Оранжевый для савана - Макдональд Джон Данн - Страница 37

• Предыдущая
• 37/57
• Следующая

— Кэлв, вы знаете Ревущего? — спросил я.

Он выглядел удивленным.

— Боже мой, я уже и думать-то забыл про Бенни. Он все еще жив?

— Да. На пенсии. Живет у своего зятя в Нэшвилле. Телефон зарегистрирован на Т.В. Нотта. Можете позвонить.

— Вы знакомы?

— Это не то, чтобы горячая дружба.

Он извинился и вышел из комнаты.

Чуки сказала:

— Кто-нибудь может мне объяснить, кто это такой?

— Когда Ревущий был молодым и прытким, давно, скажем, во времена Стэнли Стимера, он начал в Филадельфии, с того, что врезался в медленно движущиеся впереди машины. Он валялся, откатывался в сторону и стонал так, что у вас сердце разрывалось. А его напарник, переодетый полицейским, подбегал и брызгал ему красной краской на лицо, когда наклонялся, вроде бы для того, чтобы взглянуть на него. С этого он начал. Говорят, это был его шедевр. А еще Ревущий был судовым маклером. Держал биржевую контору для нелегальных спекуляций, по телефону деньги выманивал. А все старые мошенники друг друга знают.

Чуки хмыкнула. Хорошее настроение возвращалось к ней. Но стоило мне попытаться что-нибудь выведать, как она становилась молчаливой и поглядывала, посмеиваясь надо мной.

Вернувшись, Стеббер явно сбросил оковы своей презентабельности.

— Этот старый ублюдок говорил о вас без энтузиазма, Макги. Он вас не любит. В одном из последних дел, которые он провернул, совсем небольшом, вы у него все обратно забрали. Он даже не успел прикрыть лавочку.

— Обрабатывая своего приятеля.

— Бенни говорит, что вы не вызываете полицию. Он говорит... Дебра, милочка, почему бы тебе не пригласить мисс Маккол к себе в комнату и не поболтать по-женски?

Чуки вопросительно посмотрела на меня, и я одобрительно кивнул. Они ушли.

Когда дверь закрылась, Стеббер сказал:

— Бенни утверждает, что вы очень хитры. И сказал, что не стоит никого посылать за вами. Вы как-то заставили двух славных мальчиков так пожалеть об этом, что они долго свое приглашение помнили. Он не советовал выслеживать вас в каком-либо направлении. Сказал, что вы, как правило, действуете в одиночку. Но если заключаете договор, то соблюдаете его.

— Итак, теперь вы хотите узнать, что у меня на уме.

— Я понимаю, что Вильма не могла вас послать. Она не такая дура, чтобы питать надежду снова войти в дело. И она сказала бы вам телефонный пароль. Это просто изменение цифры в соответствии с днем недели. В телефоне семь цифр. В неделе семь дней. Когда позвонившего просят повторить номер, он просто прибавляет единичку к той цифре, что соответствует дню недели. Вы должны были назвать цифры: семь-один-три-один-восемь-семь-восемь.

— Сказав это мне сейчас, чтобы продемонстрировать свое доверие, вы, как только сможете, измените пароль.

— Обижаете, мой мальчик.

— А секретарша, что накормила Артура гадостью, от которой он вырубился в «Пикадилли Паб». Это могла быть Дебра, я так полагаю.

— У вас глаз наметанный. Немногим мужчинам удается разглядеть, какой суровой на вид она может стать. А как бедняжка Артур?

— Банкрот.

— И должен был им стать. Это было самое последнее предприятие Вильмы. А ваша мисс Маккол. У нее особый интерес к Артуру?

— Можно так сказать.

Он одарил меня сладкой, всезнающей улыбкой.

— Странно, не правда ли, что привлекает таких живых и бойких женщин к столь слабым и непредсказуемым людям. Бедный Артур. Не сложной и охота была. Все равно, что птичку в клетке подстрелить.

— Вам должно было быть жалко его, Стеббер. Ведь вы отобрали все до гроша.

— Вильма всегда так. Ни жалости, ни милосердия. Он был просто еще одной жертвой для нее. Ей требуется все время убивать и убивать.

— От этого пахнет доморощенной психиатрией, Стеббер. У вас такие дела чудесно получаются.

Румянец на его лице вспыхнул. Потом снова поблек. Приятно было слегка уколоть его в той области, где он меньше всего этого ожидал.

— Мы не продвигаемся вперед, Макги. Нам нужна информация друг от друга. А волшебное слово — «Вильма».

