Флетч и Мокси - Макдональд Грегори - Страница 6

• Предыдущая
• 6/38
• Следующая

– Италии? Вы итальянец?

– Я – гражданин Соединенных Штатов. По возрасту уже могу голосовать.

– Эти шорты вы купили в Италии?

Флетч посмотрел на свои шорты, вытащил руки из карманов.

– В них удобные карманы. Можно носить книги, блокноты, сэндвичи...

– Или нож, – добавила Роз Начман. – В одежде, которую обычно носят киношники, не спрячешь и вульгарной мыслишки. Так вы расскажете мне, почему Питерман навестил вас в Италии?

– Конечно.

– Но сначала скажите, почему у вас в Италии дом? Я хочу сказать, что вы – молодой, пробивающий себе путь репортер, пусть и, осознающий, что краткость – сестра таланта... Канья – на итальянской Ривьере, так?

– У меня завелись лишние деньги.

– Как хорошо родиться богатым.

– Наверное, хорошо, – согласился Флетч. – Мне, правда, не довелось.

Она ждала продолжения, но Флетч предпочел промолчать <Причины молчания следует искать в романе «Флетч»>.

– А теперь я хотела бы знать, почему Питерман навестил вас в вашем итальянском дворце.

– Он путешествовал с Мокси Муни. Она участвовала в рекламной компании, проводимой в Европе. И заехала ко мне. На мою маленькую виллу. Он ее сопровождал.

Ее брови приподнялись.

– Да? Так вы и раньше знали Мокси Муни?

– Я знаю ее всю жизнь. Мы вместе учились в школе.

– Ничего себе, никому неизвестный репортер, – Начман покачала головой, – развлекает кинозвезд и их менеджеров в своем итальянском поместье. Обязательно расскажу о вас местным журналистам. У них нет денег даже на то, чтобы ходить в кино два раза в неделю. Наверное, вы лучше их умеете составлять предложения.

– Не делайте этого. Они и так меня не любят.

– Вернемся к тому уик-энду на вашей «маленькой вилле» в Италии. Кто с кем спал?

– Что за нескромный вопрос?

– Тем не менее, отвечать вам придется. Мокси Муни и Стив Питерман сожительствовали?

– Нет.

– Вы, похоже, намерены отвечать только на конкретные вопросы?

– Разумеется.

– Вы и мисс Муни спали вместе?

– Конечно.

– Что значит, «конечно»? Вы с мисс Муни – любовники?

– Время от времени.

– Время от времени, – повторила Роз Начман, уперлась локтем в стол, обхватила пальцами подбородок. Затем тряхнула головой. – Полагаю, без ваших объяснений не обойтись.

– Не знаю, удастся ли мне.

– А вы попробуйте. Вдруг я все и пойму.

– Видите ли, – Флетч уставился в потолок, – когда мы встречаемся с Мокси, мы прикидываемся, что видим друг другу впервые. Притворяемся, что встретились первый раз.

Роз нахмурилась.

– Нет, я не вижу.

– Что ж тут поделаешь.

– Давайте попробуем еще раз.

– Все очень просто, – Флетч подарил потолку еще один взгляд. – Мы знакомы с давних пор. Можно сказать, любим друг друга. Но каждый раз при встрече мы делаем вид, что никогда ранее не встречались. Между прочим, так оно и есть. Мы действительно никогда ранее не встречались. Потому что люди сегодня совсем не те, что были вчера или днем раньше. Перемены в человеке происходят непрерывно. Новые мысли, новые впечатления. Встречая его, нельзя утверждать, что он или она были теми же на прошлой неделе. Это не так. Таковы реалии бытия.

– Понятно, – Роз Начман смерила его взглядом. – А потом вы прыгаете в постель?

– Именно так, – Флетч опустил глаза.

– Если вам хорошо друг с другом, почему вы не живете вместе?

– О, нет, – Флетч бросил взгляд на магнитофон. – Возможно, мы этого не вытерпим. Каждодневного общения.

– Потому что вы оба слишком красивы, – предположила Начман, – Внешне.

– Нет, нет. Вот Мокси – самое прекрасное существо, какое когда-либо ело хрустящий картофель.

– А она-таки его ела?

– Раз или два. Когда могла добраться до него.

– Непохоже, что она когда-нибудь брала его в рот.

– Все гораздо сложнее. Возможно, дело в том, что мы оба играем в одинаковые игры, а потому зрители из нас никудышные.

