Следы на воде (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 30

       Можно чуть быстрее?

      А мысленно спросил: Ты готова?

      Она кивнула и прибавила скорость, отвечая сразу на оба вопроса. Некоторое время все молчали. За окном пробегали реденькие перелески, и проплыл указатель Лебедянь 10км.

       А потом? нарушила тишину Алина. Что мы там будем делать? И мои родители

      Если ты сделаешь правильный выбор, то мы подарим им твоего клона, решил Провозвестник про себя, и они будут думать, что дитя выздоровело и вернулось домой, но вслух этого, разумеется, говорить не стал. Мелькнул сине-голубой щиток с надписью Болохово, от которой местные острословы отодрали две первые буквы.

       Вы будете жить, ответил Провозвестник. Уже от вас зависит, счастливо ми не очень.

       Все вы любите говорить загадками, с горечью искреннего пафоса произнес нефалим, а до того, что Алине надо, никому и дела нет. И все вы одинаковы: один доброхот, другой форменный псих, а в результате оба трясутся за свою шкуру.

      Форменный псих это я, подумала Провозвестник.

       Красиво болтаешь, полукровка. Занимательно.

       Думаете, я поверил, что вы отпустите нас просто так? нефалим завелся не на шутку, но Алина очень по-умному схватила его за руку и шепнула: Дэн, нам не угрожают. Светлый да не поднимет руку на СветлогоЗакон, словно напоминала об этом и Провозвестнику. Нефалим шумно пыхтя обмяк на сиденье, а архангел удовлетворенно кивнул.

       Совершенно верно, заметил он.

       Извините, сказала Алина. Я очень благодарна за то, что ее голос дрогнул. Там на самом деле было ужасно.

       Не стоит, Алина, проронил Провозвестник и обернулся к ней. Да, как он и предполагал, возбуждена, напугана и счастлива. Значит, Москва?

       Москва, твердо сказала Алина. Провозвестник улыбнулся.

       Тогда советую вам обоим вздремнуть пару часов, а то ехать долго. Лиза, карта нужна?

      В бардачке послышался бумажный шелест, похожий на вздох. Лиза отрицательно мотнула головой.

      Метель постепенно пошла на убыль, а нефалим и Совершенный на самом деле заснули, словно долго шалившие и уставшие дети. Провозвестник тоже позволил себе расслабиться, откинуться на спинку кресла и прикрыть глаза.

      Светящееся Тело меняло структуру, становясь похожим на твердый дырявый сыр с терпким ароматом. Провозвестник никогда не думал, что будет чувствовать запах своей смерти, но вот, пожалуйста, чувствует. И если бы не полное умирание, он никогда бы не принял подобного решения; собственно, все равно, в чем исчезнуть, в хаосе или Благодати его ведь и так и так не будет, распад личности окажется полным. И останется от Jibbril'a, Провозвестника, Второго архангела одна лишь земная мифология и фигура на картине Карло Кривелли этому он позировал лично, а над прочими вариациями себя только снисходительно усмехался. И никто из этих смертных козявочек даже не узнает о его кончике.

      Провозвестник не знал, грустно это или нет. Скорее всего, нет.

      Серый день вползал в не менее серый вечер. Провозвестник любил сумерки, мягкие, будто бы покрытые пылью в это время как-то легче дышалось и думалось. И для того, что он собирался сделать, сумерки подходили идеально.

      Алина сладко спала, устроившись на плече нефалима. Провозвестник не видел ее внутренним взглядом щит, скованный Исцелителем, идеально укрывал Светящееся Тело Совершенного. Хорошая работа, но пробить все-таки можно.

       Лиза, позвал Провозвестник хриплым шепотом. Лиза, помоги

      Она протянула ему сияющий сусальным золотом канатик, будто соединялась с архангелом энергетической пуповиной. У Провозвестника мелькнула мысль, что они похожи на сообщающиеся сосуды.

      Да, такую невозможную работу выполняют только вдвоем. Наверно, предвидя это, он и нашел Лизу.

      Будущего нет, насмешливо заметила Провозвестнику память. Будущее рождается прямо здесь и прямо сейчас.

      Я помню, ответил он и нанес удар.

