Увертюра ветра (СИ) - Элер Алиса - Страница 69

   Или на эшафот.

   ...Тихий ропот толпы, как шелест плещущей за окнами листвы парка. И страх, везде страх - в каждом вздохе, взгляде, жесте.

   Страх... и нетерпение.

   Эрелайн на миг сбивается с шага, но тут же выпрямляется, е сбавляя ход.

   Да, страх есть, но ненависть... Ненависти нет, совсем.

   Глупая, нелепая, совершенно бессмысленная сейчас надежда предательски закрадывается в сердце, трогая его когтистой кошачьей лапкой. А если... неужели... нет, чушь, конечно! Быть не может!

   Но все же... а если она не сказала?..

   Эрелайн вскинул голову, ища ее льдисто-голубой, колкий взгляд - и не находя.

   Сердце, мучительно-спокойное, давно смирившееся с тем, что его ждет, странно замерло. И выдержка - только-только вновь ставшая, как прежде, безукоризненной и безупречной - разбилась осколками отражений.

   Ступени лестницы, как возвышение для эшафота. Эрелайн подходил к нему, тяжело печатая каждый шаг. Подойдя на расстояние вытянутой руки, замер подле - и преклонил колено перед Правителем, застывшем молчаливой, бесстрастной статуей.

   ...Прежде он думал, что умирать - легко. И быстрая смерть - лучшее, что можно подарить врагу, потому что нет хуже пытки, чем ждать исполнения приговора, когда понимаешь: ничего не изменить, а смерть уже стоит за левым плечом и протягивает руку, зовя в путь.

   ...Прежде. А сейчас был готов отдать вечность, только бы это мгновение никогда не кончалось, потому что никогда прежде не чувствовал себя таким невозможно, безумно, по-настоящему живым.

   Еще хотя бы сотню мгновений до смерти!

   - Встаньте, Хранитель.

   Эрелайн вздрогнул - и распахнул глаза. Замешкался на секунду, до последнего не веря в услышанное - а если веря, то не понимая - и резко, излишне торопливо поднялся.

   - Это тот самый меч?

   Повелитель замер, не веря словам. "Меч"? Это все, что его интересует сейчас? Но как же...

   Или... Неужели она все-таки не сказала?

   - Да, мой лорд. Хотите взглянуть? - голос - еще отстраненнее, холоднее, чем обычно: за сдержанностью и спокойствием прячутся приведенные в смятение чувства.

   - Нет, - излишне торопливо открестился Правитель, не желая лишний раз не то, что прикасаться к мечу - смотреть на него. - A'shes-tairy вы убили им?

   - Именно так, мой лорд.

   Этвор молча кивнул, принимая его ответ, но и только.

   Поджатые губы, нахмуренный брови, сдержанность эмоций - Правитель выглядел непривычно. Легкости и улыбчивости, которая всегда сквозит в его взгляде, жестах и словах, исчезли, будто и не было их.

   Сгустившуюся тишину нарушило резкое, недовольное:

   - Лорд-Хранитель! - вырывая Эрелайн из раздумий.

   Он поморщился, прекрасная зная и этот голос, и эти повелительные нотки в глубоком, богатом обертонами голосе, и вскинул голову.

   Угадал. Снова. Потому что по лестнице спускалась, звонко чеканя шаг маленькими каблучками, леди Правительница. Подчеркнуто-сдержанная, величественная, с тускло пламенеющим взглядом и печатью скорбной жестокости на лице. "Ни дать ни взять - карающая монархиня", - неожиданно развеселился Эрелайн. Айори вьер Лиин образ жесткой и грозной, беспощадной Правительницы шел, но она так отчаянно переигрывала, что это, увы, воспринималось только игрой. Талантливой, безупречной, почти что естественной, но все равно не настоящей.

   - Как вы могли допустить произошедшее?! - в такт шагам - так же тяжело, чеканно - говорила она, устремив взгляд только на него.

   Ах, это выражение скорби на точеном лице! С каким искусством подобран каждый оттенок эмоции! Лоб перечеркнут глубокими морщинами, губы поджаты, вокруг них залегли тревожные тени. Веер стиснут в побелевших пальцах. Твердый шаг, прямая осанка - и перила, за которые она старательно цепляется, будто едва держится на ногах от перенесенных страданий. На лице - выражение скорби, отчаяния, потрясения, горькой утраты, облегчения, ненависти и презрения. Ненависти к нему, разумеется.