— Для главного действующего лица в таких больших операциях, которые вы, похоже, проворачиваете, вы собрали чертовски непрочную компанию. Крейн, Уаттс и Бу Уаксвелл — это слабые звенья.

— Знаю. А также Рай Джефферсон, попечитель. Слабые и непредсказуемые. Но я их привлек... в порыве сентиментальности. И не успел устроить все более надежно. Гарри не мог терять времени. Мистер Гизик. Он умер полтора месяца назад в Новом Орлеане после операции на сердце, пусть земля ему будет пухом. А это предприятие было... вполне законным, и я пошел на риск, работая со слабыми людьми. Но я заплатил им столько, сколько они заслуживали. Полагаю, что ваше здесь присутствие — это один из штрафов за безалаберную организацию. Но хочу вас заверить, Тревис Макги, безалаберность кончается здесь, у входа в главные ворота.

— Мне кажется, что вы заплатили еще один штраф.

— Да?

— Я думаю, что Вильма мертва.

Это был для него тяжелый удар. Он спрятался за той маской, что надевают только в тюрьме или на военной службе. Лицо ничего не выражает и ни о чем не говорит. Он медленно встал, прошел до окна и обратно.

— Я тоже об этом подумывал, — сказал он. — Но не совсем в это верю. Скажем так. Мы были с ней вместе пятнадцать лет. И это не просто эмоциональная горечь от потери. Это конец... эффективного делового сотрудничества.

— Пятнадцать лет!

— Когда мы ее нашли, ей было девятнадцать. У меня в то время был надежный партнер. Качок. И я разыгрывал более активные пьески. В Южной Калифорнии. Она сидела в кинотеатре, в кассе, деньги со зрителей собирала. В маленьком платьице, свитерочке и передничке. Стрижка как у Алисы в стране чудес, личико отмыто дочиста, говорит слегка шепелявя, под мышкой кукла, жевательная резинка за маленькой щечкой. Она за одиннадцатилетнюю сходила. На такого рода штучки всегда был высокий спрос. Но им не удавалось удержать ее под контролем. Она все на свой масштаб мерила. Жадная, безрассудная и безжалостная. Мы ее вырвали у них из лап. Она стала подчиняться дисциплине, поняв, что мы не такие мягкотелые на этот счет. Подправили ей дикцию, почистили словарь. Одели по последней моде, подкрасили и стали работать с ней в отелях и салонах высокого класса. У Вильмы на клиентов был глаз наметанный. После игр и веселья клиента знакомили с нами. И эта встреча нас троих дома или в кабинете у клиента возвращала его с небес на землю. Вильма — в роли испуганной плачущей четырнадцатилетней девочки, утверждающей, что действительно любит этого перепуганного насмерть клоуна, мой качок — в роли ее склоняющегося на расправу отца, а я — в роли судебного исполнителя несовершеннолетних с поддельным свидетельством о рождении в руках. Единственный выход, на который мы в конце концов соглашались, это поместить ее на пару лет или больше в какую-нибудь закрытую частную школу за его счет, а плата определялась в зависимости от того, какими средствами по нашим предварительным оценкам он обладал. Если вы хотите увидеть настоящий, неподдельный ужас, то посмотрели бы на их лица, когда мы ломали эту комедию. А когда спектакль заканчивался, то Боже мой, как она смеялась! Кровь стыла в жилах от такого хохота. И она быстро обучалась. Моментально все усваивала. Много читала, много запоминала. И много врала о себе. Мне кажется, что даже сама начинала верить большей части этой лжи.

В молчании он опустился на кушетку, почти не замечая меня. Маленький и коренастый, усталый вор, переодетый для костюмированного вечера.

— Я бросил заниматься грубой работой. Вильма стала достойным партнером. Уезжала одна в круиз, заманивала клиентов, привозила обратно, чтобы все устроить, обчистить и развестись. Она была бы более милосердной, если бы отравляла их потом. Безжалостность может быть настоящим призванием. И вера в собственную ложь. Была у нее еще одна особенность. Она никогда не могла получить ни малейшего сексуального удовлетворения от клиентов. Закончив дело, непременно находила какого-нибудь жеребца, как правило, безразличного, грубого, грязного и потенциально опасного. Но она никогда не выпускала из рук кнута, могла его вконец заездить, но, насытившись, покидала его. — Он вздохнул, откинулся назад, разволновался, демонстрируя всю широту актерского искусства, нацеленного лично на меня, как дальний свет автомобиля на пешехода. — Макги, — продолжил он помолчав, — я выложил тебе все, а где же твоя информация?

• Предыдущая
• 37/57
• Следующая