Султан Луны и Звезд - Арден Том Дэвид Рэйн - Страница 25

• Предыдущая
• 25/155
• Следующая

Малявка уже снова раскладывал камешки по кучкам. Ручонки у него дрожали, время от времени он громко шмыгал носом и сглатывал сопли. Прятаться было бесполезно — это он понимал. Но на самом деле он не прятался — то есть не совсем прятался. Тут было так прохладно, под отцовской повозкой. Да и потом — Эли Али Оли все равно разыскал бы его, рано или поздно. Так чего было бояться? Малявка понимал, что ему грозит и как ему будет больно. Он сунул руку в карман и извлек оттуда новую пригоршню камешков.

— Зеленый. Коричневый. Серый. Лиловый.

Мальчик лежал на животе, подперев кулачками острые скулы. Рядом с ним, вывалив язык, часто, но негромко дыша, лежала безымянная собака, вяло помахивая хвостом. Время от времени мальчик и собака поглядывали на внешний мир сквозь спицы колес — так смотрели бы сквозь прутья решетки томящиеся в темнице узники. По одну сторону были видны белые скалы, а ниже них — береговые утесы, по другую — наполненный мочой до краев ночной горшок, разбросанные по земле обглоданные кости да растрепанная занавеска, сплетенная из водорослей. Все убежали на деревенскую площадь — узнать, не помер ли, часом, Черный Всадник. Громче, чем обычно, разносилось по поселку жужжание мух. Оно звучало непрерывным, назойливым гулом.

— Розовый. Желтый. Белый. Черный.

Малявка долго лежал неподвижно, глядя на камешки. Над его головой болтался конец веревки, обмотанной вокруг оси, на которой крепились колеса повозки. Мальчик лениво тронул веревку — и она раскачалась, как маятник. Собака залаяла.

Малявке стало ужасно тоскливо. Он выбрался из-под повозки и встал под скалой, свирепо шмыгая носом. Потом утер тыльной стороной ладони слезы и сопли, выругался и, вытащив из кармана последние камешки, запустил их с утеса вниз. Камешки посыпались градом.

И туг почти одновременно случилось вот что. Кто-то прокричал:

— Эй!

И Малявка резко развернулся. Вот тут-то он их и увидел. Вдалеке клубилась пыль. Красные Всадники! Да, они были еще очень далеко, но какая разница? Он видел, как вспыхивают, просвечивая сквозь завесу пыли, их алые одежды, а что такое Красные Всадники, мальчик знал, знал очень даже хорошо. Сердце его сжалось от страха, он втянул голову в плечи и едва не лишился чувств.

Но крик донесся не с той стороны, откуда скакали Красные Всадники.

Собака снова залаяла, и Малявка увидел, что на уступе скалы, внизу, лежит, распростершись, какой-то человек. У мальчика перехватило дыхание. В первое мгновение он подумал не о том, в какую беду попал этот человек, а почему-то о том, какая у него бледная кожа и какие светлые волосы. Меловые камни пришли в движение. Начался оползень. Уступ должен был вот-вот сорваться и упасть в море.

— Помогите! — одними губами выговорил незнакомец. — Помогите!

Малявка, выпучив глаза, со всех ног помчался к поселку. Сердце его от волнения учащенно билось. Как он жалел о том, что сейчас здесь нет дяди Фахи Эджо!

Но искать его времени не было. Как же быть?

И тут он понял.

Веревка!

Мальчик нырнул под повозку.

Послышались шаги.

— Малявка! Где ты, паршивец? Выходи! Мы запрягаем верблюдов и уходим! Скорее!

Малявка на миг замер. С ужасом представил он такую картину: отец стоит на краю утеса и злобно смеется над распростершимся на уступе незнакомцем. Может, еще и тяжелый камень вниз сбросит? Мальчик проворно размотал и свернул веревку и опрометью бросился туда, где его помощи ждал желтоволосый юноша.

— Сюда! Скорее!

Он распустил веревку и бросил несчастному незнакомцу ее конец. Хватит ли у него сил? Его взгляд беспомощно метался. Он смотрел то на Красных Всадников, скачущих вдалеке, то на фигуру незнакомца, то на повозку, из-за которой вот-вот мог показаться пышущий злобой отец.

