С тобой мои мечты - Макголдрик Мэй - Страница 62

• Предыдущая
• 62/80
• Следующая

– Что именно ты хочешь от меня? – спросила Охинуа.

От внимания старухи не укрылись красные опухшие глаза.

дрожащий голос и трясущиеся руки Вайолет, которая пришла к ней за помощью. Охинуа мгновенно поняла, что хотела сказать Вай, когда та смущенно пробормотала, что ее давно подташнивает. Впустив девушку в комнату и закрыв за ней дверь, Охинуа хотела услышать правду.

– Я хотела, чтобы вы… – Вайолет нерешительно замолчала. – Я надеялась, что вы поможете мне избавиться от этого недомогания.

– У этого недомогания есть название? – спросила старуха, растягивая слова.

Хорошенький подбородок Вайолет дрогнул, она опустила голову и уставилась в пол. Ее руки судорожно вцепились в складки фартука. Вай не могла произнести свою просьбу вслух.

Охинуа видела и слышала намного больше, чем это могло показаться. Она давно поняла, что Вайолет ждет ребенка, но ее огорчил выбор молодой женщины. Нед Кранч, насколько могла судить Охинуа, был бездушен и жесток с женщинами.

– Я знаю, что вы можете помочь, – тихо заговорила Вайолет. – Слышала, что вы знаете способы, как устранить причину такой болезни и избавить от страданий.

– Болезни? Страдания? Девочка, это совсем не те слова, которыми можно описать дар жизни.

– Так вы все знаете? – Вай подняла глаза и тут же заплакала, не в силах сдержать слезы. – Но я не хочу этого ребенка, Охинуа. Пожалуйста, помогите мне избавиться от него. Умоляю, освободите меня от этого проклятия.

– Я не могу тебе помочь.

– Пожалуйста, не говорите так, – отчаянно взмолилась Вайолет. – Я слышала разговоры других женщин. Они рассказывали, что вы помогали рабыням на плантациях избавиться от беременности. Я не могу…

– Этот ребенок – плод насилия?

Резкий тон Охинуа заставил Вайолет помедлить с ответом. Девушка вытерла слезы, но они все текли и текли по щекам.

– Нет, но я не знала…

– Ты добровольно легла в постель со своим мужчиной?

– Да, но это случилось до того, как я узнала, что это за человек.

– Я не могу тебе помочь.

– Но почему? – зарыдала Вай. – Вы ведь делали это раньше. Я знаю, у вас есть свои способы. Какая теперь разница, добровольно я легла с ним в постель или нет? Я совершила глупость. Он обманул меня. Я ведь поверила, что нас с ним ждет счастливое будущее. Почему вы не можете думать обо мне как об одной из тех несчастных женщин, которым вы помогали на Ямайке? Пожалуйста, Охинуа, позвольте мне начать новую жизнь.

– Я никогда не смогла бы думать о тебе как об одной из них, – жестко сказала Охинуа. – И знаешь почему? – В глазах Вайолет мелькнуло смущение. – Ты даже не представляешь себе, что это такое – быть африканкой. Что ты чувствуешь, когда тебя еще ребенком силой забирают из дома, разлучают с семьей и превращают в товар, отдавая в грязные лапы работорговца. Разве тебе дано было испытать хотя бы малую толику тех страданий, которые выпали на долю этих женщин?

Вайолет опустила голову.

– Я… мне доводилось слышать об этом. Даже в самых страшных кошмарах я не могу себе вообразить, какие мучения им пришлось пережить.

Охинуа шагнула к девушке.

– Тогда с чего же ты решила, что я буду тебе помогать? – Из горла Вайолет вырвалось рыдание. – Ты и впрямь думаешь, что ребенок, который растет у тебя внутри, обречен на ту же судьбу, что и дети рабов? – Вай пристыженно покачала головой. – Разве это проклятие, девочка? Разве это болезнь?

– Пожалуйста…

– Разве ты станешь ненавидеть свою дочь, потому что она будет напоминать о… твоей прошлой ошибке?

– Нет! Я никогда не стану ненавидеть ее… его. – Вайолет закрыла лицо ладонями. Девушку душили рыдания. – Я не хочу этого.

– Тогда зачем ты здесь?

– Я… Мне не следовало приходить сюда, просто я так растеряна, мне так жаль…

Не говоря ни слова, Охинуа подошла к рыдающей девушке и крепко обняла ее.