   О, леди, он в восхищении, браво!

   Но - не верит.

   - Прошу прощения? - холодно-любопытное.

   - Как вы могли допустить, чтобы кто-то из Сумеречных угрожал нам?! Как вы могли допустить, чтобы хоть кто-то из них вообще смог подобраться к Faerie Nebulis?!

   - Моя леди...

   - Это ваша вина, ваша ошибка! И даже не смейте надеяться, что..

   - Леди, - тихо, едва повышая голос - ровно наcтолько, чтобы он разносился по всему залу - начал Эрелайн. Правительница осеклась и замерла под его неожиданно потяжелевшим взглядом, не дойдя нескольких ступеней. Удостоверившись, что перебивать его не собираются, Эрелайн продолжил, спокойно и сдержанно: - Вы правы, это моя вина. И я приношу вам свои извинения. Ранее подобных инцидентов...

   - "Инцидентов"! Моя дочь, наследница правителя Зеленых Долин, едва не погибла, а для вас это всего лишь "инцидент"! Это трагедия!

   - Если бы погиб кто-то другой из высоких лордов, надо полагать, это не было бы трагедией? - в его словах не звенела издевка, не струился яд - только звонкая сталь.

   - Да вы... вы просто... - задохнулась Айори. И выплюнула так, что ее голос дрожал от презрительности и злости: - Бесчувственное чудовище!

   Бесстрастное, ничего не выражающее лицо Эрелайна исказилось уродливой маской, но всего на мгновение.

   Он поднял взгляд - тяжелый, пронзительный, с грозовыми отблесками в глубинах иссиня-черных бездн - и негромко спросил:

   - "Чудовище"?

   Спросил, впервые посмев оспорить это ненавистное слово.

   Эрелайн не был уверен, что леди Ириенн промолчала и Правитель ни о чем не знает, но хотел в это верить. Потому что это значило бы, что у него есть надежда и глупый, невозможный шанс оправдаться - перед ними, перед собой...

   Оправдать - и заставить поверить, что у него все-таки есть душа.

   - Позвольте спросить - почему? - спросил он - холодно, невыразительно, но в напряженном голосе слышалась угроза.

   - Ириенн - ваша невеста!

   - Верно. И я готов был, презрев себя и свой долг, отдать свою жизнь в обмен на ее. Более того, не просто "был готов", а почти это сделал. Надо полагать, это вы считаете достойным чудовища?

   - Вы сказали, что...

   - Что для меня смерть любого из рода aelvis одинаково ужасна и неприемлема. Особенно - если происходит по моей вине. И я готов отдать свою жизнь за любого, кто стал бы заложником в руках Сумеречной.

   - И это, по-вашему, не бесчувственность?! - воскликнула она, стукнув веером по ладони и до боли сжав его тонкими пальцами.

   - Это, по-моему, благородство, - в тон ей ответил Эрелайн. - И прежде, чем выдвигать обвинения, будьте любезны ответить на один вопрос. Вы, моя леди, готовы отдать свою жизнь не за свой Дом, не за своих детей - а за человека вам незнакомого. Нет? Досадно! Тогда это вас стоит обвинять в бесчувственности, а не меня.

   - Вы наносите мне оскорбление, - чуть не прошипела Правительница, зло и яростно.

   - Не большее, чем вы мне, - жестко отчеканил Эрелайн.

   Айори побледнела - теперь, наконец, по-настоящему. Губы дрогнули, золотые глаза вспыхнули опасным огнем. Леди была из тех, кого гнев делает только сильнее, никогда не заставляя бежать от сумятицы чувств.

   Она больше не играла роль Высочайшей правительницы - она ею стала.

   - Правящий Дом потерял к Вам доверие, лорд-Хранитель. Вас отстраняют от командования внутренней стражей в день свадебной церемонии, - унизительно-приказной, нетерпящий возражений тон.

   Сказав так, она развернулась на каблуках и неторопливо, с королевским достоинством удалилась из зала.

   Злость, раздражение и упрямство, которые заставляли Эрелайна бороться, не отступаться в споре с Правительницей, ушли, и его вновь охватило привычное безразличие, уводя от себя, позволяя забыть и не помнить.

   Забыть, что он живой человек, а не орудие долга, не карающий меч Долин... Забыть - и не чувствовать боли, отчаяния, бессилия перед судьбой.