100 великих свадеб - Прокофьева Елена Владимировна "Dolorosa" - Страница 24

Марго – так ее называли в семье и при дворе – развилась очень рано, и сплетники утверждали, будто она в одиннадцать лет отдалась конюшему. А затем принялась менять любовников как перчатки! Или даже чаще, чем перчатки, поскольку в ХVI веке перчатки считались изысканным аксессуаром, а проблем с мужчинами у такой красавицы, как Марго, никогда не было. Среди любовников ее в разное времея оказались три ее брата: два старших – Карл и Генрих – и младший, Франциск, герцог Алансонский. Это, разумеется, несколько принижало ее поэтический облик даже в глазах распутных современников, не говоря уже о более целомудренных историках и писателях XIX столетия. Но случалось Марго познать и истинную любовь. И когда ей случалось по-настоящему полюбить, она старательно таила свои чувства от всего света – и особенно от матери. Она знала: Екатерина начеку, как коршун, ждет, чтобы нанести очередной удар! По некоему странному совпадению, Екатерина Медичи неоднократно уличала в измене и казнила возлюбленных своей дочери Маргариты. Придворные считали, что это делалось только для того, чтобы причинить боль непокорной и отнять у нее то, чего лишена была сама Екатерина, – любовь. О Маргарите говорили еще, что сердца всех своих казненных любовников она бальзамирует, промыв и набив изнутри пучком ароматических трав, а затем оправляет в золото и носит под юбкой на особой золотой цепи. И будто бы этих сердец не менее дюжины…

Величайшей ее любовью был герцог Анри де Гиз. Величайший воин и самый блистательный кавалер при дворе, он мог не опасаться Екатерины Медичи, потому что сам имел права претендовать на престол, к тому же был популярен в армии и являлся фактическим главой французских католиков. Марго не скрывала связь с Гизом. Она даже надеялась выйти за него замуж. Но брат, король Карл IX, решительно запретил ей даже мечтать об этом. Гиз женился на принцессе Екатерине Клевской. А Марго отдали в жены королю Наварры, молодому Генриху, предводителю протестантов. Таким образом, по мнению одних историков, Екатерина Медичи и Карл IX хотели примирить католиков с гугенотами, а по мнению других – превратили свадебные торжества в ловушку для гугенотов… В любом случае эта свадьба должна была положить конец религиозным распрям между католиками и гугенотами. Но случилось с точностью до наоборот: свадьба Генриха и Маргариты вошла в историю как «кровавая свадьба», а религиозные войны терзали Францию еще много лет.

Генрих Наваррский был известен веселым нравом, любвеобильностью, крепким здоровьем, пренебрежением к личной гигиене и увлечением блюдами, сдобренными чесноком. Два последних пункта могли бы сделать его непривлекательным, но… Не сделали. Женщинам он нравился. Понравился в конце концов и Маргарите.

Правда, между семьями королей Наварры и королей Франции не все было гладко. Например, все знали, что Екатерина Медичи отравила Жанну д’Альбре, мать Генриха Наваррского. Она прислала ей в подарок надушенные перчатки, пропитанные ядом. Жанна умерла в мучениях. А поскольку Екатерина имела при дворе не только собственного лекаря и астролога, но и собственного составителя ядов, никто не сомневался в том, что это не случайная смерть. Екатерина надеялась, что сможет влиять на юного осиротевшего короля, когда не станет его властной матери… Она ошиблась. Хотя одной из своих целей добилась: Жанна выступала против брака между Маргаритой и Генрихом. Без нее свадьбу удалось сладить.

18 августа 1572 года двадцатилетнюю Маргариту Валуа обвенчали с девятнадцатилетним Генрихом Наваррским. Венчание происходило весьма своеобразно, поскольку новобрачные принадлежали к разным концессиям: Маргарита – католичка, Генрих – гугенот… Маргарита с родней и прибывшими на свадьбу католиками находилась в соборе Парижской Богоматери и давала брачные обеты. Супруг вместе со своими сторонниками ожидал ее на паперти.