«Ошеломляюще». Это слово вертелось у Миллисент на языке, когда она вместе с экономкой миссис Макалистер осматривала замок. К середине дня леди Эйтон уже окончательно потеряла счет комнатам, не могла понять, где находится обеденный зал, а где богатые покои для приемов, в каком крыле хранится старинная коллекция оружия, где располагается новая библиотека или малая гостиная…

Замок был просто великолепен! Все здесь дышало спокойствием и уютом, но все же дом казался слишком большим.

Наскоро пообедав вместе с мужем в старинном обеденном зале, Миллисент направилась к себе, в то время как Эйтон, полностью погруженный в свои мысли, остался беседовать с Траскоттом. Войдя в небольшую гостиную, Миллисент опустилась в изящное кресло и принялась смотреть на огонь в камине.

В комнате было довольно тепло, но ее бил озноб. После долгого и утомительного путешествия она должна была бы испытывать облегчение, но почему-то чувствовала лишь нарастающее беспокойство. Конечно, великолепие Баронсфорда немного подавляло, но по-настоящему угнетало Миллисент совсем не величие замка.

Всему виной были воспоминания об Эмме. Они преследовали ее повсюду. Впервые войдя в холл, Миллисент сразу же увидела перед собой портрет этой женщины. Она была прекрасна. Именно Эмма придала Баронсфорду его теперешний облик. Она проявляла гораздо больше интереса к устройству замка, чем все предыдущие его хозяйки.

Это стало совершенно очевидно, когда миссис Макалистер привела Миллисент в восточное крыло. Шесть роскошных спален с видом на сад, прибрежные утесы и реку были перестроены и заново обставлены Эммой по своему вкусу. Здесь не дозволялось появляться ни членам семьи, ни друзьям, ни гостям. Весь второй этаж в этом крыле занимали личные покои Эммы и Эйтона. И это еще не все. Гостиную в старой башне она тоже превратила в свои персональные апартаменты.

Она устраивала роскошные приемы, балы, торжественные обеды, тщательно составляя меню. Блюда по ее заказу доставляли из Франции, – а изумительные ковры ручной работы ей специально привозили из Персии. Всюду чувствовалось ее незримое присутствие. После осмотра замка у Миллисент даже загудела голова от всего, что ей довелось увидеть и услышать.

Вскоре появилась горничная Бесс, чтобы помочь госпоже переодеться ко сну. Наблюдая за тем, как девушка аккуратно развешивает в шкафу ее платья, Миллисент засомневалась, правильно ли сделала, что приехала сюда: у Лайона столько работы, и невозможно представить себе, когда сможет увидеть его снова. В Баронсфорде она чувствовала себя какой-то жалкой и незначительной, а это ощущение было ей просто ненавистно.

В дверь спальни постучали, после чего массивные створки распахнулись и Уилл с Джоном внесли в комнату Лайона.

– Я рад, что ты еще не спишь, а то эти два неуклюжих болвана непременно разбудили бы тебя.

Миллисент даже раскрыла рот от удивления, не в силах произнести ни слова. В еще большее смущение привел ее настойчивый взгляд мужа. Эйтон буквально пожирал жену глазами, будто на ней было надето не плотное домашнее платье, а прозрачная ночная сорочка. Одно дело делить с Лайоном спальню в Мелбери-Холле, где отчаянно не хватает комнат, и совсем другое – здесь, в Баронсфорде, при таком изобилии свободного пространства.

– Ты уже покончил с делами на сегодня? – спросила она первое, что пришло ей в голову.

– Но ведь есть еще завтра.

Миллисент отпустила Бесс и перешла в гостиную, чтобы дать мужу возможность уединиться.

Она взяла с полки книгу, пытаясь сосредоточиться на чтении. Лайон снова привел ее в смущение. Это так на него похоже! Стоило ей почувствовать себя лишней и никому не нужной, как он мгновенно появлялся словно по волшебству. Миллисент еще раз перечитала первый абзац, но строки расплывались перед глазами и получалась какая-то бессмыслица. Ей не давал покоя этот его раздевающий взгляд. Леди Эйтон поднялась с кресла и подошла к маленькому изящному бюро, решив заняться письмами. Но и здесь Миллисент ждала неудача. Она так и не смогла выжать из себя ни единого слова.

• Предыдущая
• 62/80
• Следующая