      Реальность Земли сместилась, расплылась некрасивыми пятнами, а в голове заплескалась боль. Где-то далеко вскрикнула Лиза, а Провозвестник почувствовал, как из носа и умей хлынула светлая кровь физического тела. Перед глазами в панике метались золотистые круги, а Светящееся Тело на миг словно покрылось плесенью.

      Потом он увидел хлам. Целую гору объедков: слезы, одиночество, тоска, обиды и обидки, невысказанные желания, темные позывы, ежедневная рутина, боль, атмосфера нелюбви и непонимания, тоска, горечь, редкие искорки радости все это вывалилось на Провозвестника, и на какое-то мгновение его замутило. Человеческая суть Совершенного оглушила, сбила Провозвестника с ног, и только сияющий канатик Лизы удержал его от падения в неведомые глубины смертности. Кто-то должен делать грязную работу, но почему всегда он, и настолько грязную?

      Провозвестника отпустило достаточно быстро. Мир людей вновь обрел плотность и стабильность, и архангел смог, наконец, облегченно вздохнуть. Машина застыла на обочине, и Лиза, осунувшаяся и бледная до синевы, уронила голову на руки.

      Он коснулся ее плеча.

       Цела?

       Цела, прошептала Лиза. Кто бы мог подумать. Я думала, уже.

       Едем, попросил Провозвестник. Едем скорее, ради Благодати.

      Их обогнал бензовоз, и Лиза пристроилась следом. Провозвестник сделал паузу, выравнивая дыхание, .и пытаясь задержать время до выбора а потом спросил негромко:

       Алина, вы меня слышите?

       Слышу, отозвалась она. Мы что в аварию попали?

       Просто занесло, дорога скользкая.

      все? все

       Думаю, вам пора делать выбор.

      Алина помолчала, заставив Провозвестника закусить губу до крови, а потом словно печать поставила:

       Я решила все еще месяц назад. Это слишком. Я не хочу быть Богом.

      И торжественно умолкла, откинувшись на сиденье.

      На минуту время застыло. Еще одна капля крови вытекла из носа Провозвестника, упала на колено; он машинальные растер ее по плотной джинсовой ткани.

      Все.

      И тогда он перехватил у Лизы руль и резко крутанул его вправо, одновременно дав команду на развоплощение. Текучая огненная волна будто бы нехотя лизнула бензовоз, а через секунду взрыв невиданной мощности сотряс землю и выжав ее до минерального слоя в радиусе ста метров.

      Он все сделал правильно.

      Скажем аминь, детки.

* * *

      Лиза умерла мгновенно.

      Дэн уцелел и смог спасти Алину. Его Светящееся тело расслоилось на тонкие, но прочные пластины и он сумел принять ее в себя, и в голову ему пришли две мысли, одна другой банальнее Блин, что я умею! и Все, конец котенку. Ему было очень, очень больно, но он смог закрыть собой бесконечно дорогое существо. А потом глаза затянуло красным, и стало темно и очень тихо.

      Вскоре сознание вернулось, и Дэн обнаружил, что стоит среди дрожащих чахлых осинок какого-то лесочка вдали от дороги и людского жилья. Алина сидела в снегу, докторова шапка потерялась, и рыжие волосы трепал ветерок. Глаза Алины были закрыты, а лицо стало спокойным, строгим и очень красивым.

      Дэн присел рядом на корточки. Поправил кудрявую прядь, запахнул дубленку, у которой оторвались все пуговицы. Темнело и холодало, откуда-то доносился то ли вой волков, то ли скрежет ветра по насту.

      Алина не шевелилась.

      И тогда, вдруг поняв все и сразу, до конца, Дэн закричал и упал в снег, забил кулаками. Словно подпевая, ветер заскулил громче и гаже, а небо заклубилось тучами.

      Но гнев быстро схлынул, оставив только отчаяние; Дэн обхватил голову руками и зарыдал.

      Лица Алины было холодным и твердым, лицом мраморной статуи.

       Проснись, умолял Дэн. Проснись, пожалуйста, словно от его слов должен был разойтись неведомый яд. Но Алина сидела неподвижно, и снег на ее лице не таял.

      Она умерла.

      Дэн оглянулся, но кругом ничего не изменилось. Земля не треснула до потаенных глубин, камни не заговорили, звезды не изменили своих путей и мертвые не поднялись из гробов. В мире умер Бог; миру не было дела. Слезы остывали на Дэновых щеках, ветер царапал кожу, насвистывая похоронный марш.