Предательство - Макинтош Фиона - Страница 101

• Предыдущая
• 101/109
• Следующая

Тор встал и начал мерить шагами камеру. Он поведал о чувствах, которые охватили его при встрече с любимой. Да, он понимал, к чему может привести любовь к Неприкосновенной. Но как он мог снова расстаться с Элиссой? Они не собирались быть вместе. Их бегство было вынужденным: Гот приехал в Карембош, чтобы снова издеваться над его любимой.

— И что мне оставалось делать, Ваше величество? — он развёл руками.

— Может быть, обратиться к нам за помощью, Тор?

— Когда? Элисса была в ужасе. Мы спрятались в Лесу… и оказалось, что там вполне можно жить. Нас никто не беспокоил, мы жили скромно и любили друг друга.

При этом слове королева улыбнулась — очень искренне. Но это была ловушка. Как раз в тот миг, когда Тор уже начал успокаиваться, последовал удар.

— Мне сказали, что во время бегства вы прибегли к помощи сильного волшебства, Тор.

Королева пристально посмотрела ему в глаза. Она не забыла своего чудесного исцеления.

Некоторое время в камере царило молчание. Тор взвешивал все «за» и «против». Можно разбавить правду толикой лжи — а можно сказать правду, которая скроет ложь, и сделать королеву своей союзницей. Тор чувствовал, что Найрии можно доверять. В любом случае он получает всё или ничего… И он рискнул.

— Ваше величество, я не стану вам лгать, — он преклонил перед ней одно колено. — Я — Чувствующий.

Он увидел, как у неё сверкнули глаза. Королева хотела что-то ответить, но Тор остановил её. Он ещё не все сказал.

— И каково бы ни было наказание, только я его заслуживаю. Я соблазнил Элиссу. С этого всё и началось. Она сопротивлялась — уверен, Старейшина Айрис это подтвердит. Мы не виделись много лет, Элисса полюбила Академию и научилась чтить её законы. Её грех лишь в том, что она любила меня с детства, Ваше величество. Она не искала меня. Единственная причина, по которой она согласилась пойти со мной — это страх перед Инквизитором Готом.

Вот оно. Он сделал шаг. Теперь оставалось лишь рассчитывать на дружеское участие. Только это и могло спасти Элиссу.

Хрупкая ладонь королевы тихонько легла на его склонённую голову.

— Я знаю, что такое любить мужчину всем сердцем, всей душой. В отличие от Лориса, я не боюсь твоего дара, не боюсь людей, которые им наделены. Мне ли бояться? Я обязана тебе жизнью. Я почувствовала прикосновение твоего волшебства… это было прекрасно.

Королева встала.

— Я сохраню твою тайну, Тор, и выступлю в защиту твоей возлюбленной. Однако твоя судьба — в руках Его величества.

Все ещё коленопреклонённый, Тор коснулся губами её тонких пальцев.

— Большего я ничего и не прошу. Вы милосердны, моя королева.

— Есть одно условие.

— Я сделаю всё, что вы скажете, если это спасёт Элиссу.

— Ты не должен использовать свой дар против Королевства. Я прикажу верному человеку убить Элиссу, если ты причинишь вред Лорису или народу Таллинора. Инквизитор не в счёт, — мрачно добавила она. — С ним ты можешь делать всё, что придёт в голову

— Вы безжалостны, Ваше величество, — почтительно ответил Тор.

— Не забывай, что я королева. Я служу королю и своей стране. Никогда не забывай: я люблю Лориса, как ты любишь Элиссу. Я буду защищать его всеми силами — пусть даже они невелики. Ну как, мы договорились? Предупреждаю: ты не узнаешь, кому я отдам приказ. Тебе придётся убить нас всех, чтобы её спасти.

— Клянусь, — сказал Тор.

Для Найрии этого оказалось достаточно.

— А ребёнок? — спросила она уже мягче.

— Он умер, Ваше величество.

Теперь ложь звучала, как правда. Он сам почти в это верил.

Найрия сжала его пальцы. Всё это время Тор держал её руку в своей.

— Может, оно и к лучшему, — проговорила королева и быстро вышла.

