Возвращение воина - Макгрегор Кинли - Страница 3

• Предыдущая
• 3/59
• Следующая

Он побагровел, услышав ее угрозу. Воистину ее дерзость не знала границ!

— Ты рискнешь своей бессмертной душой, чтобы привязать меня к себе?

— Нет, но я продам свою душу самому дьяволу, чтобы уберечь свой народ от поганых рук твоего двоюродного брата, и если лжесвидетельство — единственный способ спасти мое королевство, то я согласна. Я сделаю все, что необходимо.

Кристиан, не двигаясь, смотрел на нее, чувствуя, что у него перехватило дыхание. Она просто непостижима!

— Ты меня даже не знаешь.

— С каких это пор мужчины стали такими разборчивыми? Ты можешь положа руку на сердце сказать, что никогда не ложился в постель с женщиной, с которой был едва знаком? Я твоя жена, и наш союз должен вступить в законную силу.

Кристиан не ответил на ее вопрос. Он не желал на него отвечать.

Королева окинула взглядом его фигуру, облаченную в одеяние бенедиктинского ордена. Ее лицо стало совершенно белым.

— Ты принял духовный сан? О, пожалуйста, только не говори мне, что я обнажила свое тело перед монахом! За это я точно буду гореть в пламени ада!

Кристиана так и подмывало ответить «да», но он не выносил лжи. Слишком часто в своей жизни он сталкивался с ложью, чтобы лгать другому человеку.

Пусть даже безумному. . — Нет, я не давал монашеского обета.

Выражение лица и голос девушки потеплели, и в уголках ее безупречного рта заиграла улыбка:

— Ты и в самом деле хороший человек, Кристиан Эйкрский, раз не солгал мне.

Он посмотрел на нее, прищурившись:

— Не стоит заблуждаться, миледи, я отнюдь не хороший человек, и у меня нет ни малейшего желания узаконивать этот брак.

Его слова больно ранили ее. Нет, все было не так, как она рассчитывала. Она надеялась, что ее муж окажется более сговорчивым.

А в глубине ее души, там, куда она не осмеливалась заглянуть, поселилось разочарование, оттого что он вообще не узнал ее, в то время как в ее жизни, с тех пор как они поженились, не проходило дня, чтобы она не думала о нем, не гадала, где он, и не беспокоилась о его благополучии.

Но она никогда не допустит, чтобы он узнал об этом. В душе она могла быть по-женски сентиментальной, однако она оставалась королевой, на чьих плечах лежала тяжелая ноша. Может, она и не обладала обостренным чувством собственного достоинства, но оно, бесспорно, у нее было.

— Я тоже не хочу видеть тебя своим мужем. Ты нужен мне всего лишь на несколько недель, чтобы защитить мои владения. После этого ты будешь волен жить, как тебе заблагорассудится.

Кристиан вскинул голову, услышав ее дерзкую тираду.

— Что ты сказала?

Глубоко вздохнув, она заговорила с ним спокойным, ровным голосом, за которым скрывался вихрь гнева, желания и страха, бушевавший в ее душе:

— Мне не нужен муж, чтобы править моими землями. Я сама способна позаботиться о своем народе. Мне всего лишь необходимо твое присутствие, чтобы усмирить твоих людей и чтобы твой узурпатор больше не смог навязывать мне свое общество.

— Мой узурпатор?

— Да. Базилли. Ты помнишь его? Он покачал головой:

— Я не знаю никого, кто носил бы это имя.

— Ты помнишь хотя бы его отца, Селвина?

Кристиан довольно хорошо помнил этого мужчину с ястребиным профилем. Хладнокровный, бесчувственный человек. Именно он был тем, кто сообщил ему о смерти родителей, когда он был мальчиком. Селвин повел себя жестоко и бессердечно, сказав, чтобы он перестал плакать и был мужчиной: «Жизнь — это трагедия, мальчик, ты должен смириться и привыкнуть к этому».

В то время Кристиан не знал, насколько верны были его слова.

— Да, я помню его.

— В таком случае тебе, возможно, будет интересно узнать, что эта змея притязает не только на твой трон, но и на мой тоже. Его и его сына нужно остановить во что бы то ни стало.

