Синий Мир - Вэнс Джек Холбрук - Страница 30

• Предыдущая
• 30/34
• Следующая

– Неужели мы позволим этим никчемным людишкам существовать рядом с нами? – взывал он. – Нет и нет – тысячу раз нет! Мы должны остановить эту заразу, иначе она со временем распространится по всем плотам и охватит умы!

Но Эмахо Фероксибуса, Старейшину Казнокрадов с Четырехлистника, ничуть не трогали призывы Баркана Блейсдела.

– Пусть живут, как хотят, – отвечал он. – Я знавал многих из этих людей и могу сказать, что это были люди разумные, честные и трудолюбивые. Ручаюсь, что они никогда не захотят причинить нам вред – так зачем же нам вредить им?

Провиденс Дрингл, Мастер-Поджигатель плота Народное Равенство, выразился на этот счет так:

– Лечение иногда хуже самой болезни. Особенно когда не знаешь, сколько за него заплатишь.

– Поясните, что вы имеете в виду, – ледяным тоном потребовал Баркан Блейсдел.

Остальные Сводники, сидевшие орлами, нахохлились точно стервятники, узнавшие, что их лишают законной добычи.

– Пожалуйста, поясню. Царь-Краген сжирает от шести до семи бушелей отборной губки ежедневно. В то же время мы вовсе не застрахованы от визитов его младших собратьев. При таких обстоятельствах невольно задумаешься о том, что Охотники на Крагенов – действительно не самые худшие люди на земле, чтобы затевать с ними войну.

С холодной яростью Блейсдел произнес:

– Ваше мнение чрезвычайно совпадает с умонастроениями бунтовщиков, уважаемый член Совета.

– Ну так что же? – спокойно откликнулся тот.

– Это выглядит подозрительно.

– Подозревайте себе что угодно, но на мою помощь можете не рассчитывать.

– И на мою, – присоединился Эмахо Фероксибус. Страсти накалялись. Разъяренный Баркан Блейсдел дал собравшимся понять, что некоторые из Старейшин впадают в старческий маразм и их мнение не стоит учитывать, фероксибус, побагровев от гнева, пообещал придушить его голыми руками, доказав тем самым, что он не так уж стар. Чтобы избежать рукоприкладства, заседание поспеили закрыть.

Не полагаясь уже ни на кого из Совета, Баркан Блейсдел создал собственную Гвардию, собрав ее в бараках, отстроенных на плоту Спокойствия. У нее была собственная форма, до странности похожая на тоги и плащи Сводников, черная впереди и белая сзади, с вышитой на груди эмблемой Царя-Крагена. Гвардейцы носили клееные кожаные шлемы, покрытые для прочности лаком на рыбьем клею. Из оружия они предпочитали тростниковые пики с наконечниками из тростникового корневища, прочнее которого на плотах не знали, а также кинжалы из того же материала. Луков у них не было. Метательные копья также не прошли испытания, и от них было решено отказаться.

Несмотря на то что Гвардия включала в себя представителей разных гильдий и каст, в основном она состояла из тех, чья карьера каким-либо образом не состоялась или кто питал особенную неприязнь ко всякого рода труду. Поэтому к Гвардии со стороны населения отношение изначально было двойственное. Поскольку на нее уходило много съестных припасов, а сама Гвардия ничего не производила, всем хотелось, чтобы она поскорее пошла в бой. В то же время и Царь-Краген не умерял своего аппетита, с каждым днем становясь все обременительней и непереносимей для бюджета.

Для ускорения развития событий был пущен слух, что мятежники сами готовят нападение на плоты, покусившись таким образом на собственную родину. Провокационные слухи призваны были вызвать негодование широких масс, но вместо этого породили только слабую надежду, что после этого нападения численность Гвардии несколько сократится.

Баркан Блейсдел назначил себя командующим вооруженными силами и даже разработал для себя специальную форму, решенную в одинаковых с войском цветах, с перевязью и бордовыми эполетами, на которых щерился Краген, с надраенными до блеска костяными пуговицами-застежками и шлемом, издали похожим на оскаленную пасть Крагена. Вид у него был зловещий.

Ежедневная муштра и тренировки, метание копий в манекены, посадка и высадка из кораклов – таковы были основные занятия Гвардии. Затем ежедневная молитва Царю-Крагену, включавшая обязательную заключительную анафему вероотступникам.

