Нежная подруга - Макгрегор Кинли - Страница 10

• Предыдущая
• 10/57
• Следующая

В леди Эмили было что-то такое, что заставляло Дрейвена испытывать это чувство.

Он с трудом удерживался от того, чтобы не наклониться и не впиться поцелуем в ее губы. Интересно, какие они на вкус?

Желание узнать это граничило с отчаянием.

Что в этой женщине такого, что вызывает его?

И тут Дрейвен понял причину. Внешне Эмили была так же хороша, как и те женщины, которыми он когда-то обладал, а храбростью могла соперничать с мужчиной. Храбрость же Дрейвен ценил в людях больше всего.

– Оставляю это на вас, – спокойно произнес он, стараясь не замечать, что макушка Эмили доходит ему как раз до подбородка. Она была высокого роста и по размеру прекрасно подходила Дрейвену.

«Клянусь волосатыми пальцами ног святого Петра, нужно убираться от нее, – подумал он. – И чем скорее, тем лучше».

Ведь он только и думает о кровати, которая стоит в двух шагах от них. О кровати, которой он пользовался редко, но которой очень захотелось воспользоваться, пока Эмили находится в его комнате.

Дрейвен мысленно представил себе, как кладет ее на эту кровать, стягивает с нее одежду, как наслаждается ее роскошной молочно-белой кожей, ее нежным телом. Как входит в глубину ее жарких и влажных недр. Все тело Дрейвена затрепетало от вожделения.

– Я пришлю к вам Эдмонда, – сказал он и резко повернулся, намереваясь уйти, пока еще был в состоянии это сделать.

Но тут Эмили коснуласьего плеча. От этого прикосновения Дрейвен вдруг похолодел. Такая нежность была ему неведома, и мало кто прикасался к нему, если только не было надобности перевязать ему рану.

Он утратил дар речи, глядя на крошечную женскую ручку, лежащую у него на предплечье. Пальцы – длинные, гибкие, ухоженные ногти.

– Простите мне мою дерзость, милорд. Обычно я не так откровенна.

Дрейвен перевел взгляд с руки Эмили на ее темно-зеленые глаза, которые напоминали ему чудесный летний луг.

– Ваш отец говорил о вас как о самой нежной деве, которая когда-либо рождалась на свет.

На щеках Эмили появился легкий румянец, что очень шло ей. Дрейвену вновь захотелось коснуться губами ее высоких скул и длинных ресниц, ощутить ее дыхание. Но он напомнил себе, что никогда не узнает, какова она на вкус. Такие женщины носят в себе смерть, а он никогда не утратит самообладания. Никогда не отдаст свое тело во власть порывам, которые терзают его чресла.

– Отец часто преувеличивает мои добродетели, милорд.

– Но вашу красоту он не преувеличил, – прошептал Дрейвен.

Как эти слова сорвались с его языка? Румянец на щеках Эмили стал еще ярче, и выражение удовольствия на лице почти свело на нет все усилия Дрейвена. Сам того не сознавая, он шагнул, к ней, желая вдохнуть побольше ее сладкого, пьянящего женского запаха, желая почувствовать, как ее руки обовьются вокруг него, когда он…

«Уходи! – кричал рассудок. – Уходи, пока не утратил самообладание».

Не сказав больше ни слова, Дрейвен сделал то, чего еще ни разу в жизни не делал. Он ушел от конфликта.

Не оглянувшись, он покинул комнату, спустился по лестнице и вошел в зал. Его тело сотрясала мелкая дрожь, вызванная страстью к Эмили.

Дрейвен не мог даже вспомнить, когда в последний раз обладал женщиной, да и то это было примитивно, просто и быстро. Ни разу ему не захотелось провести с женщиной больше времени, чем это было необходимо, чтобы удовлетворить физиологические потребности.

Но Эмили была другая. Дрейвен и представить себе не мог ничего более замечательного, чем возможность всю ночь ласкать ее, прикасаться к телу руками, губами, языком.

Он не понимал, почему она вызывает у него такие чувства. Они только что познакомились, и вот…

Это казалось Дрейвену совершенно необъяснимым. Закрыв глаза, он прислонился к холодной каменной стене. Наверное, дело в том, что он дал клятву не прикасаться к ней.

Да, наверное, дело в этом.

