Пылкие мечты - Макголдрик Мэй - Страница 3
- Предыдущая
- 3/73
- Следующая
Гвинет отошла в сторону, ничего не желая слышать о жизни Эммы. Сетовать на свое замужество стало любимым занятием Эммы. Они уже подходили к огромному парку перед домом, где множество гостей наслаждалось послеобеденным отдыхом.
Дэвид прервал Эмму:
– Ты ведь отлично знаешь одно качество или, скажем, недостаток, в равной мере присущий Лайону, Пирсу и мне, – мы сторонники привычного, размеренного образа жизни.
Гвинет повернула было на дорожку, ведущую к парку, но Дзвид, взяв под руку, удержал ее.
– За два года брака ты, Эмма, должна была хорошо изучить вкусы и привычки моего брата и знать, что иногда ему хочется пожить в Лондоне или в Баронсфорде, а иногда отправиться в путешествие.
– Ну да, я знаю, очень хорошо знаю все его любимые привычки и заведенный им распорядок. Но я обнаружила – он этот распорядок меняет сразу же, когда у него есть возможность увидеть меня. – Эмма понизила голос:
– Это может показаться странным, но это правда. Для того чтобы обсудить какой-то вопрос, мне приходится договариваться о времени встречи с ним через его лакея.
– Ну и что? Уверен, что, если бы тебе и правда был нужен Лайон, он всегда был бы к твоим услугам. Ты поднимаешь шум из-за пустяков.
– Вовсе нет. Это только один из десяти случаев, о которых я не хотела говорить. Он сторонится меня. Обращается со мной как с посторонним человеком, – сообщила она драматическим тоном. – Но еще хуже бывает, когда мы остаемся вдвоем. Вспышки его дурного характера просто невозможно выдержать.
– Да, характер у Лайона всегда был отвратительный, но мы с ним справляемся. Огрызается он часто, но кусает редко.
– Таким он был раньше. Но тебя долго здесь не было. – Эмма схватила Дэвида за обе руки. – Лайон изменился. Не проходит и месяца, чтобы я не услышала об очередной дуэли или об очередной жертве. Он не может сдержать свой нрав. Он слишком бурно реагирует на любой намек или слух, не думая о том, насколько этот слух правдив. Он не слушает никаких разумных объяснений, особенно если они исходят от меня. Я боюсь за него, Дэвид… и за себя тоже. Мне страшно, ты понимаешь?
Гвинет хотелось заткнуть уши, чтобы не слушать эту пустую болтовню. Несколько раз за последние два года ей случалось быть невольной свидетельницей ссор Эммы и Лайона. И каждый раз до нее долетали возмутительные сплетни, в основном это были слухи о неблаговидном поступке… или о чем-то и похуже, например об измене Эммы. Гвинет слышала, как бессовестно лжет ее кузина, ведь именно она старалась держать Лайона на расстоянии. Какими бы бурными ни были их перепалки, это не имело особого значения, хотя Лайон каждый раз выходил из себя. Однако Гвинет и в голову не приходило, что стоит беспокоиться о безопасности Эммы.
– Не знаю, что случилось с нами… с нашим браком. – Эмма перешла на шепот. – Сейчас более, чем когда-либо, мне нужна твоя поддержка. Надо, чтобы ты, встав на мою сторону, вмешался и заставил Лайона осознать всю ошибочность его поведения. Боюсь, как бы не случилось непоправимое.
– Не могу, – произнес Дэвид охрипшим голосом. – Это твой брак, Эмма. И между вами есть что-то общее.
– Между нами нет ничего! И я не могу так жить дальше. Я чувствую себя такой беспомощной. – Она замедлила шаг. – Ты был далеко, и я несколько раз жаловалась Пирсу. Но он уже устал от всего этого. Ему надоело бороться с Лайоном. Ты моя последняя надежда, Дэвид. Если ты мне не поможешь, то я даже не знаю, что мне делать. Я просто в отчаянии.
Гвинет снова отошла в сторону. Дэвид повернулся к ней. Эмма тоже остановилась. Отповедь кузине уже была готова сорваться с языка Гвинет, но она сдержалась.
– Пойду поищу Уолтера Траскотта. – Гвинет быстрым шагом направилась к конюшне, не позволив Дэвиду ее остановить. Она не могла больше выносить эту ложь.
Она и Эмма уже почти шесть лет жили в разных поместьях. Приехав в Гринбрей-Холл шестилетним ребенком, Гвинет полюбила Эмму. Она ходила за своей кузиной по пятам, восхищалась ее красотой и пыталась подражать старшей девочке, насколько это было возможно в ее возрасте. Даже то обстоятельство, что они обе были безнадежно влюблены в одного и того же юношу, нисколько не умаляло в ней восхищения кузиной. Эмма была героиней всех романтических рассказов, написанных Гвинет. Эта воображаемая Эмма была дерзкой, неудержимой, восхитительной. Ничто не могло ее остановить. Никто не мог устоять перед ее обаянием и очарованием.
