Чародеи. Пенталогия - Смирнов Андрей - Страница 12

— Привет, соня.

— Доброе утро… Там с рубашкой что–то… Лучше сам посмотри.

Войдя в комнату, Лэйкил сморщил нос.

— Ну и запашок… Тинуэт, проветри помещение. И окно открой.

На них дохнуло свежим воздухом. Само собой открылось окно. Именно в такой последовательности — сначала очистился воздух, а потом открылось окно. Совершенно сюрреалистическое ощущение! Но удивляться было нечему, замок выполнил оба приказа именно в той последовательности, в которой они были даны.

Лэйкил посмотрел на остатки рубашки и кивнул каким–то своим мыслям.

— Синтетика?

— Да.

— В настоящий момент, — тоном лектора объявил Лэйкил, — ты можешь воочию наблюдать последствия той самой «войны элементов», о которой я рассказывал тебе вчера во время прогулки. Тебе еще повезло, что твоя рубашка не загорелась, не ожила или не превратилась во что–нибудь совершенно несусветное… Белье и джинсы хлопчатобумажные? Тебе еще раз повезло.

— Но как теперь мне–то быть?!

— Дальше по коридору, повернешь за угол, третья дверь слева. Подберешь себе одежду по вкусу. Размером не смущайся. Выйду из ванны — подгоню под тебя.

…Указанная комната оказалась настоящим магазином одежды. Несколько сотен костюмов для Лэйкила, несколько сотен платьев для Лайлы… Одна стена отведена под обувь, другая была похожа на выставку шляп.

Дэвид остановился на темно–красной рубашке, кожаных штанах и невысоких сапогах с отворотами. Так же ему глянулся узкий пояс с серебряным узором.

Обновка была великовата — между телосложением землянина и атлетическими габаритами хозяина замка имелась значительная разница. Дэвид вернулся в комнату и стал ждать, когда его «учитель» вылезет из ванны.

* * *

— …Встань перед зеркалом… Цвет тебя устраивает?

— Да, конечно. Но вот размер…

— Расслабься, сейчас все будет тип–топ.

Лэйкил, чье отражение Дэвид мог видеть в зеркале, сделал пальцами в воздухе сложное движение — как будто бы прял что–то. Произнес несколько слов, переводить которые кулон отказался. Сделал еще пару жестов.

Дэвид почувствовал, как сжимается ткань. Исчезли складки, укоротились рукава. Теперь рубашка сидела так, как будто бы ее сшили специально для Дэвида.

Лэйкил наклонился. Те же превращения произошли и с брюками. Сапоги ужались на пару размеров.

— Ну как? — поинтересовался волшебник, выпрямляясь.

— Круто.

— Нигде не жмет?

— Как будто для меня делали.

Лэйкил усмехнулся.

— Теперь сможешь рассказывать, что граф Лэйкил кен Апрей был у тебя портным. Тинуэт, убери мусор.

И показал на старые вещи Дэвида.

Дальше произошло что–то совсем странное.

В воздухе появился маленький бородатый карлик с огромной пастью. Глаза его бешено сверкали. Он яростно набросился на остатки рубашки и с громким чавканьем сожрал их прежде, чем Дэвид успел моргнуть. С голодным урчанием карлик развернулся на сто восемьдесят градусов. Урчание стало довольным, когда он за три или четыре секунды сжевал джинсы. Ботинки он сгрыз в четыре приема. Голодными глазами посмотрев на Лэйкила и Дэвида, карлик гнусно оскалился и исчез.

— Что это… — Дэвид сглотнул. — Что это было?

— Дядюшкина шутка. Заклинание–уборщик, оформленное в виде прожорливого гнома. Пошли в столовую.

Хотя вчера посуду за собой они не убрали, на столе опять было чисто. Правда, теперь Дэвид знал, кто в этом доме следит за чистотой.

Когда они сели пить чай, появилась зевающая Лайла. Прихватив пару бутербродов, она устроилась в кресле и стала рассеянно листать фолиант, который забыла в столовой еще вчера вечером.

— Что это ты читаешь, сестричка? — поинтересовался «братик».

— Ищу заклинание по разучиванию языков.

— Брось. После завтрака я как раз собирался обучить Дэвида айтэльскому.

— Все равно. Хочу знать на будущее.

— Похвальное прилежание…

— Отстань, зануда.

— Показать, как оно плетется?

Лайла пренебрежительно дернула плечиком.