Эмили для него запретный плод, и, хотя она может искушать его немилосердно, он не поддастся. Он поклялся на мощах святого Петра – на его пальце, – поклялся своей честью, что не прикоснется к ней ни в приступе гнева, ни в приступе вожделения. И он сдержит свою клятву, даже если это доведет его до безумия!

Эмили сидела одна в своей комнате перед открытым окном и клевала принесенный ей ужин. Честно говоря, еда вызывала у нее серьезные опасения. Учитывая, какая грязь в зале, можно представить себе, что творится в кухне.

Эдмонд, юноша лет двадцати, поменял солому в ее матраце и выдал свежие простыни. Служанка Элис вынесла из комнаты старый тростник и очистила очаг от сажи. Комната так и осталась унылой на вид, но теперь в ней стало хотя бы чисто. Эмили велела Элис устроить себе соломенную постель в этой же комнате, пока они не увидят остальные жилые помещения.

Эмили глотнула горького вина, и в этот момент дверь в ее комнату распахнулась.

– Дрейвен, я… – Голос Саймона замер – он увидел, что у окна сидит Эмили.

При виде его Эмили нахмурилась и поставила бокал на стол.

– А где Дрейвен? – спросил Саймон и огляделся вокруг.

– Не знаю, милорд. Почему вы ищете его здесь?

– Это его комната.

Услышав это, Эмили раскрыла рот и с недоумением оглядела простую кровать и строгие деревянные стулья. Почему Дрейвен отдал ей свою спальню?

– Он сказал, что я буду жить здесь.

– Прошу прощения за вторжение, миледи, – ответил Саймон, явно сбитый с толку, и вышел.

Эмили уставилась на закрытую дверь. С какой стати Дрейвен так поступил? Если бы она не была уверена в обратном, то решила бы, что у него на нее свои виды, но он не обращает на нее никакого внимания.

Да, поступки Дрейвена не поддаются никакому объяснению.

Вздохнув, Эмили выбросила все это из головы и принялась мысленно составлять список того, что ей нужно сделать завтра, чтобы в этом помещении можно было жить.

Через час пришла Элис и сказала, что все вещи сняты с повозок и их принесут сюда завтра. Женщины легли спать, не погасив свечи, опасаясь, что в темноте на них набросятся существа, более страшные, чем клопы.

Эмили всю ночь беспокойно ворочалась. Она не привыкла к таким жестким, ненадушенным матрацам и, поскольку никогда не проводила ночь нигде, кроме как в своей комнате, никак не могла привыкнуть к новым звукам и запахам.

Стоило ей ненадолго уснуть, как тут же во сне являлся мрачно-загадочный человек.

Она никогда не встречала таких людей, как Дрейвен, и не понимала, как с ним держать себя. Он казался Эмили одновременно и притягательным, и опасным. Она думала, что Дрейвен, если захочет, может быть по-настоящему страшен.

Если захочет…

Пока что он был добр, но столько людей боялись его, в том числе и отец, что это приводило Эмили в замешательство.

Мысли ее обратились к Найлзу и Джоанне. С виду Найлз обращался с Джоанной почтительно, но однажды Эмили увидела, как он бил свою лошадь из-за сломанной шпоры. И еще она видела, какой удар нанес Найлз своему сквайру, когда тот случайно уронил его меч.

Если ее отец может уважать такого человека и называть его другом и сыном, что же можно сказать о том, кого отец называет врагом?

Так кто же такой граф Рейвенсвуд – людоед или герой?

Как узнать это?

Когда наконец наступило утро, Эмили обрадовалась. С рассветом пришло освобождение от беспокойных мыслей. С помощью Элис Эмили оделась в светло-синее платье и спустилась вниз, чтобы позавтракать.

Остановившись в дверях, она оглядела пустой зал. Где же все?

Не могла же она опоздать к трапезе? Или могла?

Сбитая с толку, Эмили вышла через переднюю дверь донжона. Люди Дрейвена тренировались на огороженном месте. И судя по всему, делали это уже довольно значительное время.

На земле, в стороне от поля, сидел, прислонившись к яблоне, Саймон. Он наблюдал за двумя фехтующими рыцарями.

Дрейвена нигде не было видно. Подобрав юбки, Эмили спустилась по ступеням и пошла через двор к тренирующимся.

• Предыдущая
• 10/57
• Следующая