Возвращение воина - Макгрегор Кинли - Страница 45

• Предыдущая
• 45/59
• Следующая

— Вы бы тоже так себя вели, если б что-то пинало вас всякий раз, как вы пошевелитесь.

Обернувшись, они увидели у себя за спиной Коррин. Девушка устремила на них укоризненный взгляд.

— Вам обоим должно быть стыдно. Для женщины наступает страшное время, когда она оказывается в подобном положении. Известно ли вам обоим, сколько женщин умирают при родах?

Это тотчас привело их в чувство.

Осознав это, Фантом почувствовал, как у него в горле встал комок, и спросил себя, не испытал ли Кристиан то же самое.

Адара пошла к Йоану и приказала ему поставить для нее отдельный шатер. Она понимала, что ведет себя неразумно, но ей было все равно.

Это мгновение должно было стать одним из самых счастливых в ее жизни. Кристиан должен был разделить с ней ее радость. Сотни раз она мысленно готовилась к тому, как заведет с ним разговор на эту тему, но в любой из воображаемых ею сцен Кристиан всегда приходил в восторг от этой новости.

Как смеет он рушить ее мечты?!

Слезы навернулись у нее на глаза. Почему их брак не мог быть таким, какого она жаждала? Но нет, Кристиан упорно продолжал быть невыносимым.

Прекрасно. Настала ее очередь быть невыносимой.

«Пути Господни неисповедимы…» Кристиан остановился у собора, куда он пришел за отпущением грехов и не получил его. Во всяком случае, у себя самого. Он никогда не мог с уверенностью сказать, почему продолжает исповедоваться и посещать мессы, когда его вера в Бога была полностью разрушена много лет назад.

Скорее всего по привычке. Он мог объяснить это только так. Не слушая произносимых латинских фраз, он стоял среди прихожан, пытаясь найти что-то, что смогло бы умерить страшный гнев, который жил в его душе, на несправедливость того, что предлагает жизнь.

Он никогда не мог обрести покоя. Не мог, пока в его комнате не появилась некая королева и не обнажила перед ним свое тело.

И не только тело.

Она заставила его демонов замолчать. Ее подобный музыке смех окончательно прогнал их.

А теперь он испытывал еще больший ужас перед жизнью, чем когда-либо прежде. В сущности, он всегда боялся быть счастливым. Боялся позволить себе познать радость.

Как долго эта радость продлится?

Отчего бы ей не длиться долго? Кристиан заколебался, услышав голос в голове: «Для всего сущего отмерен свой срок, и для каждого дела на земле отведено свое время: время убивать и время исцелять; время плакать и время смеяться; время скорбеть и время танцевать».

Он плакал и скорбел. Может, настало его время радоваться? Любить женщину и оберегать ребенка? Почему они не могут быть наградой за все, что он выстрадал?

Наверняка это возможно.

Улыбаясь этой перспективе, Кристиан повернул за угол и направился обратно в лагерь. Он нечаянно задел проходившего мимо незнакомца, одетого в платье купца.

— Простите, — сказал он и вдруг почувствовал, как болезненный укол пронзил его грудь.

За ним последовал другой — уже в спину, после чего уколы посыпались один за другим.

Ноги Кристиана подогнулись, когда боль заполонила каждую клеточку его тела. Упав на мостовую, он увидел мужчин, напавших на него с ножом.

Тот, которого он случайно задел, улыбнулся тому, что напал на него сзади.

— Я же говорил тебе, что терпение — ключ к успеху. Что рано или поздно он отделится от остальных и попадет прямо к нам в руки.

— Базилли щедро нам заплатит.

Кристиан попытался вытащить меч, но не успел — «купец» отобрал его. Когда мужчина потянулся за фамильной эмблемой его матери, Кристиан попытался сопротивляться, но добился лишь того, что тот снова ударил его ножом.

Тело Кристиана забилось в конвульсиях.

— Принц мертв, — сказал мужчина с ноткой радости в голосе. — Да здравствует король!

Разразившись смехом, он обернул цепочку вокруг руки и улыбнулся своему напарнику:

— Идем, рассеем страхи принца Базилли и дадим ему знать, что самозванец мертв.

