Коллапс - Даймонд Джаред - Страница 75

На этом сага заканчивается.

Черепа пяти из этих скелетов носят следы тяжелых ран, нанесенных острым инструментом, вероятно топором или мечом. В двух случаях раны зажившие — значит, они были нанесены раньше; в трех других признаки заживления отсутствуют, следовательно, смерть жертвы наступила сразу или вскоре по получении этих ранений, что неудивительно, если учесть, какой урон причинен этими ударами: в одном из черепов выломан кусок кости размером два на три дюйма. Все раны либо по центру черепа, либо на левой стороне спереди, либо сзади справа — естественное расположение, если удары наносил правша. (Большая часть ран, полученных в сражениях, имеет тот же вид, так как большинство людей — правши.)

Еще один скелет на том же самом кладбище найден с лезвием ножа между ребер. Два женских скелета с такими же ранами на черепе свидетельствуют о том, что жертвами междоусобной борьбы становились и женщины.

К последнему периоду гренландской колонии, когда топоры и мечи стали редкостью из-за нехватки железа, относится еще одна находка — черепа четырех женщин и восьмилетнего ребенка, каждый с одним иди двумя отверстиями диаметром от полутора до трех сантиметров и с рваными краями: по всей видимости, это следы стрел, выпущенных из лука или арбалета. О распространенности домашнего насилия свидетельствует обнаруженный при раскопках церковного кладбища в Гардаре скелет 50-летней женщины с раздробленной подъязычной костью; судебные медики знают, что эта травма — верный признак того, что жертву задушили голыми руками.

Помимо склонности к насилию, которая осложняла жизнь обитателей гренландской колонии, жестко связанных между собой, еще одной особенностью гренландского общества, унаследованной от Норвегии и Исландии, была его ярко выраженная стратификация, четкая иерархическая структура. На самом верху пирамиды стояли несколько вождей, под ними — владельцы небольших ферм, ниже — арендаторы, не имевшие собственной земли, и, наконец, бесправные работники, исходно бывшие рабами. Как и Исландия, гренландская колония не имела государственной организации, скорее, являлась довольно свободной федерацией «княжеств», организованных по феодальному принципу, без денег и рыночной экономики. В течение первых двух столетий существования колонии рабство исчезло, и бывшие рабы сделались свободными людьми. Однако количество независимых фермеров, скорее всего, со временем уменьшилось, так как обстоятельства вынуждали мелких фермеров становиться арендаторами у богатых соседей — процесс, хорошо отраженный в исторических документах Исландии. У нас нет аналогичных документов по Гренландии, но представляется весьма вероятным, что такой же процесс имел место и здесь, так как факторы, обусловившие этот переход, в Гренландии проявлялись с еще большей силой, чем в Исландии. К таким факторам относятся в первую очередь климатические флуктуации, вынуждавшие мелких фермеров в особо тяжелые годы брать у богатых соседей в долг сено и скот — что могло с течением времени привести к тяжелой долговой кабале, результатом которой была утрата должниками собственной земли. Признаки такой иерархической структуры до сих пор можно наблюдать среди развалин гренландских ферм: по сравнению с бедными фермами у богатых были более обширные пастбища, сараи для коров и овец рассчитаны на большее поголовье скота, церкви и кузницы также больше. Еще одним свидетельством иерархической структуры является большая доля костей коров и оленей относительно костей овец и тюленей в мусорных кучах на богатых фермах по сравнению с бедными.

Кроме того, подобно исландцам, жители гренландской колонии отличались крайним консерватизмом, с недоверием относились к любым новшествам и старались придерживаться старых проверенных способов — в отличие от скандинавов, обитавших в Норвегии. На протяжении столетий инструменты и даже резьба на них почти не менялись. В самом начале существования колонии возник запрет на использование в пищу рыбы, и за последующие четыре с половиной сотни лет гренландцы не изменили этому решению. Даже под угрозой голодной смерти они не пытались перенять у инуитов навыки охоты на кольчатую нерпу и китов, хотя фактически это означало отказ от использования в пищу продуктов, наиболее распространенных в данном регионе.

В основе консерватизма гренландцев может лежать та же причина, которой мои исландские друзья объясняют консерватизм собственного общества. Дело в том, что гренландцы в еще большей степени, чем исландцы, были заложниками сложных природных условий. Им удалось создать экономику, позволившую выживать в течение многих поколений, и с течением времени стало понятно, что любые изменения в этой экономике с большей вероятностью приносят вред, чем пользу. В такой ситуации формирование консервативного отношения к нововведениям закономерно и естественно.