На конюшне Гвинет попросила у конюха лошадь, и когда ей привели кобылу, она поскакала в Гринбрей-Холл. Но даже встречный ветер не мог остудить ее лихорадочного возбуждения.
Первым ударом для Гвинет явился тот факт, что ее кузина, никого не стесняясь, начала оказывать внимание Лайону, старшему брату Дэвида. Лайон только что унаследовал титул после смерти их отца, лорда Эйтона. Новый граф вернулся в Баронсфорд после нескольких лет военной службы. То, что граф был на десять лет старше Эммы, не имело для нее никакого значения. Как только она решила для себя, что выйдет замуж за Лайона, участь его была решена. Они обвенчались тем же летом.
После этого события храм, воздвигнутый в честь обожаемой кузины в сердце Гвинет, начал быстро разрушаться. Она все больше разочаровывалась в Эмме, но ее разочарование не шло ни в какое сравнение с тем злом, какое Эмма причинила Дэвиду. Года не прошло со дня свадьбы Лайона, когда все окончательно рухнуло после одного происшествия в Лондоне.
Мать Эммы весной всегда уезжала в Лондон, этого же она требовала и от Гвинет. Именно в Лондоне Гвинет поняла, насколько опасны забавы Эммы для ее брака. Постоянные ссоры с Лайоном, начавшиеся сразу после их венчания, представляли собой только незначительную часть того, что вытворяла Эмма. Гвинет открыла в Эмме такие качества, которые не замечала до этого, – тщеславие, эгоизм, жестокость. Эмма, желая добиться своей цели, не останавливалась ни перед чем. Она легко возводила напраслину на других и со многими была жестокой. Но самым возмутительным и шокирующим для Гвинет открытием оказалось то, что Эмма завела любовные шашни на стороне.
Гвинет была ошеломлена, когда однажды в городском доме леди Кэверс натолкнулась на кузину, занимавшуюся любовью с каким-то незнакомцем. Она забыла свой дневник в библиотеке, когда утром писала там письмо. Вспомнив об этом лишь после полудня, Гвинет пошла за ним в библиотеку. Она стремительно ворвалась внутрь, не ожидая там никого встретить. Увиденное ярко и надолго запечатлелось в ее памяти… Задрав юбки, Эмма сидела верхом на незнакомом мужчине, который, спустив брюки, откинулся на спинку софы. Он целовал ее обнаженную грудь, а Эмма, извиваясь у него на коленях, издавала сладострастные звуки. Ничего подобного в своей жизни Гвинет никогда не слышала и не видела. Любовники не заметили ее присутствия, и она бесшумно выскользнула в коридор.
Чуть позже из-за этого у Гвинет произошла стычка с Эммой. Та поначалу рассмеялась, но потом угрозами заставила Гвинет держать все увиденное в тайне. А у Гвинет иного выхода и не было. С кем она могла поделиться? Как могла она удержать кузину от бесстыдных супружеских измен? Августа, все еще пребывавшая в восторге от столь удачного брака дочери, вряд ли с доверием отнеслась бы к такому известию, а скорее всего вообще не поверила бы ей.
Гвинет шла вдоль реки по краю заросшего лесом парка, в котором водились олени. Золотистые лучи заходящего солнца огненными полосами уходили в небесную высь. Насколько же проще и чище жизнь на страницах ее книг! Там жизнь, где страсть поделена поровну между мужчиной и женщиной, которые по-настоящему любят друг друга; жизнь, где союз двух сердец вечен. Нет, Гвинет не стыдилась своих грез об интимной близости, которую она вплетала в канву своих рассказов. Выдуманные ею герои, Он и Она, удивительно подходили друг другу. Они были искренни, они любили друг друга. Ложь и обман присущи негодяям, которые обязательно получат по заслугам. А на бумаге всегда торжествовали Добродетель и Любовь.
Гвинет больше не восхищалась Эммой, и та знала об этом. Однако внешне их отношения не изменились. Иногда, ради Августы или перед чужими людьми, они, как и раньше, даже любезничали. В конце концов Гвинет решила, что не ей судить кузину, хотя свидетельств о других любовных связях Эммы становилось все больше. Эмма изменяла мужу и в Баронсфорде, и в Гринбрей-Холле. Порой Гвинет чувствовала, что ей лучше удалиться, что она мешает любовным свиданиям кузины. Но она, однажды пообещав, держала язык за зубами. Как сказал Дэвид, эти дела касались только Лайона и Эммы.
- Предыдущая
- 3/73
- Следующая
