Игрушка императора - Звездная Елена - Страница 3
- Предыдущая
- 3/66
- Следующая
4. Проход сквозь портал и прибытие в Праер — столицу Альянса Прайды. Нас встречали радостными криками, осыпали лепестками цветов. Торжественно потрескивали фейерверки, слабо заметные на еще светлом небосклоне.
5. Я начала трезветь.
И на этом веселье закончилось.
Огромная площадь в форме эллипса… Главный храм Матери Прародительницы серый и величественный, стоящий на восьми колоннах и открытый всем ветрам и взорам… Крики радостной толпы… Ожидающие у храма весьма недовольные событиями айсиры с семьями и придворными.
Всадники и кареты свадебного кортежа остановились на въезде к площади. Отец спешился, став серьезным и собранным. Подойдя к моей карете, сам открыл дверцу и протянул мне руку… Традиции соблюдают даже короли.
Я протянула ладонь навстречу и позволила вывести себя из кареты… площадь погрузилась в тишину, как в сон… Традиция. Это называется «не спугнуть счастье». Считается, что в этот момент над молодыми витает благословение Матери Прародительницы и его нельзя спугнуть. И несмотря на то что обычно толпа людей в любом случае тишиной не отличается, сейчас было тихо. Молчаливое безмолвие, охватившее более чем десять тысяч человек… Интересно, они действительно боятся спугнуть счастье, или опасаются кесаря, или просто все в трансе при виде избранной императором пассии? Что-то мне подсказывает, что верно третье предположение. С другой стороны, во всей этой свадебной мишуре я выгляжу пристойно, так что можно списать молчание на страх перед кесарем.
Мы с отцом шествовали, контролируя каждый свой шаг под взглядами тысяч присутствовавших… И мы идем в абсолютной тишине, в полнейшем соответствии с традицией… Все так торжественно… и так глупо! Как все это бесконечно глупо! Кричите, вопите, продолжайте неистовствовать! Здесь нет счастья, нет любви и нет выбора… впрочем, не к этому ли меня готовили?! С грустью вспомнила всю ту вереницу претендентов на мою руку, которые сбегали от принцессы-утырки столь быстро, что иной раз свите приходилось бежать следом. Невольно взглянула на придворных и айсиров. От толпы их отделяли два ряда легковооруженных стражников, но в остальном — короли и повелители с семьями и придворными стояли, как и простой народ. Я даже с шага сбилась, осознав это. Кесарь, одним этим месторасположением, показал всем, кто здесь хозяин. И ведь правителям пришлось молча проглотить фактически унижение. Анарга, Интар, Хорния — самые крупные и могущественные среди сорока семи подвластных Прайде государств, но и их короли стоят в толпе, обделенные полагающимися их статусу посадочными местами и прочей атрибутикой. Я поражена до глубины души!
Кесарь, в белом расшитом серебром костюме, ожидал на пороге храма… ветер играл его присобранными от висков прядями, и платиново-серебристые волосы сверкали в лучах заходящего солнца… Я с грустью вспомнила подаренное Динаром кольцо… Я так хотела надеть его, но разве подходят золото и рубины к сверкающему белоснежному платью, что по обычаям Альянса Правды было расшито серебром? Мама сказала, что нет… Кольцо осталось в той самой подаренной Динаром шкатулке, рядом с увядающим цветком…
Мы подошли к ступеням… Кесарь медленно двинулся навстречу, вызывая каждым движением благоговейный трепет толпы. Он величественно приблизился ко мне, и его улыбка из презрительной превратилась в ироничную… Ну да, я всегда буду для него той самой «жестокой насмешкой судьбы»! И вот теперь он на мне женится, и они с судьбой будут насмехаться вместе… Забавный дуэт выйдет — бессмертный кесарь и призрачная судьба. Даже думать не желаю об этом! Ни о чем не желаю думать… Мне хотелось почувствовать дождь… чтобы капли падали на мое лицо, смывая грим и желанные слезы. Но слез не было. Я же принцесса, я обязана держать лицо в любой ситуации… А брак из соображений политической выгоды — что может быть естественнее для леди моего положения?
Тихий звон хрустальных колокольчиков… церемония началась…
Кесарь взял меня за руку, чуть сжал мою безвольную ладошку и обратился к отцу… им вообще было легко говорить поверх меня, я обоим до плеча не доставала даже на платформе свадебных туфелек.
Начинал кесарь:
— Король Оитлона, Ароиль Энжернон Астаримана, отдаешь ли мне дочь свою по праву отца и с благословением матери?