– Игры, – Начман взяла карандаш, повертела его в руке. – Хотела бы я знать, что все это значит.

– Почему у меня такое ощущение, будто я попал в кабинет классного наставника?

– Заявление, с которого началась наша беседа, мистер Флетчер, на первый взгляд, вроде бы полностью соответствует действительности, – Начман ткнула карандашом в магнитофон. – И в то же время это чистая ложь.

– Я лжец?

– Не удивительно, что вы столь богаты и можете позволить себе виллу на итальянской Ривьере.

– Заявившись в Бонита-Бич, вы прикинулись репортером, который хочет взять интервью у мисс Муни. Вы не пожелали добровольно признаться в том, что ранее знали убитого и мисс Муни... причем последнюю более чем близко. Все это элементы игры, которую вы сейчас ведете?

– Все эти, полученные от меня, сведения не имеют никакого отношения к происшедшему. Я никого не убивал.

– Надеюсь, вы не станете возражать, если решающее слово останется за органами охраны правопорядка?

– Конечно, стану. Я лишь хотел сказать, что и Мардж Питерман не убивала его. Я был рядом с ней, когда Питермана убили.

– Дело в том, мистер Флетчер, что ни один из опрошенных мною свидетелей не видел ни вас, ни Мардж Питерман в промежутке от нескольких минут четвертого до четырех часов.

– Что вы хотите этим сказать?

– А я не встречала репортера, который располагал бы средствами для покупки дома на итальянской Ривьере.

– Я хорошо пишу, – заступился за себя Флетч.

– Мисс Муни ожидала вас сегодня?

– Да.

– А в какую игру играет она?

– Ни во что она не играет. А ваши попытки психоанализа...

– Давайте продолжим, – оборвала его Начман, уткнулась в свои записи.

– По крайней мере, я отвечаю на ваши вопросы.

Начман зыркнула на него.

– Вы знаете, к чему бы привело обратное?

– Конечно, – улыбнулся Флетч. – Меня бы оставили на второй год.

– Какое впечатление сложилось у вас о Стивене Питермане после того, как он провел уик-энд в вашем доме?

– Вас интересует мое мнение?

– У меня такое ощущение, что оно у вас есть.

– Вы правы.

– Поделитесь со мной.

– Он был сукиным сыном.

– Почему вы так называете его?

– Потому что вы поинтересовались моим мнением.

– Чем же не угодил вам Стивен Питерман?

– Говнюк он. Понимаете, мой дом на самом берегу. Буквально у кромки пляжа.

– По-моему, вы отклоняетесь от темы.

– Люди ходят по дому в купальниках. Во внутреннем дворике подают ужин. Спагетти, рыба, немного вина. Легкая музыка.

– Вы хотите сказать, что Питерман не вписывался в компанию.

– Всегда в костюме-тройке. Всегда при галстуке. Не ходил на пляж, чтобы песок не попал в его туфли от Гаччи.

– Недостойное поведение.

– Постоянно на телефоне. Звонил в Рим, Женеву, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Буэнос-Айрес. Я знаю. Телефонный счет прислали мне. Дешевле приглашать на уик-энд все французское правительство.

– Понятно. Безответственный гость.

– Каждый вечер он настаивал, чтобы все одевались и тащились в самые дорогие рестораны, ночные клубы, казино.

– И вы платили?

– Когда приносили счет, он всякий раз висел на телефоне.

– Понятно.

– Более того, увидев Мокси, он начинал досаждать ей пунктами контрактов, изменением в распорядке последующих дней, сыпал фамилиями людей, с которыми она должна встретиться через две недели в Берлине, Брюсселе, еще Бог знает где. Ни на минуту не оставлял ее в покое. А она приехала ко мне, чтобы отдохнуть.

– И поиграть с вами в игры. Вы оба избегали его?

– Старались. Но получалось у нас далеко не всегда.

– Вы играли с ним в прятки?

– Да.

– Марджори Питерман в тот уик-энд с ним не было. Так?

– Так.

– А где она была?

Флетч пожал плечами.

– Дома, доила корову. Может, занималась чем-то еще.

– Я повторяю вопрос: до сегодняшнего дня вы никогда не видели Марджори Питерман и не разговаривали с ней?

– Правильно. Нет. Никогда.

• Предыдущая
• 6/38
• Следующая