Время тянулось очень медленно. За стенами камеры жизнь шла своим чередом. Тор покинул столицу десять месяцев назад, но за это время тут ничего не изменилось. Смена караула, мышиная беготня пажей во дворе, пунцовые распаренные кухарки, которые ненадолго оставляют свои огромные печи, чтобы глотнуть воды у колодца… Один раз он видел Гота: исполненный важности, надменный, Инквизитор широким шагом пересекал двор. Потом искоса бросил взгляд в сторону башни и встретился глазами с пленником. Взгляд Тора стал ледяным; Инквизитор фыркнул и отвернулся.

И наконец в голове у Тора раздался голос, который он ожидал услышать с тех с пор, как вернулся во дворец. Достаточно было первого прикосновения незримой нити, чтобы молодой лекарь понял: Меркуд.

Старик не тратил время на сердечные приветствия и прочие околичности.

«Мне запрещено с тобой встречаться».

«Ну, разговаривать нам никто ие запретит».

Последовала пауза.

«Соррель осталась в лесу, — сказал Тор. — С тех пор, как там появились инквизиторы, я о ней ничего не знаю».

Стараясь говорить ровно и спокойно, он рассказал обо всём, что произошло за последнее время. Меркуд страдал, но именно этого Тор и добивался. Посмотрим, старик, будешь ли ты теперь увиливать. И сможешь ли сказать, что никогда не слышал о Соррели.

«Я ничего не понимаю, — печально произнёс старик. — Я уже семь дней не могу с ней связаться».

Тор посчитал. Да, прошло как раз семь дней.

«Что сказала Найрия?»

Значит, Меркуд отнюдь не пребывает в неведении. Правда, ни во что не вмешивается — против обыкновения. Но…

«Она обещала замолвить за Элиссу слово перед королём. Ты конечно, знал ещё до моего отъезда, что Элисса находится в Карембоше»

Это было утверждение, а не вопрос.

«Знал. И надеялся, что вы снова встретитесь», — по тону старого лекаря было невозможно понять, что он чувствует.

«Я знаю про Орлака, Меркуд, — отрезал Тор. — Я подружился с пятью из десяти Паладинов. А теперь расскажи мне про Триединство».

«Кто тебе рассказал?!»

О да! Кажется, старик не на шутку разволновался.

«Неважно. Время — наш враг. Начинай».

Меркуд оказался не готов к такому повороту. Его планы рушились. Соррель больше не откликается. Тор заключён под стражу. Из Паладинов только Темезиус и Фгатис удерживают Орлака. Ещё немного — и он вырвется на свободу… а тайна Триединства все ещё не разгадана. Ничего не остаётся, как рассказать Тору всё, что ему известно.

Он начал с начала — с самого начала, с того, что произошло много сотен лет назад. Тор сидел молча, обхватив голову руками, и слушал. О младенце, проданном молодому человеку, Чувствующему, который недавно потерял новорождённого сына и тяжело переживал эту потерю.

В зал суда Тора вели шесть воинов из королевской стражи. Рядом шёл Херек.

— Не вздумай только таращиться на Гота, — сквозь зубы процедил капитан. — Он и это сумеет обратить против тебя.

Инквизитора стражники очень не любили.

Двери тронного зала распахнулись. За время жизни во Дворце Тор не раз и не два заходил в это просторное помещение, но сейчас его внезапно охватил страх. Нет, так негоже. Ему предстоит предстать перед королём и многое ему объяснить. Расправив плечи, молодой лекарь вошёл в зал. Пусть он просто храбрится. Пусть для воинов, которые ведут его, это очевидно. Он знал, что красноречие не изменит ему.

Однако, увидев бледные, мрачные лица, Тор впервые испугался за свою жизнь. Неужели Лисс хочет его смерти? На миг эта мысль захватила Тора. Нет, конечно, нет! Она связывает с ним большие надежды, грандиозные замыслы. Юноша огляделся. Он знал каждого, кто здесь находился, но люди то и дело отводили глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Неважно. Он искал Элиссу.

Она сидела у окна, очень прямо. Её лицо — немыслимо прекрасное, с одной стороны освещённое солнцем, с другой густо затенённое, — было неподвижно и ничего не выражало. У Тора забилось сердце. Вот бы заключить её в объятья, сказать ей, как он её любит, как ему жаль, что все так случилось… Почти не задумываясь, он мысленно окликнул её. Конечно, ответа не последовало. Архалит снова сиял у неё на лбу. Однако Элисса подняла глаза, и Тор понял: она что-то почувствовала. Такое выражение бывает у человека, которого легонько толкнули, чтобы привлечь внимание.

• Предыдущая
• 101/109
• Следующая