Последняя из характеристик гренландского общества — евроцентричность. Гренландцы получали из Европы определенные материальные ценности, но еще более важное значение имела «моральная поддержка»: взаимодействуя с Европой, гренландцы могли поддерживать собственное представление о себе как о европейцах и христианах. Рассмотрим сначала материальную составляющую их взаимодействия. Какие предметы импортировались в Гренландию и чем гренландцы расплачивались за этот импорт?

Для средневековых кораблей путешествие из Норвегии в Гренландию было довольно опасным и занимало неделю или более; в хрониках нередко встречаются упоминания о кораблекрушениях или о кораблях, которые отправились в Гренландию и пропали без вести. Поэтому гренландцы в лучшем случае могли рассчитывать на пару кораблей из Европы за год, а иногда за несколько лет приходил всего один корабль. Кроме того, в те годы грузоподъемность кораблей была невелика. Оценив частоту появления кораблей, их грузоподъемность и численность населения Гренландии, можно вычислить количество импортных товаров, приходившихся на одного жителя колонии в год, — в среднем семь фунтов. Большинство гренландцев получали гораздо меньше, чем среднее количество, так как большую часть привезенного груза составляли материалы для церкви и предметы роскоши для аристократии. Из Европы в Гренландию импортировали только небольшие по объему ценные товары, которые занимали немного места на корабле. В частности, гренландцы не могли рассчитывать на импорт круп и других объемных продуктов питания и соответственно в отношении продовольствия поневоле оставались самодостаточными.

Кроме того, у нас имеются два источника информации о гренландском импорте: это обнаруженные в норвежских хрониках перечни товаров, импортируемых в Гренландию, и предметы европейского происхождения, найденные при археологических раскопках в Гренландии. В основном импортные товары относились к следующим трем категориям: изделия из железа, которые практически невозможно изготовить в Гренландии; качественная древесина для строительства и изготовления мебели, которой гренландцы также были лишены; и деготь, используемый как смазочный материал и средство для предохранения дерева от гниения и повреждений. Помимо этих товаров, на европейских судах доставлялись некоторые предметы, не предназначенные для продажи или обмена: в основном запасы необходимых материалов и изделия для богослужений — колокола, цветное стекло для витражей, бронзовые подсвечники, вино для совершения евхаристии, льняные и шелковые полотна, серебро, ювелирные изделия и церковные облачения. Из светских импортных товаров, обнаруженных при археологических раскопках на фермах, чаще всего встречаются оловянная посуда, гончарные изделия, стеклянные бусины и пуговицы.

Из продуктов питания, особо ценных и доставляемых в малых количествах, в Гренландию, вероятно, завозили мед для изготовления медовухи и соль, использовавшуюся в качестве консерванта.

В обмен на эти импортные товары гренландцы по той же причине (небольшая грузоподъемность судов) не могли экспортировать объемные товары — в частности, рыбу, которая составляла основной предмет экспорта средневековой Исландии и является главным экспортным товаром нынешней Гренландии (даже не будь у гренландцев запрета на рыболовство). Соответственно, на экспорт гренландцы должны были отправлять не большие по объему, но ценные товары. Это были, во-первых, шкуры тюленей, коз и коров — хотя Гренландия не была единственным источником этих шкур, в Европе из-за моды на кожаную одежду, обувь и пояса такие товары пользовались повышенным спросом, так что Гренландия могла найти себе место на этом рынке. Подобно Исландии, Гренландия экспортировала шерстяную одежду, ценимую за водоотталкивающие свойства материала. Но больше всего ценились изделия из меха, шкур и клыков животных, на которых охотились в Арктике и которые отсутствовали или были крайне редкими в других странах: изделия из клыков моржей, моржовые шкуры (особо ценные, так как из них изготавливали очень прочные канаты для кораблей), живые белые медведи и их шкуры — как символ высокого социального статуса, клыки нарвалов (небольших китов), которых в Европе тогда назывались единорогами, и живые кречеты (самые крупные в мире птицы отряда ястребиных). Клыки моржей были единственным материалом для резьбы по кости в средневековой Европе — после того как мусульмане получили контроль над Средиземным морем, поставки слоновой кости в Европу прекратились. Проиллюстрировать ценность кречетов можно таким фактом: в 1396 году двенадцати птиц хватило для того, чтобы выкупить у сарацин попавшего в плен сына герцога Бургундского.