда?

– А куда я денусь, раз обещал? Только и ты запомни: исцеление не придет мгновенно. Случай у тебя тяжелый, а значит, и лечение будет долгим.

– Я не боюсь трудностей. Все сделаю, лишь бы стать таким же, как другие.

– Не обобщай. Двух одинаковых людей на свете не бывает, и ты не станешь похожим ни на одного из своих сверстников. Я берусь решить основную проблему, если ты сам мне поможешь.

– Ты прав. Я был лучшим среди подростков, и я стану одним из первых среди взрослых, – по-своему истолковал услышанное Арлангур.

– Не задирай нос, иначе будешь ходить с синяками.

– Это еще почему? Я не проиграл ни одного поединка со сверстниками. Даже когда их было несколько, а я один. Я…

– Первое условие моего лечения, – перебил юношу остроухий зверь, – вычеркни слово «я» из своей речи. До тех пор, пока не почувствуешь себя настоящим мужчиной. Понял? Иначе исцеления не будет. Теперь о синяках – тот, кто задирает нос, не видит, что у него под ногами, и часто падает. А отсюда синяки.

Юноша хотел сказать, что так нечестно, однако в последний момент передумал. Нельзя поддаваться слабостям, если решил достичь чего-то важного в жизни. Сейчас же самым желанным для Арлангура было обретение предназначения.

– Условие принято.

– И еще, – не унимался «лекарь». – Твоего полного имени мне никак не выговорить. Ничего, если я буду называть тебя Ар?

– Согласен, но только до тех пор, пока Ар не станет настоящим мужчиной. А вот потом ты уж постарайся… Взрослых называют полным именем.

– Договорились. Скреплять договор печатями и подписями не будем. «Странно, откуда я об этом знаю?» – удивился зверь.

– Можем поклясться на крови, – торжественно заявил парнишка и чиркнул лезвием копья по руке.

– Да куда же ты торопишься?! – Варлок лизнул ранку человека. – Считай, что клятва состоялась.

– Значит, можно приниматься за исцеление?

– Важные дела начинают утром, а сейчас неплохо бы пообедать.

– Я ничего не делал вашим иностранцам! – В камере пыток полуживой от боли в ноге Мурланд пытался доказать свою невиновность королевскому следователю.

Обстановка камеры располагала к самому «дружескому» общению. На всех столах и стенах были разложены и развешены инструменты, помогающие стеснительным и неразговорчивым собеседникам открыть в себе талант ораторского мастерства. Правда, в случае с берольдом в таких инструментах не было необходимости. Заключенный, несмотря на местную анестезию перед выдалбливанием конечности из камня, еле сдерживался, чтобы не закричать от боли. Нога так и осталась закованной в кусок стены.

– Возможно, но тогда объясните, почему вас обнаружили на месте преступления? – Худощавый мужчина громко высморкался в носовой платок. – Не собирались же вы пожелать им доброго утра?

Следователь, как это ни забавно, попал в самую точку, но берольд прекрасно понимал, что ему никто не поверит.

– Его Величество поручил мне присматривать за иностранными гостями и велел всем покинуть замок как можно раньше. Вот я и зашел поторопить кронда и его родственников.

– А они так медлили, что вы применили Магдур? Не проще ли было их сначала разбудить? – Следователь продолжал упрямо гнуть свою линию, не обращая внимания на разъяренного узника.

– Я не применял запрещенного заклинания! К моему приходу они все уже были с крестом на виске.

– И вы, конечно, испугались, что подумают на вас, и решили сбежать с места преступления? – словно пытаясь успокоить расстроенного собеседника, елейным голосом проворковал дознаватель.

– Именно так! – пробурчал молодой берольд.

– И почему все преступники, пойманные на месте преступления, поют одну и ту же песню? Хоть бы для приличия подбирали другие слова. – Худощавый отодвинул в сторону бумаги. – Только послушайте, какая, с ваших слов, получается картина: один из зирканцев по неизвестной нам причине решил наказать своих родственников. Сотворив злодеяние, он либо внезапно раскаялся, либо, из желания обеспечить себе стопроцентное алиби, каким-то невероятным образом применил Магдур к себе, хотя опыт тысяч волшебников утверждает, что подобное невозможно. И как вы думаете, в Далгании или Зиркане найдется хотя бы один суд, который поверит в такую ерунду?

– А вы не допускаете, что перед моим приходом в комнатах побывал кто-то еще?

– Там никого не было. Неужели вы думаете, что у нас нет средств наблюдения за своими гостями? Напрасно. В замке имеется множество интересных приспособлений, способных фиксировать присутствие даже самых скрытных посетителей. Так вот, эти приспособления, кроме иностранцев и вас, никого более не отметили.

Дядя как раз недавно рассказывал Мурланду о новом магическом изобретении. «Полезная штука – этот определитель личности, – отметил он. – Всегда сможешь узнать, кто в течение дня заходил в твой кабинет».

– Их наверняка можно отключить. – Берольд скривился от резкой боли из-за неосторожного движения замурованной ногой. – Специалистов, как я понимаю, у вас хватает.

– Молодой человек, – покровительственно произнес следователь, – давайте не будем отрываться от реальности. Рассуждая подобным образом, мы докатимся до того, что в подозреваемых у нас окажется сам король. Лучше объясните мне: почему вчера ночью вы разговаривали с потерпевшими на повышенных тонах?

«Король может оказаться в подозреваемых? А почему бы и нет? Его поведение вчера было чрезвычайно странным, словно он увидел оживших мертвецов». – Мурланд сознавал, что шансов на положительный исход дела у него оставалось все меньше и меньше.

– Извините, я очень устал. Вы не могли бы позвать мне лекаря?

Страшная боль не давала мастеру третьего круга сосредоточиться, чтобы самому сбросить камень с ноги, не позволяла мыслить ясно. Сейчас знахарка была нужна берольду как воздух.

Следователь догадывался о проблемах своего подопечного и поэтому не спешил с помощью.

– Вам предоставят лекаря сразу после чистосердечного признания. Как видите, все в ваших руках. – Немигающим взглядом он вонзился в горящие от боли глаза Мурланда.

«Интересно, сколько минут я проживу после? А если не подпишу? Тогда сойду с ума от боли. Это еще хуже».

– Я могу переговорить с королем? – Берольд предпринял последнюю попытку к спасению.

– В принципе, нет ничего невозможного. Сейчас Его Величество занят, но к полудню обещал освободиться.

Анестезия заканчивала свое действие.

– Хорошо. Что я должен написать?

– Ответ всего на два вопроса: зачем вы пришли к зирканцам и почему так неласково с ними обошлись? – Криво усмехнувшись, следователь подвинул лист бумаги и перо.

Жгучее желание придушить мерзавца заставило на мгновение забыть про производственную травму, но стоило Мурланду попытаться привстать, как все вернулось на круги своя, и он, скрипя зубами, начал писать.

«Я, верноподданный Его Величества берольд Мурланд, накануне вечером был шокирован поведением высокопоставленных гостей из Зирканы – они позволили нелестные высказывания в адрес моего короля. Желая проучить грубиянов, утром я тайком проник в их апартаменты и хотел хорошенько напугать невеж. Однако моя шутка была воспринята неадекватно. В целях самообороны мне пришлось воспользоваться первым попавшимся под руку заклинанием, о чем я сильно сожалею».

Заключенный приложил к бумаге перстень и подписался.

– Надеюсь, это вас устроит? – с трудом произнес он.