Кристиан нахмурился:

— Если это правда и его сын хочет жениться на тебе, тогда зачем Селвин написал мне, чтобы я вернулся домой и подтвердил нашу помолвку?

Услышав это, она усмехнулась:

— Скорее всего он умолял тебя вернуться домой, чтобы убить тебя. И они убьют меня, если я буду настолько глупа, что выйду замуж за Базилли.

— Ты лжешь.

Она метнула в него хитрый взгляд:

— Ты так думаешь? Скажи мне, тебе никогда не казалось странным, что оба твои родителя погибли в пожаре, в то время как ты сидел себе в целости и сохранности в укромном уголке? Что, они спрятали тебя, чтобы уберечь от своей участи?

У Кристиана сперло дыхание, когда до него дошел смысл ее обвинения. Неужели в ее словах была хоть доля правды?

Ребенком он был слишком поглощен горем, рвавшим на части его сердце, чтобы думать об этом. Став мужчиной, он сделал все возможное, чтобы изгнать прошлое из памяти.

— Коли уж на то пошло, ты никогда не задавался вопросом, почему на твой Богом забытый монастырь в Эйкре напали воры и разрушили его и почему никто из твоей семьи не приехал проверить, жив ли ты? Ты единственный наследник большого королевства, и тем не менее они бросили тебя на произвол судьбы. Почему никто ни разу не попытался разыскать тебя? Быть может, потому, что ты должен был погибнуть вместе с остальными монахами и именно это они всем и сказали?

Кристиан задумался над ее словами. Насколько ему было известно, никто не интересовался его судьбой, когда он сидел в темнице. Именно он, выйдя на свободу, отослал домой письмо, чтобы сообщить домочадцам о своей судьбе.

Селвин немедленно написал ответное письмо, в котором умолял его вернуться домой, в то время как Кристиан оправлялся от ран, полученных в итальянском монастыре. Кристиан отказался, после чего отправился во Францию с другими членами Братства. В последующие годы он несколько раз в год обменивался с дядей немногословными письмами через условленные монастыри.

— Селвин много лет знает, что я жив и где я путешествовал.

И все эти годы на его жизнь покушались столько раз, что он сбился со счету…

Искренний взор ее темных глаз обжег его.

— Селвин способен на многое, о чем ты даже не догадываешься. Он злой человек, тиранящий твой народ. В отличие от тебя я не допущу, чтобы мои подданные страдали, в то время как я не делаю ничего, чтобы им помочь.

Ее слова звенели у него в ушах, разжигая гнев в его душе. Всю свою взрослую жизнь он посвятил тому, что помогал угнетенным, а теперь эта женщина смеет говорить ему, что его люди страдают, в то время как он ничего не делает, чтобы помочь им?

Это просто нелепо.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь? — спросил он.

— Я здесь, не так ли? Зачем еще мне понадобилось бы ехать через враждебные земли, чтобы без предупреждения явиться в страну, которая находится столь далеко от моих владений?

— И как ты меня нашла?

— Наняла сыщика.

Кристиана удивили ее слова, хотя он не понимал, что его так поразило, принимая во внимание остальные ее нелепые поступки.

— Сыщика? Как мог он найти меня, если ты не имела ни малейшего представления, кто я и чем занимаюсь? Коли уж на то пошло, ты даже не представляла, как я выгляжу.

Она заколебалась. На лице ее появилось неуверенное выражение.

— Мой младший советник сам нашел его, и сыщик сказал, что знает, кто ты такой, и что в это время года ты должен быть недалеко от аббатства Уидернси в Англии.

Адара умолкла: в ней зашевелилось нехорошее предчувствие. Она была так поглощена заботами о том, как разыскать своего своенравного супруга, что подобные вопросы даже не приходили ей на ум.

В самом деле, сыщик даже не спросил, как выглядит Кристиан.

И прежде чем она успела додумать эту мысль до конца, дверь в комнату с треском распахнулась.

Бросив взгляд через плечо Кристиана, Адара увидела за его спиной четверых солдат с мечами наголо.

Мужчины застыли в дверях, разглядывая ее закутанную в плащ фигуру и Кристиана, облаченного в черное монашеское одеяние.

Адаре стало дурно, оттого что она так легко позволила себя одурачить.

• Предыдущая
• 3/59
• Следующая