Прогулки по крышам - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/86
• Следующая

Вуд улыбался по сторонам своей обычной ослепительной улыбкой, небрежно приветствуя стоявших на ступеньках школьников. Агата ловила взгляды – любопытные, оценивающие. Удивленные. Смеющихся не было. Даже у трех неразлучных подружек, приветствовавших хором: «Здравствуй, А-алекс!», лица скорее вытянулись, чем расплылись. И Агата сразу почувствовала себя уверенней – видимо, она и вправду не слишком скверно выглядит.

Народу в зале было много – не только из их, но и из других школ района, – но и здесь Вуда то и дело окликали, здоровались, останавливали.

– Что будешь пить? – спросил он Агату.

– Сок.

Вуд фыркнул.

– Да ну! Я же сказал – расслабься. Выпей коктейля.

– Ну… ладно, – с сомнением сказала Агата. – Только не очень крепкий.

Алекс растворился в толпе. Агату немедленно толкнули, потом наступили на ногу, пихнули локтем… Следовало сменить дислокацию. Агата огляделась и, лавируя между оживленно разговаривающими школьниками, отошла и прислонилась спиной к прохладной колонне. Поправив очки, принялась рассматривать фланирующих по залу ровесников. На большинстве ребят пиджаки сидели так, словно они одолжили их у отцов. Зато девушки… Вечерние платья длинные. Вечерние платья крохотные. С открытыми плечами, шеей, грудью. Закрытые по самое горлышко, но зато с огромным вырезом сзади или разрезом сбоку. Органза, шелк и кружева, кружева… Агата вновь взбодрилась – оказывается, бабушка знала, что делала.

Как обычно.

Большинство мальчиков рядом с этими девушками выглядели просто… мальчиками.

Агата повернула голову и увидела неподалеку группу преподавателей. У нее было ясное ощущение, что за миг до того Келдыш смотрел на нее, но сейчас он беседовал с учителем рисования Квигли. Это им девчонки постоянно дразнили Агату. Агате было его часто просто жалко – он так боялся своих учеников! И сейчас она сравнила его нелепую сутуловатую фигуру в мятом пиджаке с вечной перхотью на плечах и подтянутого историка, одетого, как обычно, во все черное. Кстати, в школе уже пошла мода «по Келдышу» – многие мальчики и девочки резко сменили свои любимые цвета на мрачный черный. Сердясь неизвестно на что или кого, Агата принялась искать глазами запропастившегося Вуда.

– Веселитесь, Мортимер?

Вздрогнув, она посмотрела на идущего мимо Келдыша и не успела ничего ответить. От черного шелка его рубашки или неяркого освещения в зале учитель казался бледнее обычного. Хорошо, что он не остановился доставать ее своими придирками, а вышел в открытые двери террасы.

Минут через десять она уже об этом жалела. Вуд все не возвращался, а среди стоявших или проходивших мимо не было ни одного знакомого лица. Даже преподаватели куда-то подевались – наверное, пошли выполнять свою церберскую службу. У Агаты начала кружиться голова. И это – бал, которого все так ждали? Из открытой в парк двери тянуло свежестью. Агата вышла на мягко освещенную террасу. Сиденья еще были пусты, внизу, в темном парке, стрекотали кузнечики. Агата поглядела на звезды, прислушалась к гулу, доносившемуся из зала, и спустилась по ступенькам. Здесь было еще лучше. Никого нет, свежо, пахнет ночными цветами. Может, пойти домой? Вряд ли Вуд разозлится – он просто забыл про нее.

Она прошлась по дорожке до небольшого журчащего фонтана. Платье тихо шелестело, задевая траву. Постояла, глядя на серебристые струи воды. И повернула голову, услышав странный звук. Поодаль, на одной из скамеек, кто-то сидел. Агата попятилась, собираясь уйти. И остановилась, когда звук повторился.

Уж слишком он походил на стон.

– Эй… – осторожно позвала Агата. – Эй, кто там?

Тишина. Агата осторожно двинулась вперед, готовая в любой момент кинуться наутек.

– Эй… вам что, плохо?

Человек сидел неподвижно, наклонившись вперед и обхватив себя за плечи. Белые пальцы резко выделялись на фоне черной одежды. Агата сделала еще шаг и замерла.

– Келдыш? – сказала неуверенно. – Учитель Келдыш?

Журчание воды – и тяжелое дыхание сидящего перед ней человека. Он не поднял головы, но из-под прядей темных, свесившихся на лицо волос блеснули глаза. И закрылись.

– Учитель?

Если б он сказал хоть слово, она бы немедленно удрала обратно в зал. Но Келдыш так же молча откинулся на спинку скамьи – и лицо его попало в полосу света. Бледное, мокрое от пота, с зажмуренными глазами, оскаленным ртом, из которого со свистом вырывалось дыхание… Сейчас бы никто не назвал его красивым.

– Вам плохо? – Агата шагнула к нему и бестолково затопталась на месте. – Что с вами? Я сейчас кого-нибудь позову!

Рука взметнулась и, схватив ее за запястье, резко дернула – так что, ойкнув, Агата шлепнулась рядом на скамейку.

– Сидеть! – хрипло приказал Келдыш. Так как он и не подумал отпустить ее, Агате оставалось только беспомощно наблюдать, как он корчится от боли. Больше учитель не позволил себе ни звука, и от этого было еще страшнее – она сама на его месте вовсю вопила бы. Через некоторое (ей показалось, очень долгое) время его дыхание начало выравниваться. Разжались пальцы. Потирая запястье, Агата тут же вскочила.

– Я же сказал – не надо никого звать!

Агата оглянулась. Келдыш даже не открыл глаз.

– Я сейчас, – торопливо сказала она. Смочила в фонтане платок, вернулась и начала осторожно вытирать его лицо. Келдыш вздрогнул, попытался отстранить ее – но теперь уже он был слишком слаб для сопротивления. Агата расстегнула ворот рубашки и положила влажный платок ему на грудь. Келдыш повернул голову на спинке скамьи. Сказал негромко:

– Мортимер, я ведь могу завтра возненавидеть вас за то, что вы здесь оказались.

– Ну… вам и стараться особо не придется, – утешающе заметила Агата.

Что это? Смешок? Тело Келдыша содрогнулось от эха уходящей боли. Агата озабоченно вгляделась в его лицо.

– Вы ведь не умираете, нет? – спросила жалобно. Келдыш хрипло рассмеялся:

– И не надейтесь!

– Хотите воды?

– Не сейчас.

– Что это было? Вам правда не надо никакой медицинской помощи?

– Все, что мне надо, – посидеть еще с полчаса в неподвижности.

И в тишине. Наверное, она должна уйти. Агата медлила. Келдыш заговорил сам, не открывая глаз:

– Вы выглядите сегодня совсем взрослой.

Морщины боли у его рта и между бровей постепенно разглаживались.

– Сколько вам лет?

Между прочим, давно уже мог выучить возраст своих учеников… Агата почему-то сказала правду:

– Не знаю.

Пауза.

– Как это?

Агата расправила платье на коленях.

– Бабушка называет это «плавающий год рождения». Выжившие мамины-папины знакомые почему-то путались в датах. Когда меня нашли, я еще не умела разговаривать. Решили, что мне не больше двух лет. А мой день рождения теперь день, когда бабушка меня нашла.

– Два года плюс-минус один… – отсутствующе произнес Келдыш.

– А?

– Странно, что бабушка не знает год рождения своей внучки.

– Я… они с мамой были в ссоре. Бабушка узнала, что я существую, только после войны, от друзей. Поехала искать меня в столицу.

– И нашла, – сказал Келдыш со странной интонацией. – У мадам Мортимер всегда был дар отыскивать потерянные вещи.

Агате не понравилось сравнение с вещью, но тут же ее отвлекло другое.

– Так вы знаете бабушку?

– Железную Мортимер? Кто же ее не знает… – рассеянно заметил Келдыш. Из зала доносилась музыка. Келдыш повернул голову и поглядел на Агату. – Вы сегодня с кем?

– С Вудом…

– А. Местный принц! – Келдыш, поморщившись, поднялся на сиденье повыше. – Тогда поспешите, Мортимер. Он, наверное, с ног сбился, вас разыскивая.

– А вы… как вы?

– Выживу. Идите, Мортимер, идите, – сказал нетерпеливо, видя, что она мнется. – Дайте мне уже отдохнуть от вашего благотворного присутствия.

Да. И вправду оживает. Вновь начал говорить витиевато и обидно. Агата нерешительно побрела навстречу музыке.

– Мортимер!

– А?

– Думаю, нет нужды предупреждать, что вы ничего не видели?

– Нужды нет. Но вы предупредили, – отозвалась Агата. Келдыш махнул рукой – прощание? Раздраженная отмашка?

• Предыдущая
• 6/86
• Следующая