Голос монстра - Несс Патрик - Страница 19

• Предыдущая
• 19/24
• Следующая

Гарри сопротивлялся, но тщетно.

Разве мальчик может одолеть чудовище?

Конор помнил крики и топот ног. Помнил, как остальные помчались за преподавателями. Помнил, как круг зрителей становился все шире, а чудовище все это время нашептывало ему историю невидимого человека.

— Он снова стал видимым, — продолжало чудовище, одновременно колотя Гарри. — Он снова стал видимым.

Наконец настал момент, когда Гарри перестал сопротивляться — удары чудовища стали слишком сильными, слишком многочисленными, слишком быстрыми, и тогда Конор стал молить чудовище, чтобы оно остановилось.

— Снова стал видимым, — продолжало чудовище, подняв свои ветви и хлопнув ими высоко в воздухе.

А потом оно повернулось к Конору.

— Но были и другие неприятные вещи, которые раньше были невидимыми, — объявило оно.

И чудовище исчезло, оставив Конора одного над поверженным, окровавленным Гарри.

Теперь все в столовой уставились на Конора. Все видели его, пожирали взглядами. И еще… В столовой воцарилась мертвая тишина, ее нарушили только появившиеся учителя… Интересно, где они раньше были? Чудовище сделало так, что они ничего не видели? Или всё и в самом деле произошло очень быстро? Ветерок ворвался в окно и погнал по полу несколько острых листочков тиса.

Потом кто-то из взрослых схватил Конора и оттащил от жертвы.

— А сам ты что скажешь? — поинтересовалась директорша.

Конор только плечами пожал.

— Я не могу принять такой ответ. Ты его покалечил.

— Это не я, — пробормотал Конор.

— Что? — резко спросила она.

— Это не я, — более четко повторил Конор. — Это чудовище.

— Чудовище, — протянула директорша.

— Я Гарри и пальцем не трогал.

Директор сплела кончики пальцев и оперлась локтями на стол. Она уставилась на мисс Кваи.

— Все, кто был в столовой, видели, как ты набросился на Гарри, Конор, — сказала мисс Кван. — Они видели, как ты колотил его. Как толкнул его на стол. Как приложил головой об пол, — подалась вперед мисс Кван. — Они слышали, как ты вопил. И всё остальное видели.

Конор только медленно развел руками. Костяшки у него были разбиты, точно так же, как после уничтожения бабушкиной гостиной.

— Я понимаю, как ты разозлился, — продолжала мисс Кван, и голос ее чуть смягчился. — К тому же мы не смогли найти никого из твоих родителей или опекунов.

— Мой отец улетел назад в Америку, — объяснил Конор. — А бабушка не отвечает на телефонные звонки, чтобы маму не побеспокоить, — он сложил руки за спиной. — Думаю, бабушка вам перезвонит.

Директор со вздохом откинулась на спинку стула.

— Согласно школьным правилам мы должны немедленно исключить тебя из школы, — объявила она.

Конор ощутил, как желудок свело от боли, как тело его дрожит под тяжестью разом навалившегося веса.

Но потом он почувствовал, как тяжесть разом слетела с его плеч.

На него накатило понимание, а потом облегчение, такое, что он чуть не закричал, несмотря на то, что находился в кабинете директора.

Его собирались наказать. Наконец-то. Жизнь снова обретала смысл. Его собирались наказать.

И наказание приближалось.

Слава богу. Слава богу …

— И как же мне поступить? — протянула директор.

Конор замер.

— Как я могу так поступить, а потом называть себя педагогом? — продолжала она. — После всего, что тебе пришлось пережить, — тут она нахмурилась. — И зная то, что мы знаем о Гарри, — она едва заметно покачала головой. — Но придет день и мы снова поговорим об этом, Конор О’Молли. Так и будет, уж поверь мне, — она вновь посмотрела на бумаги, лежавшие на столе. — Но не сегодня, — она в последний раз взглянула на Конора. — А тебе есть о чем хорошенько подумать

Конор сразу понял, что все закончилось. По крайней мере, на этот раз.

