Карнавал Флетча - Макдональд Грегори - Страница 25

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая

В 912-м трубку не сняли.

Телефон зазвонил, когда он уже начал раздеваться, чтобы принять душ, занавесить окна, забраться в постель и попытаться уснуть.

– Тонинью, – ответил он. – Сегодня воскресенье. Пик Карнавала. Связь работает плохо.

– Именно так, Флетч. Поэтому сотни, тысячи людей должны быть на берегу.

– Найдя тело...

– Норивал – не просто утопленник. Он – Пасаринью. Это сенсация.

– Сначала должны вызвать полицию...

– Разумеется, полицию. Но мы позаботились о том, чтобы нашедший тело сразу же опознал бы Норивала. То есть сообщение о находке будет передано не только в полицию, но и семье Пасаринью, на радиостанции. Да и полиция тут же известила бы всех.

– Я все-таки не понимаю, к чему ты клонишь. Вы бросили тело Норивала в воду. Труп. Рано или поздно его вынесет на берег, если ты не напутал с приливами.

– Я не напутал. Где Норивал?

– Откуда мне знать?

Флетч посмотрел на манящую свежими простынями постель.

– Флетч, мы должны позаботиться о том, чтобы кто-то нашел Норивала.

– Тонинью, я не уверен, что смогу искать сегодня покойников.

– Ты должен помочь нам в поиске, Флетч. Тогда нас будет четверо. Мы прочешем весь пляж.

– Вы собираетесь искать труп на пляже?

– А где же еще? Мы опустили тело Норивала в воду, чтобы его нашли, а не потеряли. А если оно так и не найдется? Не будет заупокойной мессы. Его не похоронят, как полагается. А семья подумает, что он куда-то сбежал.

– Но обнаружится пропажа лодки.

– Значит, уплыл. В Аргентину! Подумай о его бедной матери! Она может умереть от волнения! Не знать, что случилось с ее сыном!

– Тонинью... Я все еще не спал.

– Естественно.

– Что естественно?

– Ты должен нам помочь. Вчетвером искать легче, чем втроем. Пляж длинный.

– Тонинью...

– Мы заедем за тобой через десять минут.

И в трубке раздались гудки отбоя.

– Может, нам стоит заглянуть к Еве, – предложил Титу. – Норивал мог вернуться к ней.

– Норивал был счастлив с Евой, – добавил Орланду. Вчетвером они шли по пляжу, только Флетч – в сандалиях. Он понимал, что не настолько акклиматизировался, чтобы на полуденном солнце идти босиком по раскаленному песку.

Тонинью, Титу и Орланду заехали за Флетчем на черном «галакси».

С тротуара у отеля маленький Жаниу Баррету с деревянной ногой молча наблюдал, как Флетч сел в машину и уехал.

До участка берега, куда, по расчету Тонинью, должно было вынести Норивала, они доехали довольно быстро, учитывая запруженные людьми и автомобилями дороги.

В одном месте не менее тысячи человек в изодранных карнавальных костюмах танцевали вокруг оркестра, разместившегося в кузове громадного грузовика, ползущего со скоростью несколько метров в час. Никогда еще Флетчу не доводилось видеть такого большого расхода человеческой энергии ради столь незначительного продвижения вперед.

По пути к пляжу они внимательно слушали радио. О Норивале Пасаринью ничего не сообщали. Пляж цвел яркими зонтиками, надувными матрацами. Куда ни посмотри, люди танцевали, бегали, купались, играли в футбол, выпивали, закусывали.

– Если человек умирает во время полового акта, – заметил Орланду, повернувшись к Флетчу, – ему гарантировано быстрое возвращение в жизнь.

– Для Норивала тем более, – поддакнул Титу. Они шли вдоль кромки воды, лавируя меж распластанных тел, ища среди них Норивала, вынесенного на берег морем, но, возможно, принятого за спящего.

– А в Соединенных Штатах Америки придерживаются того же мнения? – поинтересовался Орланду.

– Не думаю, – ответил Флетч. – Я никогда не слышал там ничего подобного.

– Люди в Соединенных Штатах Америки не умирают во время полового акта, – подал голос Тонинью. – Они умирают, говоря о нем.

– Они умирают, рассказывая о нем своему психоаналитику, – рассмеялся Орланду.

– Да, да, – покивал Тонинью. – Они умирают, тревожась о том, смогут ли доставить женщине удовольствие.

