Выбор Флетча - Макдональд Грегори - Страница 24

• Предыдущая
• 24/42
• Следующая

– Конечно, – Флетч отметил, что Джуди очень мила. Несмотря на забранные в пучок каштановые волосы, толстый свитер, юбку из грубого материала, плотные колготки и туфли на каучуковой подошве. – Так что вы хотите от меня?

– Организуйте мне интервью с миссис Уилер. В обмен возьмите мое тело.

– Чистый бартер. Око за зуб.

– Примерно так.

– Я еще не встречался с мисс Салливан. Никогда не видел ее.

– Попытаться-то вы можете.

– Вы хотите, чтобы я ей позвонил?

– Пожалуйста. Она в номере 940.

– Вас устроит сопровождение?

– Что-что?

– Вы будете сопровождать миссис Уилер час или два, понимаете? Находиться рядом с ней. Вы не будете брать у нее интервью. Но сможете написать о том, что она делала и говорила другим людям. «Час в жизни Дорис Уилер». Если постараться, получится хорошее чтиво.

– Конечно. Я согласна.

– Отлично. Я позвоню мисс Салливан. Постерегите мое пиво.

Под ухом бубнил доктор Том:

– ...журналисты – единственная категория людей, которые просят не оставлять своих останков науке. Экспериментально установлено, что сердца у журналистов очень маленькие и пересаживать их можно только мышкам-полевкам.

– Не позволяйте им сойтись в рукопашной, хорошо? – попросил Флетч Джуди.

– Не беспокойтесь, – она забралась на стул Флетча. – Готова поспорить, уважаемые господа, что вы не знаете, как починить треснувшую чашку...

– Мисс Салливан? Это Флетчер.

– Что вам нужно? – голос удивительно низкий, чуть ли не бас.

– Добрый вечер. Мы еще не встречались.

– Вот и хорошо. Пусть так будет и дальше.

– Как? – деланно изумился Флетч. – А командная солидарность? Или мы гребем в разные стороны?

– Ближе к делу.

– Даже сотрудничества не получится?

– Получится. Но вы оставайтесь по вашу сторону забора, а я – по свою. Идет?

– Не идет. Ко мне обратилась юная дама, репортер из «Фармингдейл вьюз». Завтрашнее утро она проведет с миссис Уилер. Рядом, не более того.

– Только через мой труп.

– Это можно устроить.

– Кому нужна эта бестолковая провинциалка? И кто вы такой, чтобы планировать контакты Дорис?

– На завтра я выписываю ей журналистский пропуск. На сопровождение Дорис Уилер. Плюс фотографии. Если вам это не нравится, засуньте его себе в нос.

– Идите к черту, Флетчер.

– Едва ли я составлю вам компанию в аду, дорогая.

Доктор Том и Билл Дикманн ушли из бара. Джуди Надич дожидалась его над пустой кружкой из-под пива.

– Что случилось с моим пивом? – полюбопытствовал Флетч.

– Я его выпила.

– Пиво хорошее?

– Нет.

Он протянул ей журналистский пропуск, который заполнил и подписал, поднявшись в свой номер.

– Держите. Завтрашнее утро вы проведете, сопровождая миссис Уилер. Только не путайтесь у нее под ногами.

– Благодарю, – Джуди с сомнением смотрела на квадрат плотной бумаги. – Мисс Салливан не возражала?

– А с чего ей возражать? Миссис Уилер только порадует ваше присутствие.

Шустрик Грасселли поднялся из-за столика в дальнем углу и подошел к Флетчу.

– Когда мне отдать вам свое тело? – спросила Джуди. – Сейчас?

– В каком мы городе?

– В Фармингдейле, где же еще.

– Когда я окажусь здесь в следующий раз.

– Вы меня отвергаете?

– Нет, нет. Просто я не верю в предоплату.

– Мистер Флетчер, могу я угостить вас пивом? – подал голос Шустрик.

– Конечно. Надеюсь, следующая кружка будет лучше предыдущей. Джуди не понравилось пиво, которое принесли мне в прошлый раз.

– Почему вас зовут Шустрик?

Шустрик Грасселли и Флетч взяли по кружке пива и проследовали к столику Шустрика в дальнем конце бара. Джуди Надич, подхватив свою объемистую сумку, упорхнула, чтобы подготовиться к завтрашней встрече с Дорис Уилер.

– Так меня прозвали еще на ринге.

– За быстрый удар?

– Не уверен. Репортеры всегда подкалывали меня. Их интересуют только сведения об Уилерах. Но я им ничего не говорю, перевожу разговор на далекое прошлое.

– А о чем они вас спрашивают?

