Башня из пепла - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 44

• Предыдущая
• 44/170
• Следующая

Я снова замешкался, теряясь в догадках, насколько этот старый шкин знает язык Земли, и с легким испугом наблюдая за его сосуном.

Он замотал головой.

— Все Посвященные разные, но все едины, все одно целое. Некоторые похожи на вас. Вы хотите стать Посвященным?

— Нет, спасибо,— ответил я.— Где мне найти Посвященного человека?

Он снова замотал головой.

— Посвященные поют, звонят и гуляют по улицам священного города.

Лия читала его мысли.

— Он не знает,— сказала она.— Посвященные просто бродят и звонят в колокольчики. Они не придерживаются определенного маршрута, у них нет цели. Они идут куда глаза глядят. Одни путешествуют с собратьями, другие в одиночку; если встречаются две компании, образуется новая группа.

— Придется искать,— решил я.

— Ешьте,— предложил шкин.

Он порылся в корзине и вытащил два дымящихся пирожка с мясом. Один он сунул мне в руку, другой протянул Лии.

Я недоверчиво посмотрел на пирожок.

— Спасибо.

Свободной рукой я потянул Лию за рукав, и мы пошли прочь. Посвященные улыбнулись нам на прощание, и, прежде чем мы дошли до середины улицы, снова раздался колокольный звон.

Я все еще держал в руке пирожок, корочка жгла мне пальцы.

— Можно это есть? — спросил я Лию.

Она откусила кусочек от своего.

— А почему нельзя? Мы ведь вчера вечером ели их в ресторане. Я уверена, что если бы местной пищей можно было отравиться, Валкаренья бы предупредил нас.

Логично. Я поднес пирожок ко рту и откусил на ходу. Он был горячий и свежий и совсем не такой, как пирожки с мясом, которые мы ели накануне вечером. В ресторане нам подавали золотистые слойки, в меру приправленные апельсиновым соусом с Бальдура. Шкинский пирожок хрустел на зубах, с мяса, обжигая рот, стекал жир. Но пирожок был вкусный, а я проголодался, и скоро от него ничего не осталось.

— Узнала еще что-нибудь, когда читала мысли этого маленького? — с набитым ртом спросил я.

Она проглотила кусок и кивнула.

— Да. Он счастлив даже больше, чем остальные. Он старше их. Он близок к Конечному Единению, для него это очень волнующее событие.

Она говорила в своей обычной беспечной манере. Чтение мыслей Посвященных, казалось, не оставляло последствий.

— Но почему? — размышлял я вслух.— Он готовится умереть. Почему он так счастлив?

Лия пожала плечами.

— К сожалению, у него не очень аналитический ум.

Я слизнул с пальцев оставшийся на них жир. Мы стояли на перекрестке, вокруг нас во всех напраштениях шныряли шки-ны, и ветер снова донес звон колокольчиков.

— Еще Посвященные,— сказал я — Хочешь, пойдем к ним?

— А что мы выясним? Мы уже все знаем. Нам нужен Посвященный человек.

— Может, один из этой компании окажется человеком.

Я поймал уничтожающий взгляд Лии.

— Ха. Вероятность почти равна нулю.

— Ну хорошо,— уступил я. Близился вечер.— Наверно, лучше вернуться назад. А завтра рано утром начнем снова. К тому же Дино, видимо, ждет нас к обеду.

На этот раз обед подали в кабинете Валкареньи, куда предварительно внесли кое-какую дополнительную мебель. Квартира Валкареньи была этажом ниже, но он предпочитал развлекать гостей наверху, откуда открывался живописный вид.

Нас было пятеро: мы с Лией, Валкаренья с Лори и Гурли. Лори готовила под руководством шеф-повара Валкареньи. Мы ели бифштексы (на Шки выращивают скот, вывезенный со Старой Земли) и восхитительный вегетарианский салат из земляных орехов с Бальдура, шкинских сладких рожков и грибов со Старой Земли. Дино любил экспериментировать, и это блюдо было одним из его изобретений.

Мы с Лией доложили о своих приключениях; наш рассказ прерывался только острыми, пытливыми вопросами Валкареньи. После обеда мы убрали столы и посуду и продолжили беседу за бутылкой валтаарского. Теперь задавали вопросы мы с Лией, а Гурли удовлетворял наше любопытство. Валкаренья сидел на полу на мягкой подстилке, одной рукой обнимая Лори, а в другой держа бокал с вином. Он сказал, что мы не первые Одаренные, посетившие планету Шки. И не первые утверждаем, что шкины похожи на людей.