И во мне что-то сломалось! Не хочу, не могу, я не в силах! Папа, скажи «нет»… прошу тебя… Я всегда была послушной дочерью, я отказалась от Аршхана ради Оитлона… Я вернулась во дворец ради спасения твоей жизни… Папа, я столько раз шла наперекор своим принципам и желаниям, хоть раз шагни мне навстречу! Папочка, ты никогда не спрашивал, чего я хочу… спроси хоть раз, прежде чем передать мою жизнь и судьбу в руки того, кого сам боишься… Ведь ты такой большой и сильный, папа, а я… лишь дочь, и мне так нужна твоя защита… Не делай этого… пожалуйста… Папа…
Но отец отпускает мою руку, и я слышу торжественные слова:
— Кесарь Прайды, великий Араэден Элларас Ашеро, отдаю дочь свою, Катриону Ринавиэль Уитримана, по праву отца и с благословением матери!
Сделка совершена!
Стороны довольны, мнение жертвы никого не волнует… Лучше бы меня съели гоблины!.. Лучше бы меня просто съели гоблины!.. Но судорожный вздох — и я вновь беру эмоции под контроль… Меня в любом случае выдали бы замуж исходя из политических интересов, а кесарь… он просто самый худший случай. Или лучший, тут уж как посмотреть. И я посмотрела. На храм Матери Прародительницы. Такой величественный и громадный. И я стояла перед ним маленькая, ничтожная и испуганная предстоящим действом, но храму было все равно. И моему отцу тоже было все равно, и всей толпе, что собралась поглазеть на чудо, также было все равно. И нужно найти в себе силы смириться со всем этим, и тогда мне тоже будет все равно.
Отец и кесарь одновременно опустились на правое колено, и я, придерживая платье, сняла с их помощью обе туфельки… жене полагается входить в храм Матери Прародительницы, чувствуя свою ранимость… Даже правители обязаны соблюдать традиции.
Король Оитлона поднялся, кесарь тоже. Он первым вступил на ступеньку и потянул меня за собой. Придерживая край платья, я шла следом за своим супругом и повелителем. Великий на мгновение замер на пороге храма и дальше пошел медленнее, щадя мои ноги… Камни! Острые, вспарывающие кожу камни… Вот теперь я могла плакать с чистой совестью, не боясь осуждения… После третьего шага ступала уже, прикусив губу и понимая, что оставляю кровавые следы… Традиции — к гоблинам! Наши жестокие традиции!
Огромная статуя Матери Прародительницы казалась мне зло ухмыляющейся, но я дошла, сцепив зубы и прикусив губу до крови.
Кесарь уже проговаривал слова клятвы уверенно и хладнокровно, а я… слушала его и вздрагивала от порывов прохладного ветра… Хотелось выпустить свою силу, заставить ее плясать под куполом храма и чтобы жалобно звенящие колокольчики заиграли веселую мелодию… Мечты-мечты… глупые мечты… А сейчас бы раскинуть руки и, забыв обо всем на свете, бежать по лесу, пусть даже за ягодами с орчатами… И охт в преломленных солнечных лучах я вчера так и не увидела… Сердце болезненно сжалось. Шенге, я больше не хочу знать, что мое сердце хотело мне сказать. Прости, папочка, эту поведанную тобой мудрость я так и не сумела постичь…
Мой венценосный уже супруг замолчал, и все замолчали, даже колокольчики смолкли. Я подняла голову и посмотрела на статую Матери Прародительницы… Надо бы сказать слова клятвы, а я… не могу. Но должна! Ради Оитлона, ради родных, ради тех, забота о ком — мой долг, долг наследницы…
— Клянусь… исполнить свой долг… — прошептала я.
На большее не было сил.
И зазвенели, неся радостную весть, колокольчики, их подхватили трубы герольдов… Брак совершен! Отныне я жена самого страшного человека в Рассветном мире. Хотя можно взглянуть на ситуацию иначе — отныне я жена самого могущественного человека в Рассветном мире… пока жена. А что там взбредет кесарю в голову — еще неизвестно, у него не раз любовницы пропадали без вести… Не буду об этом думать! У меня сейчас другая задача на повестке дня — я должна сжать зубы и, стараясь не вскрикивать от боли, дойти до выхода. И сделать это, сохраняя достоинство и выдержку! Потому что принцессы не плачут, императрицы тем более.
- Предыдущая
- 3/66
- Следующая