Вскоре у Гвардии появилась оппозиция, возглавляемая Эмахо Фероксибусом, который стал разрабатывать официальные санкции против воинства Баркана Блейсдела. Но тут же у плота Четырехлистника, где жил Эмахо, возник Царь-Краген и пасся там четыре дня, с большим аппетитом пожирая остатки урожая. Эмахо Фероксибус был вынужден умерить свой пыл. Он проклял Баркана Блейсдела, его Гвардию и в заключение – самого Царя-Крагена, ко всеобщему негодованию. Затем окончательно разбитый и уничтоженный оппозиционер на дрожащих ногах удалился, как в изгнание, в свою хижину.

Три дня спустя тело его было найдено в лагуне, что тотчас же было объявлено самоубийством. Некоторые предполагали, что, будучи в крайнем отчаянии, он мог не заметить берега и случайно упасть ночью в воду. И лишь некоторые, хоть и держали язык за зубами, усмехались этим слухам, храня одним им известную правду о гибели Старейшины.

Пришел день, когда Гвардия созрела для похода. Прошел клич: «Выступаем на следующей неделе!»

И вот настал великий момент: Баркан Блейсдел в своей парадной форме стоит перед войском. Лучи солнца сверкают; генерал-Сводник обращается к солдатам с речью, призывая на них покровительство Царя-Крагена.

Армия загрузилась в кораклы, и весла ударили по серебристо-пепельным волнам. Ветер наполнил паруса, и девяносто лодок устремились в долгий путь по утреннему океану. В каждой лодке было по дюжине воинов-гребцов и одному командиру.

Вскоре они увидели десяток кораклов странной конфигурации. Это были сорокавесельные лодки, раза в два длиннее, чем у них. Они выстроились в линию, преграждая путь армаде Баркана Блейсдела. На носу центрального, шестнадцативесельного, коракла стоял Склар Хаст.

– Что вам здесь надо?

Баркан Блейсдел вскочил со скамьи:

– Склар Хаст! Ты осмелился вести флот к Отчим Плотам!

– Да нет, мы просто вышли встретить гостей.

– Так знай – это последнее ваше плавание. Мы пришли, чтобы покарать вас.

– Лучше возвращайтесь, пока не поздно, – предупредил Склар Хаст. – Пойдете дальше – и вы мертвецы!

Баркан Блейсдел дал сигнал другим лодкам:

– Вперед! Пики наголо! Хватай бунтовщиков, коли, вяжи!

– Осади! – откликнулся Склар Хаст. – Глупцы, неужели вы думаете, мы вышли вам навстречу с пустыми руками?

Но гвардейцы уже устремились вперед. Командирский коракл Баркана Блейсдела встал чуть в стороне, откуда можно было наблюдать за сражением. Когда между лодками противников оставалась всего сотня футов, люди Склара Хаста вдруг встали, натягивая луки из гибких усов и плавников крагена. Пылающие стрелы устремились навстречу Гвардии Баркана Блейсдела.

Хорошо просмоленные для дальнего похода лодки полыхнули огнем.

От первого залпа их зажглось два десятка. Столько же пострадало от второго. Гвардейцы в ужасе прыгали в океан, забыв про пики и кинжалы. Никому из них так и не удалось взять хотя бы один из кораклов Склара Хаста на абордаж. Несколько лодок было перевернуто; гребцы и воины тяжело бултыхались в намокших и ставших такими нелепыми одеждах.

Еще один залп – и от флотилии Баркана Блейсдела не осталось почти ничего.

Из тысячи гвардейцев уцелела лишь половина.

Запустив трубу под воду, Склар Хаст заслышал приближение Крагена. Он дал приказ гребцам, и быстроходные кораклы погнали остатки воинства Баркана Блейсдела обратно к плоту Спокойствия. Уже у самого берега они дали еще один залп из огненных луков. Поэтому последние сто ярдов всем, включая военачальника, пришлось преодолевать вплавь.

На следующий день состоялось общее собрание. На помост выступил Мос Свайн, Арбитр, заменивший Фирала Бервика. Он произнес речь о величайшей трагедии, которая произошла накануне, обвинив во всем самонадеянность гвардейцев и их военачальника.

– Я не ослышался? – вскричал Баркан Блейсдел, вскакивая с места. Голос его был ледяным от ненависти.

Мос Свайн посмотрел на него:

• Предыдущая
• 30/34
• Следующая