Голубой молоточек - Макдональд Росс - Страница 54

• Предыдущая
• 54/61
• Следующая

— Где твоя мать, Фред?

— Внизу, в гостиной, с мистером Лэкнером и капитаном Маккендриком. Втроем мы спустились по лестнице. Один раз Бетти покачнулась, вцепившись в мое плечо. Я предложил отвезти ее домой, она послала меня ко всем чертям.

В унылой комнате не происходило ничего интересного. Допрос застыл на мертвой точке: Джонсоны отказывались отвечать на вопросы Маккендрика, а многоуважаемый мистер Лэкнер напоминал об их правах. Говорили — а скорее уклонялись от разговора — об убийстве Пола Граймса.

— У меня есть кое-какие соображения, — вмешался я, — вернее с этого момента это больше, чем соображения. И Граймс, и Джейкоб Витмор были убиты потому, что выяснили происхождение пропавшей картины Баймееров, собственно, она уже нашлась, — я показал им протрет. — Я только что нашел это на чердаке, где, собственно, Джонсон ее и написал, вне всякого сомнения.

Джонсон сидел, свесив голову, его жена бросила на меня горький взгляд, полный как тревоги, так и мстительного удовлетворения.

Маккендрик повернулся ко мне.

— Я понимаю, почему эта картина так важна...

— Похоже, что это картина Хантри, капитан. А написал ее Джонсон.

Значение этой информации постепенно начало доходить до Маккендрика, он был похож на человека, только что узнавшего о своей болезни. Повернув голову, он всматривался в Джонсона, и глаза его все расширялись.

Ответный взгляд Джонсона выражал унижение и страх. Я попытался проникнуть сквозь бесцветный ноздреватый жир, скрывающий истинные черты его лица. Было трудно представить, что когда-то он был красив и что тупые покрасневшие глазки принадлежали человеку, чье воображение создало мир его картин. Я подумал, что самые важные черты личности Джонсона могли перейти в этот нарисованный мир, оставив пустоту в его душе.

Однако, видимо, в его лице сохранились какие-то следы сходства с человеком, которым он был в молодости, потому что капитан Маккендрик спросил:

— Ведь вы — Ричард Хантри? Я вас узнал...

— Нет. Мое имя Джерард Джонсон.

Более он ничего не пожелал сказать и молча выслушал формулу Маккендрика, который арестовал его, предварительно перечислив его права. Фред и миссис Джонсон остались на свободе, хотя Маккендрик велел им явиться в участок для снятия показаний. Все втиснулись в полицейскую машину под суровым взглядом молодого полицейского сержанта, не снимавшего руки с рукоятки автоматического пистолета.

Мы с Бетти остались на тротуаре перед пустым домом. Я сунул картину Баймеера в багажник своей машины и открыл дверцу перед девушкой. Она вдруг вскинулась:

— Ты не знаешь, где моя машина?

— Стоит за домом. Оставь ее сейчас там, я тебя отвезу домой.

— Я не поеду домой, мне необходимо написать эту статью!

Я внимательно всмотрелся в ее лицо, оно казалось ненатурально сияющим, словно электрическая лампочка, которая вот-вот перегорит.

— Пойдем прогуляемся. У меня тоже есть работа, но она может немного подождать.

Она шла рядом со мной под деревьями, легко опираясь на мою руку. Старая улочка в утреннем свете казалась красивой и элегантной.

Я рассказывал ей сказку, которую помнил с детства. Говорят, было время, когда мужчины и женщины были связаны теснее, чем близнецы и делили одну телесную оболочку. Я говорил ей, что когда мы соединились в моем гостиничном номере, я почувствовал, что между нами именно такая близость. А когда она исчезла из поля моего зрения, мне казалось, что я утратил половину себя. Она сжала мою руку.

— Я знала, что ты меня найдешь.

Мы медленно обошли вокруг квартала, словно это утро было получено нами в дар и мы искали места, где могли бы насладиться им. Потом я отвез ее в центр и мы вдвоем съели ленч в кафетерии «Чайный домик». Мы были серьезны и умиротворены, словно люди, совершающие некий ритуал. Я видел, как ее лицо и все тело вновь наполняются жизнью.

Я вернулся в полицейский участок. На паркинге стоял фургончик коронера, а в коридоре я столкнулся с Пурвисом, выходящим от Маккендрика. Он был красен от возбуждения.