– Сами знаете, о жизни губернатора, – Шустрик посмотрел Флетчу в глаза. – Его исчезновениях.

Флетч понял, что от него ждут очевидного вопроса.

– Он исчезает? Что значит, исчезает?

– Его поездки на рыбалку. Так их иногда называли. Но ловить рыбу он не умеет. Тогда стали говорить, что он ездит на охоту. Но губернатор не смог бы подстрелить и кролика, даже если бы умирал с голода. Вы понимаете, – Шустрик улыбнулся. – Поездки губернатора с проститутками. Оргии, которые он устраивает по уик-эндам. Пьяные загулы. В тайных притонах.

По спине Флетча пробежал холодок.

– О чем вы говорите?

– Все это знают, – Шустрик продолжал улыбаться. – Вся пресса. Его запои. Контакты с мафией. Женщин, которые та поставляет ему по первому требованию. Он исчезает на несколько дней кряду. Это всем известно. Я езжу с ним.

– Губернатор не может просто исчезнуть.

– Он может. И на посту губернатора. И в бытность конгрессменом. Всегда исчезал. На несколько дней.

– Чепуха. Не может губернатор исчезнуть. Держать его под наблюдением – сущий пустяк.

– Просто невозможно. Он об этом заботится. Я – тоже. Суть в том, что никто не знает, когда это случится. Ночью, в два или три часа утра, он звонит мне в мою комнатку над гаражом и говорит: «Пора, Шустрик». Я отвечаю: «Да, сэр», – и подгоняю машину к черному ходу, где он меня уже ждет. Однажды он ушел с совещания попечителей университета, вроде бы в туалет. А сам сел в машину и сказал мне: «Пора, Шустрик». Я всегда знаю, что это значит.

– И пресса знает?

– Это великая неопубликованная сенсация. Они не решаются написать хоть строчку, потому что не знают, о чем писать. Доказательств ни у кого нет. Никому не известно, куда он ездит, и что там делает. Знаю только я, – Шустрик отпил пива.

– А мне дозволительно спросить?

– У губернатора была подруга, еще до того, как он женился. Барбара... фамилии не помню. Модельер, то ли по шляпам, то ли по одежде. Тот коттедж она получила в наследство. От отца. Когда-то давно они ездили туда вместе, молодыми, он еще учился на юридическом факультете. Она умерла. Коттедж оставила ему. Они знали, что она должна умереть. Рак. О том, что коттедж принадлежит ему, никому не известно. Самый большой его секрет.

– Значит, исчезая, он объявляется в коттедже? Один?

– С ним еду я. Я знаю все дороги, даже проселочные. Ведущие на север, юг, запад, восток. Я могу проехать по ним с завязанными глазами. И еще никому не удавалось проследить за мной.

– Вы говорите о коттедже, построенном лет тридцать тому назад.

– Раньше. Гораздо раньше. Дом гниет. Разваливается. По комнатам гуляет ветер. Там холодно, сыро. Я стараюсь хоть как-то подновить его. Он ничего не замечает. Крыша течет. Камин коптит. Трубы проржавели. Воду я ношу ведрами с озера. Дом не ремонтировали уже добрых тридцать лет. Что я могу сделать один? Ничего не умею. Вырос-то в городе.

Флетч молча смотрел на шофера-телохранителя губернатора. Шустрик наклонился вперед.

– И вы знаете, что он делает в коттедже? Никаких шлюх, никакой выпивки. Не говоря уж о гангстерах. Только я. И фотография этой девушки, Барбары, на комоде в спальне.

– Она красивая?

– Ничего особенного. Милая. С приятной улыбкой.

– И чем он занимается?

– Ложится в постель. Спит. Спит и спит. Забирается в постель, едва войдя в дом. Кровать там большая, мягкая, но белье отсыревает. Он этого не замечает. Он спит пятнадцать-шестнадцать часов. Когда просыпается, я приношу ему еду. Бифштекс и яичницу. Всегда бифштекс и яичницу. Там есть телефон, по-прежнему записанный на фамилию Барбары, хотя она тридцать лет, как умерла. Телефонной компании-то все равно. Лишь бы оплачивались счета. Он звонит своей секретарше, вице-губернатору, жене, Уолшу. Решает какие-то вопросы. Затем вновь засыпает. Не ходит гулять. Не тратит энергию. Он – как медведь. Впадает в спячку на несколько дней. За те годы, что я провел с ним, он ни разу не спустился к озеру. Вне коттеджа его можно увидеть, лишь когда он выходит из машины или садится в нее, а приезжаем и уезжаем мы обычно в темноте. Думаю, он даже не представляет себе, что это за лачуга.

• Предыдущая
• 24/42
• Следующая