Британские коммандос - Паркер Джон - Страница 19

Еще более серьезными были упражнения по высадке десанта при контакте с противником. Курсанты мчались по болоту, в котором, если они медлили, вязли ноги, и атаковали холм, ныряя на землю и стреляя в металлические мишени. Затем, соскальзывая и скатываясь, они с криком штурмовали «вражеские» позиции под пулеметным огнем, опять же боевыми патронами. Нередко случались ранения, иногда со смертельным исходом.

Со временем подготовка ужесточалась. По всему британскому побережью коммандос тренировались в высадке десанта и подрывных работах. С наступлением эры Маунтбеттена — Хейдена стало ясно, что инструкции поступают с самого верха: любой будущей операции коммандос должна предшествовать специальная подготовка. И наставники, прошедшие суровую боевую школу, придумывали для курсантов всевозможные ужасы. Эрни Чаппелл, все еще служивший в 1-м отряде коммандос, находился в самой гуще событий:

«Мы получали огромное удовольствие, и я думаю, что те, кто выдерживал курс, были людьми особой породы. Мы действительно наслаждались, ведь это был наш собственный выбор. Многие солдаты просто не годились для этого — те, кого учили обычным, а не диверсионным действиям. Для них марши были тяжелой повинностью, а для нас — приключением, отличным приключением. Нам внушали, что мы, возможно, лучшие войска в Европе, и мы в это верили. Вот почему мы стали коммандос. Нам это нравилось, мы этого хотели. Мы были воинственны и жаждали риска».

Следующая возможность проявить себя уже планировалась. Зимой 1941–1942 гг. подготовка Чаппелла приобрела определенное направление, и несложно было свести концы с концами и понять, что замышляется. Никто никогда не задавал уточняющих вопросов. Все просто хотели, чтобы что-нибудь произошло, и чувствовали, что намечается нечто грандиозное:

«Я уже приобрел навыки взрывных работ и научился самым забавным вещам: пробивать стены, чтобы переползать из помещения в помещение, взрывать дома, мосты, железнодорожные пути, телеграфные столбы — все, что имело отношение к коммуникациям. Однако неожиданно наше внимание сконцентрировали на верфях, и мы стали обследовать насосные станции, механизмы шлюзных ворот: учились, как открывать и закрывать их, где размещать заряды, чтобы нанести максимальный ущерб, и т. д. Мы также изучали разные способы разрушения доков и вывода из строя электрооборудования, распределительных щитов. Затем меня послали в местечко Бернитислэнд, на курсы повышенной сложности, где я встретился с разношерстной группой коммандос, очевидно, самых квалифицированных подрывников. Примерно две недели мы изучали оборудование верфей близ Эдинбурга, в Лейте (Leith) и Росайте (Rosyth). Мы разговаривали с рабочими, обследовали сооружения, прикидывали, где удобнее размещать заряды. Затем мы разбились на две группы; моя отправилась в Кардифф, другая в Саутгемптон. В Кардиффе мы практиковались, закладывая холостые заряды, и здорово наловчились».

Чаппелл и его товарищи готовились к неизвестному, хотя могли более-менее представить, в чем дело: они предполагали, что, вполне вероятно, отправятся во Францию, и их предположения оправдались. Маунтбеттена особенно интересовало разрушение верфей Атлантического побережья Франции. Во многих глубоководных портах и безопасных доках в устьях рек ремонтировались немецкие суда любых моделей. Одних баз подводных лодок было пять. Некоторые верфи были достаточно большими, чтобы обслуживать немецкие линкоры и эсминцы, атакующие морские конвои, связывающие Англию с Америкой. Один порт занимал особое место в новых планах Маунтбеттена: Сен-Назер в устье Луары, явно используемый немцами как сухой док и база их самого большого линкора «Тирпиц». Сен-Назеру и предстояло стать целью первого рейда. По словам Роналда Суэйна, идея рейда принадлежала двум офицерам коммандос, Биллу Притчарду и Бобу Монтгомери, который в 1940 году бежал в Англию именно через этот порт.