Современники вспоминали, будто во время венчания невеста чуть-чуть замешкалась с ответом, стоя на коленях перед алтарем, и Екатерина Медичи в присутствии сотен людей встала со своего места и ударила дочь кулаком по затылку: голова невесты качнулась вперед – и священник принял это за кивок… Впрочем, возможно, это всего лишь исторический анекдот.

Последовали пять праздничных дней, во время которых обстановка накалялась, и в ночь с 24 на 25 августа произошла печально знаменитая Варфоломеевская ночь: массовое избиение католиками гугенотов, начавшееся с покушения на популярного лидера гугенотов, адмирала Колиньи.

Испанский посол с радостью доносил королю Филиппу II: «Когда я это пишу, они убивают всех, они сдирают с них одежду, волочат по улицам, грабят их дома, не давая пощады даже детям. Да будет благословен Господь, обративший французских принцев на путь служения Его делу! Да вдохновит Он их сердца на продолжение того, что они начали!»

Было убито, по разным сведениям, от трех до пяти тысяч человек (хотя некоторые современники называли и цифру в 30 тысяч, вряд ли она достоверна).

Впрочем, католики стремились преуменьшить количество убитых и утверждали, будто гугеноты преувеличили потери.

И до сих пор между историками нет согласия в оценке как Варфоломеевской ночи, так и предшествовавшей ей свадьбы.

Игорь Дубровский писал: «Чтобы вникнуть в эту ситуацию, надо себе представить особый идеологический строй французской монархии эпохи Ренессанса – монархии, пронизанной духом гуманистической культуры и подчиненной программе неоплатонической философии. Королевская власть при Карле IX всерьез мыслила себя как сила неоплатонической любви, преобразующая мир, проявляющаяся как господство согласия между людьми. К практическим шагам в данном направлении, например, можно отнести основание по инициативе Карла IX Академии музыки и поэзии. Предполагалось, что воссозданные античные музыкально-поэтические жанры, помогая людям услышать гармонию, дадут им понятие о духовной красоте, управляющей Вселенной, и тем самым позволят правительству бороться с варварством и хаосом. Вся деятельность королевского двора накануне Варфоломеевской ночи служила преодолению взаимного отчуждения недавно враждовавших партий. Ритуал бракосочетания принца-гугенота и принцессы-католички отсылает нас к воображаемому миру неоплатонической магии. Предусматривалось, что группы католиков и гугенотов будут идти навстречу друг другу, в точности следуя драматургии гармоничного слияния противоположностей. Организованная в соответствии с астрологическими расчетами, церемония была призвана произвести над королевством магическое действие, являя образ Марса, бога войны и человеческих страстей, плененного богиней любви Венерой. В русле гуманистических утопий Ренессанса магический обряд навсегда изгонял войну и раздор, знаменуя наступление золотого века. На деле же королевская власть оказалась в плену своих идей и иллюзий, уверовав в собственное всемогущество и способность пышными торжествами и мудрыми указами навязать подданным религиозный мир. Одним выстрелом из аркебузы установление золотого века мира и согласия, который так счастливо начался благодаря прекрасному союзу Марса и Венеры, оказалось отсроченным на неопределенное время…»

Современники считали, что Екатерина готова была пожертвовать дочерью, если вдруг ту решат убить вместе с мужем. Однако Марго не только спаслась сама, но спасла еще и нескольких гугенотов, в том числе своего мужа Генриха Наваррского и своего будущего любовника шевалье Лерарка де Ля Моля.

Генриха принудили принять католичество, после чего долго держали узником в Лувре. Екатерина никак не могла решить, что ей выгоднее – убить его или держать заложником. В конце концов Генрих бежал, а поплатилась за это Марго, которую мать подозревала в пособничестве побегу. Марго тоже была заточена. Правда, она в заточении развлекалась своим обычным способом: меняя любовников.