— Установлено абсолютно точно, чьи это были кости!

— Где?

— В госпитале для инвалидов «Скайхилл» в Вэлли. Он много лет после войны лечился там. Его звали Джерард Джонсон.

— Как?!

— Джерард Джонсон. Он был тяжело ранен на Тихом океане, его по частям собирали. Был выписан из госпиталя примерно двадцать пять лет назад, должен был регулярно приезжать для обследования, но так больше и не появился. Теперь понятно, почему, — он глубоко и удовлетворенно вздохнул. — Между нами, я очень благодарен тебе за эту подсказку, напомни мне об этом, если я смогу что-нибудь сделать для тебя.

— Ты сейчас можешь кое-что для меня сделать.

— Хорошо, — Пурвис казался слегка встревоженным, — сделаю все, чего захочешь...

— Лучше запиши.

— Стреляй! — сказал он, вынимая служебный блокнот и авторучку.

Я выстрелил по отдаленной цели.

— У Джерарда Джонсона в армии был друг по имени Вильям Мид. Мид был убит в Аризоне летом 1943 года. Это дело знакомо шерифу Бротертону из Копер-Сити — это он нашел останки Мида в пустыне и отослал их в Калифорнию, где его должны были похоронить. Я хочу знать, по какому адресу было выслано тело и где его погребли. Возможно, необходимо будет эксгумировать эти останки.

Пурвис поднял глаза от блокнота и зажмурился, ослепленный солнцем.

— Но что ты собираешься искать?

— Причину смерти. Тождество. Все, что удастся. И второе дело. У Мида была жена, хорошо бы найти ее.

— У тебя серьезные запросы.

— Мы расследуем серьезное дело.

Маккендрик сидел в кабинете один. Был он уныл и раздражен.

— Где ваш заключенный, капитан?

— Прокурор округа отвез его в изолятор в здании суда. Лэкнер посоветовал ему притвориться немым, да и остальные члены семьи тоже воды в рот набрали. А я надеялся сегодня закрыть дело...

— Может, нам все-таки удастся это. Где сейчас Фред с матерью?

— Я их отпустил домой. Прокурор не хочет предъявлять им обвинение, во всяком случае, пока. Он недавно в этой должности и пока еще учится. Ему кажется, что эту Джонсон мы можем обвинить только в том, что она жила с Ричардом Хантри, выдавая его за своего мужа, а это не преступление.

— Но ведь она помогала ему скрыть убийство.

— Вы имеете в виду убийство настоящего Джерарда Джонсона?

— Вот именно, капитан. Как вам известно, Пурвис установил, что настоящий Джерард Джонсон — это тот мужчина в коричневом костюме, останки которого были зарыты в оранжерее миссис Хантри. Похоже, что Хантри убил Джонсона, присвоил себе его имя и поселился с его женой и сыном. Маккендрик задумчиво покачал головой.

— Я тоже так думал, пока не посмотрел документы этого Джонсона в окружной прокуратуре и в том госпитале «Скайхилл». Он не был женат и не имел сына. Вся эта чертова семейка просто-напросто выдумана!

— Включая Фреда?

— Включая Фреда, — видимо, Маккендрик заметил, что я болезненно вздрогнул, потому что сейчас же добавил: — Я знаю, что у вас к Фреду особое отношение. Может быть, благодаря этому, вы можете себе представить, что чувствую я в отношении Хантри. Я действительно восхищался этим типом, когда был еще молодым полицейским. Весь город восхищался им, даже те, кто его в глаза не видел. А теперь я должен им сказать, что Хантри был полусумасшедшим пьянчужкой и к тому же убийцей...

— Вы абсолютно уверены, что Джонсон — это Хантри?

— Абсолютно. Не забывайте, что я с ним был лично знаком, один из немногих избранных. Разумеется, он изменился, чертовски изменился, но это тот самый человек. Я узнал его, и он об этом знает. Но не желает ни в чем признаваться.

— А вы не пытались устроить ему очную ставку с его настоящей женой?

— Разумеется, я поехал к ней сегодня с утра пораньше, чтобы обо всем договориться. Но она уже смылась и, думаю, далеко, вычистила свой банковский сейф и, когда ее видели в последний раз, двигалась по автостраде на юг, — Маккендрик уныло глянул на меня. — Частично это ваша вина, вы же непременно пожелали допросить ее, а было еще рано.

• Предыдущая
• 54/61
• Следующая