Офицеры представили свой план непосредственно Маунтбеттену, чья собственная команда уже разрабатывала аналогичный план. По стечению обстоятельств, Маунтбеттен тогда же получил рапорты о двух замечательных изобретениях итальянского военно-морского флота: человеко-торпедах, ведомых к цели экипажем из двух человек в дыхательных аппаратах, и, что казалось еще невероятнее, взрывающемся катере. Образец последнего был подобран британцами недалеко от Крита. Это было маленькое суденышко с мощным мотором, набитое 225 килограммами взрывчатки, которое доставлялось к месту милях в 50 от цели кораблем или даже сбрасывалось с самолета. Дальше единственный рулевой с головокружительной скоростью направлял катер к кораблю или верфи, заклинивал руль и дергал рычаг, выбрасывающий его в море вместе с надувным спасательным плотиком. Затем он пытался добраться до суши или, в худшем случае, сдавался союзным войскам.

Заинтересованный Маунтбеттен немедленно заказал британский прототип, однако идея взрывающегося судна неожиданно переросла в нечто более грандиозное, чем крохотный катер. А почему бы не судно побольше? Например, моторный торпедный катер. И Маунтбеттен сказал: «Почему бы не корабль… большой корабль, старый эсминец, например?» В результате родилась операция «Чернот» («Колесница»). На первый взгляд замысел казался невыполнимым, но потихоньку выкристаллизовался в конкретный проект.

Корабль, набитый взрывчаткой, заплывет в неприступный док Сен-Назера. Взрыватели поставят на определенную минуту, часов через десять после прибытия, таким образом, предоставив время подрывникам коммандос. За кораблем проследует флотилия маленьких судов с десантниками, которые затем выберутся на берег и заложат дюжину массивных зарядов. Общая задача — разрушить сухой док в Сен-Назере с помощью корабля и, кроме того, уничтожить насосную станцию, генераторную станцию и топливопроводы так, чтобы их невозможно было восстановить. В дополнение с катеров по шлюзным воротам выстрелят двумя торпедами со взрывателями замедленного действия, которые взорвутся примерно тогда же, когда и корабль.

Таков был план, и Маунтбеттен считал его замечательным. Как и говорил Зиглер, для Маунтбеттена чем невероятнее план, тем лучше. Начались поиски корабля, которому предстояло выступить в роли взрывающегося Троянского коня. Маунтбеттен бросил клич, и ему предоставили старый эсминец «Кэмпбелтаун», бывший американский «Бьюкенен». Чтобы замаскировать эсминец под немецкий торпедный катер, ему срезали трубы. Эрни Чаппелл был среди подрывников-добровольцев, набранных из всех отрядов коммандос. Подрывников должна была сопровождать штурмовая группа из отряда коммандос № 2. Всего в рейде участвовало 242 десантника. Как обычно, инструктаж перед рейдом прозвучал просто и недвусмысленно, хотя никто не преуменьшал опасностей. Аэрофотоснимки и масштабные макеты причала Сен-Назера и системы шлюзных ворот сухого дока давали статичное представление, несравнимое с реальностью. Примерно так: «Мы приближаемся отсюда… проникаем здесь… главный взрыватель будет поставлен на такое-то время… уходим отсюда… плывем домой. Просто». Теперь давайте взглянем на происходящее глазами Эрни Чаппелла, по меньшей мере до того момента, как он, будучи ранен, потерял сознание:

«После недели предварительных учений команда подрывников отправилась в Фалмут, где поднялась на борт судна «Принсесс Джулия Шарлотта». Нам сказали, что предстоит применить приобретенные навыки для разрушения французской верфи. Не уточнили, какой именно, но с того момента нас не отпускали с корабля и запретили всякие связи с берегом. Тренировки стали более направленными. Нас вывозили в Плимут и Девонпорт, и мы совершали учебные налеты на эти порты на рассвете. Администрацию портов не предупредили о нашем прибытии, поэтому в случае обнаружения нас ожидал враждебный прием. Действительно, некоторых наших парней поймали и посадили в гражданскую тюрьму, так что в этом отношении учебные налеты нельзя назвать успешными.

Затем нам показали взрывные устройства, предназначенные для рейда. Это были сложные устройства, созданные где-то в экспериментальном центре. Каждому члену команды поставили свою задачу. Мне предстояло соединить взрыватели главного заряда на вершине шлюзных ворот в пока неизвестном пункте назначения и взорвать их».