— Так вы не станете меня наказывать? — поинтересовался он.

Директор мрачно улыбнулась ему, почти добродушно, а потом сказала точно так же, как его отец:

— Есть ли в этом смысл?

Мисс Кван отвела его назад в класс. Два ученика, которые находились в коридоре, увидев Конора, отступили, давая ему дорогу, и застыли, прижавшись спинами к стене.

В классе замолчали, когда Конор открыл дверь, и никто не сказал ни слова, когда он шёл мимо доски к своему месту. Лили, сидящая за соседней партой, казалось, хотела что-то сказать. Но промолчала.

Весь остаток дня никто так и не заговорил с Конором.

«Хуже всего оказаться невидимым», — сказало чудовище и было совершенно право.

Теперь Конор перестал быть невидимым. Все его видели. Однако он еще больше отдалился от своих одноклассников.

Прошло несколько дней. Потом еще несколько. Трудно было сказать точно, сколько именно. Все они казались Конору длинными и серыми. Он вставал утром, но бабушка по-прежнему не разговаривала с ним, даже после звонка директора. Конор ходил в школу, но никто не разговаривал с ним. Он заходил к маме в больницу, но она была слишком усталой, чтобы говорить с ним. А если бы позвонил отец, то Конору не о чем было бы говорить и с ним тоже.

После нападения на Гарри, чудовище не появлялось, несмотря на то, что теперь настало время Конора рассказать свою историю. Каждую ночь мальчик ждал. Но ничего так и не происходило. А может, все потому, что Конор никакой истории не придумал. А даже если и знал, то не хотел рассказывать.

Засыпая, Конор вновь видел кошмар. С каждым разом он становился все хуже и хуже, если такое возможно. Три или четыре раза за ночь Конор просыпался с криком. Однажды он кричал так сильно, что бабушка постучала в его дверь, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Но так и не зашла в комнату.

Наступили выходные, и Конор провел их в больнице, хотя новый метод лечения занимал все мамино время. К тому же она подхватила легочную инфекцию. Боли ее стали сильнее, так что большую часть времени она проводила в легкой дреме или в бессознательном состоянии под воздействием сильных болеутоляющих. Бабушка Конора всякий раз выставляла его за дверь, когда мать отключалась, и он блуждал по больнице. Один раз даже проводил старую женщину до рентгеновского кабинета.

На выходных Лили и ее мама тоже приходили к его маме, но он все время их визита читал журналы в лавке сувениров.

Потом он снова вернулся в школу. Как это ни удивительно, во всём мире время шло своим чередом.

Во всём мире, который не ждал, что будет дальше.

Мисс Марл раздала домашнюю работу «Моё жизнеописание» тем, кто ее сделал. Конор сидел за своей партой, подперев рукой подбородок и глядя на часы. До 12:07 оставалось два с половиной часа. Не это было совершенно не важно. Конор начинал думать, что чудовище ушло навсегда.

Оно тоже не хотело с ним разговаривать.

— Эй, — прошептал кто-то. Без сомнения, кто-то решил с ним позабавиться. Посмотрите, вон сидит Конор О‘Молли, пень — пнем. Настоящий урод.

— Эй, — послышалось снова и в этот раз более настойчиво.

Он понял, что зовут именно его.

Лили сидела через проход, там же, где просидела все годы, пока они учились в одном классе. Она внимательно смотрела на мисс Марл, но ее пальцы незаметно протягивали Конору записку.

Записка для Конора.

— Возьми, — прошептала девочка уголком рта.

Конор посмотрел, не видит ли мисс Марл, но она была слишком занята сожалениями о том, что жизнь Салли ужасно напоминала жизнь супергероя с мозгами насекомого. Конор потянулся и забрал записку.

Похоже, она была сложена пару сотен раз, и развернуть ее оказалась трудно, как развязать узел. Конор наградил Лили недовольным взглядом, но она притворилась, что слушает учительницу.

Конор разгладил записку на парте. Там было всего четыре строчки.

Четыре строчки в мире полного безмолвия.

• Предыдущая
• 19/24
• Следующая