— Сама найду… Где же оно?.. Нет, ну что за белиберда здесь написана! — Она раздраженно захлопнула книгу.

Лэйкил поднялся и подошел к ее креслу. Посмотрел на обложку. И захохотал.

— Чего смешного? — по–прежнему рассерженно буркнула сестричка.

— Прежде чем браться за заклинания, ты бы сначала хоть название перевела.

— Вот еще… Там одно название на полстраницы.

— Ну извини. Это старая книжка, а не комиксы. В древности все так выражались.

— А что там написано?

— Значит, ты даже не пыталась переводить? А если бы это оказалась поваренная книга? Что было бы тогда? Стала бы учить язык Дэвида, а вместо этого вывалила бы ему на голову гороховый суп!.. — Лэйкил снова заржал.

Лайла зашипела, как кошка, отобрала у него фолиант и ткнула пальцем в первую страницу.

— Ты меня что, совсем дурочкой считаешь? Вот это слово! — Она произнесла что–то короткое и непонятное, что, по мнению Дэвида, и выговорить–то нормальный человек вряд ли смог бы. — Я знаю, что оно значит! Я даже в словаре смотрела!

— И что же написано в словаре? — полюбопытствовал Лэйкил. Сестру его снисходительная улыбка, похоже, просто взбесила.

— «Коммуникация, средство общения, в широком смысле — разговорный язык». Вот, выкусил?

— Радость моя…

— Сам такой!

— …это самоучитель по демоническим языкам. Видишь, написано?.. Перевожу для двоечниц, которым лень лишний раз посмотреть в словарик: «…также и устаревшие формы Искаженного Наречья, и другие СРЕДСТВА ОБЩЕНИЯ, и поныне употребляемые обитателями Ада…» Что, Дэвид очень похож на демона?

— Ну и, пожалуйста. — Лайла обиженно отвернулась. — Вообще не буду ничего читать.

— Вот те раз, приехали…

Пока шла перебранка, Дэвид попивал чай и поглядывал на брата с сестрой. Похоже, им нравилось ругаться. Так они выражали свою любовь друг к другу.

Наконец перебранка закончилась, и Лэйкил сел на место. Покачал головой. Хлебнул чайку. Некоторое время в столовой было тихо.

— Чем больше я думаю о том, как все устроено в вашем мире, — негромко сказал Дэвид, — тем больше поражаюсь… Какие–то простые, элементарные вещи сделать чрезвычайно сложно. С другой стороны, вы можете сделать вообще все, что угодно, щелкнув пальцами и прочитав заклинание.

— Не все, — возразил Лэйкил.

— А что — нет? Если ты можешь запросто наколдовать центнер золота…

— Есть масса ограничений. Во–первых, это ограничения, связанные с личной силой. Я могу создать «на пустом месте» почти все, что угодно, но это что–то не должно быть большим. Большие вещи создавать трудно. Если бы я вздумал создавать центнер золота «из ничего», я бы угробил на это кучу времени. Другое ограничение — это степень наработанности навыка. Потенциально Дар Лайлы больше моего, но на практике одно и то же заклинание я составлю быстрее и лучше, чем она, поскольку опыта у меня больше. В–третьих, существуют астрологические ограничения. Ритмы Вселенной, течение ее невидимых токов влияет не только на все эти автоматы, пулеметы и автомобили, как ты, наверное, вчера подумал, — они влияют вообще на все. В какие–то дни пользоваться, скажем, огненной стихией, может быть затруднительно, в какие–то, наоборот, легче обычного. То же самое можно сказать и относительно места, где ты собрался поупражняться в волшбе — в одном все будет как надо, а в другом половина заклятий пойдет наперекосяк. Ну и, наконец, в–четвертых, надо учитывать и те взаимные ограничения, которые существуют между мастерами нашего дела. Если, скажем, я выпущу какую–нибудь необычную болезнь в твоем мире, погибнет до чертиков народу, прежде чем ученые придумают, как ее остановить. Если я вздумаю учинить что–нибудь в этом же роде здесь, в Нимриане, пострадают, в худшем случае, две–три деревни. Потом болезнь остановят…

— …а у тебя будут большие неприятности, — закончил Дэвид. — Я прав?

Лэйкил пожал плечами.

— Может быть, да, а может быть, и нет. Это зависит от одного–единственного фактора.

— Какого?

— От того, кому принадлежат эти деревушки.