– Люди Соединенных Штатов Америки, – хмыкнул Титу. – Вот как они ходят.

Титу ускорил шаг, его голова и плечи подались вперед, ноги не сгибались, бедра не покачивались из стороны в сторону, руки висели по бокам, как плети, глаза смотрели прямо перед собой, на лице застыла улыбка, при каждом шаге нога опускалась на песок всей ступней. Казалось, кто-то невидимый толкал Титу в плечи и он уже падал, но в самый последний момент успевал поднять и вынести вперед ногу.

Флетч остановился, рассмеялся.

А потом какое-то время шел чуть позади своих приятелей.

– Да, – прервал затянувшееся молчание Титу, – Норивал мог и ожить.

– Правда ли, что во время Карнавала все немного сходят с ума? – спросил Флетч.

– Немного, – подтвердил Тонинью.

– Если можно стать бессмертным, умирая во время полового акта, почему тогда люди не трахаются постоянно?

Орланду хохотнул.

– Я стараюсь.

Мимо прошел мужчина с двумя цилиндрическими металлическими емкостями с ледяным чаем. Каждый контейнер весил не меньше ста фунтов. Он, похоже, намеревался продавать чай отдыхающим на пляже. На вид мужчине было лет шестьдесят, и шел он достаточно быстро, чтобы обогнать чечеточников и Флетча. Его ноги напоминали корни деревьев, закаленных временем.

– Это безумие, – Флетч имел в виду их прогулку. Ему хотелось лечь на песок, чтобы его разморило на солнышке и он смог заснуть.

Пустые, распоротые бумажники валялись на песке, словно птицы, упавшие с неба.

Тонинью оглядел океан.

– Никаких следов яхты. Ее тоже могло выбросить на берег.

– Яхта затонула, – возразил Титу.

– Может, и Норивал пошел ко дну, – добавил Орланду.

– Может, Норивал жив, а мы – мертвы, – внес свою лепту и Флетч.

Орланду посмотрел на него, словно обдумывая эту идею.

Они уже приблизились к концу пляжа. Неподалеку загорали девушки-подростки в бикини. Из восьми пятеро были беременны.

– Норивала могло выбросить на берег только здесь, – уверенно заявил Тонинью.

– Давайте спросим, – предложил Флетч. – Давайте спросим у этих людей на берегу, не видели ли они Норивала Пасаринью, проплывающего мимо без яхты.

– Остается только одно, – решил Тонинью.

– Разойтись по домам и поспать, – ввернул Флетч.

– Проплыть вдоль берега.

– О нет, – простонал Флетч.

Тонинью смотрел на воду.

– Возможно, Норивал бултыхается где-то у самой поверхности.

– Мне надо поспать, – гнул свое Флетч. – Я не хочу плавать.

– Прошлой ночью, когда я наткнулся на Норивала, – поделился своими наблюдениями Тонинью, – он плыл глубже, чем я ожидал.

– Отлично, – Титу ступил в воду. – Мы поплывем вдоль берега и поищем Норивала под водой.

– О нет, – ахнул Флетч.

– Оставь сандалии здесь, – посоветовал ему Орланду. – Даже североамериканец не сможет плыть в сандалиях.

Возвращаясь в Рио, они прослушали выпуск новостей. Речь шла, главным образом, о вечернем параде и о тех проблемах, которые предстояло разрешить за оставшиеся несколько часов. Одна школа самбы неожиданно заявила, что другая школа использует элементы их мелодий. Комментатор согласился, что эти утверждения не лишены оснований.

О смерти Норивала Пасаринью не сообщалось.

– Ты не становишься настоящим бразильцем, – заметила Лаура за обеденным столом. – Ты становишься карнавальным бразильцем.

Когда Флетч добрался до своего номера в «Желтом попугае», обожженный солнцем, покрытый соляной корочкой, со ступнями, разве что не обуглившимися от короткой прогулки до машины от кромки воды, Лаура ждала его, свернувшись калачиком в удобном кресле, листая ноты. Ее интересовало, где они пообедают, она радовалась тому, что будут наблюдать Карнавальный парад из ложи Теудомиру да Косты.

Флетч устало поздоровался с ней. Лаура помогла ему принять душ. Улегшись на кровать, он хотел заснуть. Но оказалось, к его полному изумлению, что он способен на более теплое приветствие. Потом они вновь приняли душ.

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая