Месть богини - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 73
- Предыдущая
- 73/102
- Следующая
Кальм сунул нос к окну брата — проверить, куда это он уставился, — и заорал, осененный идеей:
— Пикник!
Радуясь уже тому, что этот крик не вышиб его барабанные перепонки, Отис покорно согласился:
— Как будет угодно вашему высочеству.
Не стал возражать и голодный чистоплюй Алентис.
— Эй, крошка, пойдем на пикник, — утвердительно «спросил» Кальм у принцессы.
Алентис подумал, не возмутиться ли по поводу приглашения простолюдинов за один стол с принцами Альвиона, но решил, что такое декольте и лодыжки стоят маленьких уступок этикету.
Пока Отис отдавал распоряжения, а слуги расстилали скатерть и расставляли закуски на одном из камней на склоне холма, сказители с принцами неторопливо обозревали развалины. Элия заметила, что брата бьет легкая нервная дрожь. Стиснув зубы, Джей невидящим взглядом вперился в пространство.
— Что это с ним? — Кальм, словно экзотическую зверюшку, с любопытством разглядывал сказителя.
— О, ничего страшного. С ним это бывает. Укачало. Против хода кареты сидел. Нам ведь не часто удается путешествовать с таким комфортом. Подышит свежим воздухом — отойдет, — заверила принцесса, расточая ослепительные улыбки так, что каждому принцу казалось: девушка улыбается лишь ему.
Чтобы отвлечь внимание принцев от брата, Элия спросила:
— А ваши высочества не знают, что это за живописные развалины?
— А демоны их знает, — почесал в затылке Кальм и заорал: — Эй, советник, а что тут раньше было?
— Храм какого-то местного божка, — раздраженно бросил Отис. — Ваши высочества изволят обедать или решать проблемы архитектуры? Все уже готово.
Путники поднялись к развалинам и, удобно устроившись на нагретых солнцем камнях, принялись за еду. Джей механически жевал что-то, совершенно не чувствуя вкуса. Сейчас его терзал голод иного рода — непреодолимая жажда мести. Находясь и на более высоком Уровне, любой бог всегда узнает свой храм, в каком бы состоянии тот ни был. Что может быть большим оскорблением богу, чем трапеза на развалинах собственной церкви с детьми виновника ее разрушения!
Джей полностью сосредоточился лишь на том, чтобы не выдать бушующих в его душе эмоций: ярости, ненависти, жажды мести, страдания, боли… Почувствовав ощутимый удар локтя Элии по своим ребрам, принц понял, что застыл неподвижно, буравя взглядом руины. Он автоматически сунул в рот кусок чего-то, делая вид, что ест.
Поняв, что от брата сейчас никакого прока, Элия начала работать за двоих. Впрочем, пользуясь своим обаянием и красотой, она не испытывала особых затруднений. Вскоре принцы уже соревновались за право предложить своей очаровательной сотрапезнице какое-нибудь лакомство — каждому казалось, что именно он уже почти покорил ее сердце.
Держа ножку перепелки в одной руке и бокал с редким зеленым вином в другой, девушка охотно принимала знаки внимания. Почти допив вино, Элия перевернула бокал и выплеснула остатки на траву и камни, пояснив под недоуменными взглядами принцев и советника:
— Это такая старинная примета. Если в первый раз разделяешь трапезу с людьми, симпатия которых для тебя значима, то, пролив несколько капель вина, ты призываешь Силы в свидетели важности происходящего.
— Замечательная примета! — воскликнул Кальм и опрокинул на траву почти полный бокал.
Алентис многозначительно улыбнулся сказительнице и повторил действия брата. Советник рассмеялся и последовал их примеру.
Слегка прочухавшийся от внезапного прилива энергии Джей едва сдержал рвавшийся наружу гомерический хохот: «Воистину, только Элия могла исподволь заставить детей моего злейшего врага принести мне жертву в моем храме и при этом не солгать ни единым словом!»
Принцесса улыбнулась брату, и в ее голове всплыли слова из «Теургии Ольтинарида», книги, одной из тех, которую она начала перечитывать в тот день, когда к Лимберу обратилась делегация жителей соседнего с Лоулендом мира с почтительной просьбой о создании церкви Любви, посвященной богине Элии: «Любое вещество, наделенное личной энергией и пролитое в пределах храма, несет в себе эту энергию богу, владеющему храмом… Личной энергией поклоняющегося вещество наделяется в результате молитвы, полной искреннего желания достижения бога. Также особой энергией наделяется вещество, которое верующий „разделяет“ с богом, первоначально коснувшись этого вещества путем пития либо поглощения пищи. Последний способ предполагает особо сильное течение энергии. Даже в случаях когда желание поклониться и искренность верующего не присутствуют». А приметы — так что ж, каких только примет нет в мирах?
Завершив трапезу, за время которой успели перекусить и слуги, и поочередно сменяющиеся стражи, принцы со сказителями вернулись в карету. Пользуясь отсутствием чуть задержавшегося по делам Отиса, под предлогом проверки самочувствия кошачьей «Мадонны» Джей и Элия тоже ускользнули от принцев. Сытые и довольные альвионцы отпустили сказителям на свидание с кошками несколько минут. За это время боги успели переброситься парой слов.
— Спасибо, сестра, — промолвил Джей, имея в виду жертву, которую девушка буквально вынудила принести их противников.
— Это самое малое, что я могла для тебя сделать, — мягко отозвалась Элия, ласково проведя пальцем по руке брата.
— Королевские щенки уже едят из твоих прелестных ручек, — и довольно, и с некоторой ревностью усмехнулся Джей.
— Да, — девушка утвердительно кивнула, — Кальм уже готов. Еще чуть-чуть, и Алентис присоединится к братцу.
— Папашу ты тоже собираешься приручить? — резко осведомился принц.
— Пока не увижу короля, ничего сказать не могу. Когда прибудем в Альвион, нужно будет постараться побыстрее попасться на глаза Кальтису. А уж если его величество клюнет на прелести сероглазой сказительницы, быть может, удастся стравить его с сыновьями. Тогда останется только стоять в стороне и смотреть, как рушится династия.
— Это и есть твой план? — В голосе Джея не было скепсиса, только внимание и настороженность.
— Конечно, на план это не тянет, но пока ничего другого в голову не приходит. Вряд ли мы сможем убить богов столь высокого Уровня своими руками. А когда я смотрю на этих высокородных болванов, — принцесса скосила взгляд в сторону кареты принцев, — появляется хотя бы слабая надежда на возможность осуществления мести, пусть и чужими руками. Ты же заметил, как сопляки лебезят передо мной.
— И насколько далеко ты собираешься зайти в их приручении? — осторожно поинтересовался Джей.
— Ты имеешь в виду, собираюсь ли я спать с ними? — прямо спросила Элия.
Принц мрачно кивнул.
— Не хотелось бы, милый…
— Ясно, — процедил принц.
— Не смотри на это так мрачно, дорогой. Если для пользы дела тебе пришлось бы проиграться в карты всей королевской семейке и Отису заодно, ты бы на это пошел. Ведь так?
— Ну ты сравнила! — возмутился мужчина.
— Не дуйся, братец. Я вовсе не горю желанием оказаться в постели у кого-нибудь из этих идиотов. Но, как и ты, смогу переступить через себя, если это понадобится.
— Понял, — снова мрачно кивнул принц.
Проведав Апельсинку, сказители успели вернуться в карету за минуту до Отиса. Путешествие продолжилось. Миры осени перестали быть мрачными и дождливыми. В освобожденные от задернутых штор окна струился солнечный свет. Неожиданно остро Элия почувствовала, как прекрасна жизнь даже в это мгновение неизвестности, и мечтательно улыбнулась.
Сказители развлекали принцев анекдотами, а карета катила, неумолимо поглощая расстояние, отделявшее лоулендцев от цели их путешествия — Альвиона и прошлого. Постепенно пейзаж за окном начал меняться.
Под эротические байки сказителей принцы грезили о юной красотке, которая, как считал каждый, сегодня будет в его постели. Вдруг невдалеке резко пропел охотничий рог. Алентис и Кальм с тревогой переглянулись. Лес являлся собственностью королевской семьи, и только ее члены имели право охотиться в нем. Исключений не допускалось. А поскольку они в данный момент находятся в карете, на охоте король, пришли принцы к зловещему логическому заключению.
- Предыдущая
- 73/102
- Следующая