— Будь ты проклят, Малявка, где тебя носит? Ты что же, хочешь, скотина ты эдакая, чтобы Каска Далла заплясал от радости, узнав, что твоего отца прикончили в этой грязной дыре? Нет, я тебя тут брошу, так и знай, мерзавец! Или ты не знаешь, что Всадники пожирают маленьких мальчиков?

Уступ покачнулся и пополз вниз.

Незнакомец, держась за веревку, выбрался наверх.

— Мальчик, ты спас мне жизнь!

Малявка взволнованно шмыгнул носом. На протяжении своих долгих странствий он собирал камешки, надеясь, что в один прекрасный день отыщет талисман, который принесет ему удачу, — волшебный талисман. Неужто теперь ему довелось встретиться с каким-то другим волшебством? Вопросы метались у него в голове, но для вопросов не было времени.

Голос отца звучал все ближе:

— Малявка! Где ты? Нет, такой отец, как я, слишком хорош для тебя! Я тебя так отколочу — живого места не останется!

Малявка устремил на своего нового друга взгляд, полный отчаяния.

— Скорее! Тебе надо спрятаться!

Джем мигом забрался в кибитку. Дверца за ним со стуком закрылась. Малявка, скорчив виноватую физиономию, обернулся, и как раз в это мгновение из-за угла выбежал Эли Оли Али. Он ухватил сынишку за плечи и принялся трясти.

— Паршивец! Это ты бросил камень, да?

— Папа, это не я!

Малявка приготовился к тому, что отец закатит ему жестокую порку, но его спасением стали Красные Всадники. Эли Оли Али, прищурившись, всмотрелся вдаль.

— У-у-у! — взвыл он. — Быстро скачут! К вечеру от этой деревни не останется и камня!

Пока отец запрягал верблюдов, Малявка проворно намотал веревку на колесную ось.

— Амеда! Неси соус «зорга»! Живо, девчонка!

Черный Всадник поморщился от боли.

— Соус «зорга», слышишь ты или нет?

Голос матери-Маданы гулко звучал под потолком длинного просторного зала. Повсюду, рассевшись на невысокие скамьи, вкушали свою трапезу завсегдатаи. Время от времени кто-то из них с опаской поглядывал в ту сторону, где у дальней стены на возвышении стоял стол для особо почетных постояльцев. Тот человек, что сидел рядом с хозяйкой караван-сарая, и вправду был редкой птицей, ибо гость этот был Черным Всадником. Такие гости прежде сюда не наведывались. Если бы мать-Мадана дрожала от страха, это было бы понятнее, а она почему-то прекрасно владела собой и обращалась со страшным вестником как с самым дорогим гостем.

Но если рассудить — кто и когда мог заставить дрогнуть мать-Мадану?

Мать-Мадана в то время, когда не кричала на Амеду, в ярких красках расписывала гостю достоинства своего караван-сарая. Ведь гость уже заметил, что у нее не какой-нибудь простой постоялый двор, не какая-нибудь придорожная развалюха? И уж конечно, он обратил внимание на то, какие тут просторные комнаты, какие крепкие стены — а все потому, что некогда здесь размещалась береговая крепость, охранявшая подступы к Куатани во времена набегов венайцев!

Мать-Мадана не умолкала ни на мгновение. Не желает ли дорогой гость осмотреть пушки на бастионах, пороховые погреба, камеры для штрафников? О, от этих стен воистину веяло духом могущественной империи! Где еще, вопрошала мать-Мадана, могут найти лучший приют всадники в черных, желтых и алых одеяниях?

Это была дерзкая атака, но какое впечатление разглагольствования хозяйки караван-сарая производили на гостя, сказать было трудно, поскольку он все время молчал. На самом деле он, казалось, не слышал обращенных к нему цветистых речей. Кожа у него под глазом, обильно смазанная бальзамом из ягод ярга, распухла и полиловела. Он сидел, свирепо сдвинув брови, и не отрывал глаз от своей тарелки. А вот кушал он с большим аппетитом — пустых пиал на столе становилось все больше.

Хоть это радовало мать-Мадану.

Вбежала Амеда с кувшинчиком, наполненным соусом «зорга». Пробираясь между столами, она чуть не выронила драгоценную ношу. Осыпав девочку ругательствами, мать-Мадана выхватила у нее из рук кувшинчик. Однако гнев ее быстро унялся, и она тут же обернулась к гостю с масленой улыбкой. Склонившись, старуха щедро полила соусом приправленное специями блюдо на тарелке Черного Всадника.

• Предыдущая
• 25/155
• Следующая