— Может, это о чем-нибудь говорит,— сказал он.— Не знаю. Но все-таки они не люди. Нет, господа. Во-первых, они гораздо общительнее. Испокон веков они строили поселения. Они всегда в городах, всегда в окружении себе подобных. Потом, у них больше развит дух коллективизма. Все делают сообща и любят всем делиться и все делить. Торговлю, например, они рассматривают как совместное владение товарами.— Валкаренья рассмеялся — Именно так. Я провел целый день, пытаясь разработать торговое соглашение с группой крестьян, которые раньше никогда не имели с нами дела. Поверьте мне, это нелегко. Они всегда готовы дать нам столько товаров, сколько мы просим, если эти товары им не нужны и они уже не пообещали их кому-нибудь другому. Но за это хотят получить в будущем все, что им понадобится. Иного они не ждут. Итак, каждый раз мы встаем перед выбором: либо дать им карт-бланш, либо проводить бесконтрольные переговоры, в результате которых они убедятся, что мы законченные эгоисты.

Лии этого было недостаточно.

— А как насчет секса? — спросила она.— Из того, что вы переводили вчера вечером, у меня сложилось впечатление, что шкины моногамны.

— Отношения полов весьма запутанны,— ответил Гурли.— это очень странно. Понимаете, ведь секс подразумевает общение, а общаться надо со всеми. Но общение должно быть искренним и содержательным. И тут возникают трудности.

Лори внезапно проявила интерес.

— Я изучала эту тему,— быстро проговорила она.— Согласно морали шкинов, любить надо всех. Но они не могут так жить, они слишком похожи на людей, у них слишком развито чувство собственности. Они пришли к моногамии, потому что их культурная традиция по-настоящему глубокое сексуальное общение с одним существом ставит выше миллиона бездумных плотских связей. Идеал шкина — делить любовь со всеми, при этом все связи должны быть одинаково прочны, но этот идеал недостижим.

Я нахмурился.

— Но, кажется, вчера кто-то повинился в том, что изменял своей жене?

Лори энергично кивнула.

— Да, но его вина заключалась в том, что связи с другими женщинами обеднили его общение с женой. Вот это и есть измена. Если бы он продолжал любить только свою жену, но жил с другими женщинами, сексуальные отношения с ними не имели бы смысла. А если бы он одинаково сильно любил всех своих женщин, включая жену, ему была бы честь и хвала. Жена бы гордилась им. Шкин стремится создать гармоничный союз со многими партнерами.

— И один из самых тяжких грехов для шкина — оставить близкого человека в одиночестве,— сказал Гурли,— В эмоциональном одиночестве. Лишить общения.

Я переваривал эти сведения, а Гурли продолжал:

— На планете низкая преступность. Никаких преступлений против личности. Долгая бессобытийная история без убийств, потасовок, без тюрем и войн.

— На целый народ ни одного убийцы,— сказал Валкаренья.— Это что-нибудь да значит. На Старой Земле были культуры типа шкинской, и высокий процент самоубийств там часто сочетался с низким процентом убийств. А у шкинов самоубийством кончают сто процентов.

— Они убивают животных,— заявил я.

— Животные не подлежал Единению,— ответил Гурли.— Единение охватывает всех мыслящих существ, и их не разрешается убивать. Они не убивают друг друга, не убивают людей, не убивают сосуна.

Лия посмотрела на меня, потом на Гурли.

— Сосуны не разумные существа,— сказала она.— Сегодня утром я пыталась прочитать их мысли, но ничего не получилось, мысли были только у шкинов, на которых эти сосуны паразитировали. У сосунов нет даже осознания собственного бытия.

— Да, мы знаем, и это всегда озадачивало меня,— вставая, сказал Валкаренья. Он прошел к бару, вытащил еще одну бутылку вина и наполнил наши бокалы.— Настоящие безмозглые паразиты, и такой умный народ, как шкины, позволяет им себя поработить. Почему?

Новое вино, вкусное и освежающее, приятно холодило горло. Я пил и кивал головой, вспоминая захлестнувшую нас днем волну восторга.

• Предыдущая
• 44/170
• Следующая