Кристиан изо всех сил пытался не потерять сознание. Он не хотел умирать. Только не так. Не заколотым на улице своими врагами.

Он хотел…

Ему была нужна Адара. Он хотел жить, чтобы увидеть, как появится на свет его ребенок. Увидеть, как округляется живот его жены оттого, что в нем растет жизнь, созданная ими.

А более всего он хотел еще один, последний раз прижать руку к ее прекрасной щеке и услышать, как она нежно напевает, готовясь ко сну.

Но самую острую боль причиняло ему сознание того, что ее последнее воспоминание о нем не будет связано с любовью. Оно будет связано с гневом.

Ни она, ни его ребенок никогда не узнают, как сильно он их любил. Как много она стала значить в его суровой судьбе.

Нет, он не мог вот так умереть. Не мог оставить ее в неведении.

Чувствуя, как гнев пускает корни в его душе, он заставил себя перекатиться на живот и пополз к улице, чтобы попросить о помощи. Но его раны были слишком глубокими. Все его тело горело в агонии.

Он успел проползти лишь несколько футов, как все окончательно погрузилось во тьму.

— Адара!

Подняв глаза от миски, над которой она умывала лицо, она увидела, как в ее шатер вошел Фантом, а следом за ним — Люциан. Волосы Фантома были стянуты на затылке черным шнуром, а сам он был облачен в черное одеяние с золотой отделкой, тогда как на Люциане была темно-коричневая накидка, надетая поверх желтой туники. У обоих мужчин был несколько встревоженный вид, что и понятно, если они явились сюда по воле Кристиана. Они и должны бояться, коли осмеливаются упоминать при ней его имя. В данный момент она не была расположена вести разговоры с представителями мужского пола.

По счастью, они не застали ее во время ее последнего поединка с утренней тошнотой, которая почему-то нахлынула на нее посреди дня.

Она приложила прохладное полотенце к затылку и шее, чтобы успокоить бунтующий желудок.

— Оставьте меня, Фантом, Люциан. Мне сейчас нехорошо.

Фантом оглянулся на Люциана, а потом снова посмотрел на нее:

— Уверяю тебя, сейчас ты почувствуешь себя еще хуже.

Адара непонимающе взглянула на него:

— Я не в настроении терпеть твой сарказм.

— Моя королева, пожалуйста, — сказал Люциан, выступив вперед, — вы должны немедля пойти с нами.

— Куда?

На щеке Фантома задергался мускул.

— В шатер Кристиана.

Негодование захлестнуло ее. Так, значит, она была права насчет цели их прихода. Что ж, если ее муж хотел, чтобы она вернулась, он просто мог прийти сам и встретиться лицом к лицу с гневом, который он вызвал.

— Даже не мечтайте! Я предпочту, чтоб его забрал дьявол и…

— Что ж, твое желание вот-вот исполнится. Вкрадчивые слова Фантома озадачили ее.

— Какое еще желание?

— Дьявол скоро заберет его.

Она в недоумении сдвинула брови:

— В чем дело?

Ей ответил Люциан:

— Ваш принц лежит в шатре смертельно раненный, моя королева. Скорее всего ему осталось жить не больше нескольких минут.

У Адары закружилась голова, когда она услышала эту новость. Колени ее задрожали.

— Ты лжешь!

Фантом мрачно покачал головой:

— Один из членов Братства отправился сегодня на полуденную мессу и нашел его. По всей видимости, неизвестные напали на Кристиана, когда он вышел из собора. Судя по тому, как и где на него напали, я готов побиться об заклад, что это были «Сесари»… У него забрали отцовский меч вместе с фамильной эмблемой матери.

Сердце Адары разрывалось от горя. Этого не может быть.

Кристиан умирает?

Ей хотелось кричать. Однако на этот раз выдержка взяла верх. Эмоции ни к чему не приведут. Она должна быть спокойной. Кристиан нуждается в ней.

Без дальнейших разговоров она покинула свой шатер и бросилась к шатру Кристиана, вокруг которого столпились члены Братства, которые находились в плену вместе с ним. Они выглядели столь же плохо, сколь она себя чувствовала, обсуждая, кто мог сотворить подобное с таким искусным воином, как Кристиан.

• Предыдущая
• 45/59
• Следующая