Синий Мир - Вэнс Джек Холбрук - Страница 32

• Предыдущая
• 32/34
• Следующая

– Подумать только – а мы вот уже двенадцать поколений сбрасываем мусор в море! – схватился за голову Келсо.

Вскоре Келсо соорудил по описанному образцу собственную плавильную печь. Количество металла сразу возросло. Теперь они добывали одновременно и медь, и железо. Но железо по-прежнему было редкостью – пока что, кроме человеческой крови, оно не было обнаружено нигде на этой планете.

Склар Хаст предложил модель механизма, способного уничтожить Царя-Крагена, а Роджер Келсо позже нарисовал чертеж: это была огромная электрическая машина с вращающимися железными ножами. Царь-Краген, увидев такую машину, не сможет удержаться от нападения; а когда он подплывет, машина разрубит его ножами на куски.

Но для того, чтобы построить такую машину, нужно было много металла, а это означало тысячи и тысячи кровопусканий.

Тем временем Баркан Блейсдел планировал новое нападение. Он собрал военный совет. В новых одеждах главнокомандующего он предстал перед командирами. Хмурое осунувшееся лицо, мундир с костяными пуговицами, кожаный плащ и шрамы на лице придавали ему вид мужественный и суровый.

Под плотом в специально выдолбленных нишах примостились разведчики Барвей и Мейбл, пищу которым доставлял их командир Генри Бастаф.

Но разговор на совете шел отвлеченный: возможно, Баркан Блейсдел догадывался о существовании лазутчиков. Говорили об урожае, о съестных припасах, о заготовках. О предстоящем походе не было сказано ни слова.

Наутро Генри Бастаф, проходя мимо кустов, остановился в одному ему известном месте и нагнулся, сделав вид, что поправляет ремешок на сандали. Он глухо пробормотал:

– Это Бастаф. Сегодня ожидается новый военный совет. Они, видимо, о чем-то догадались и решили перенести место сбора к башне маяка.

– Но как мы его найдем здесь, под плотом? – донесся голос снизу.

– По опорам маяка. Они уходят под плот. Четыре большие, толстые опоры. Там есть дыра, через которую можно дышать и даже, возможно, слышать разговоры. На всякий случай я тоже буду там.

– Лучше не ходи, мы сами справимся, – раздался голос Барвея. – Ты и так уже возбуждаешь подозрения – тебя могут схватить и казнить без суда как диверсанта и шпиона.

В этот момент Мэйбл и Барвей услышали приближающиеся шаги и смолкли.

Когда шаги удалились, Барвей выскользнул из ниши и поплыл к башне – туда, где в воде торчали толстые опоры.

Генри Бастаф все же не утерпел: его как магнитом манило к маяку, и через час-другой он все же пошел туда. Казалось, никто его не заметил. Он залез в сложенные возле маяка штабеля тростника, которые предназначались Для ремонта башни.

Время шло, однако никто не появлялся. Бастаф начал беспокоиться. Не было ли здесь какой-либо ловушки?

Наконец, полчаса спустя, появились шесть телохранителей из гвардейцев. Они окружили площадку перед башней, зорко глядя по сторонам. Затем появились Сводники, за ними члены военного совета. Последним появился Баркан Блейсдел. Он шел в сопровождении трех воинов из категории Преданных.

Баркан Блейсдел повернулся лицом к собранию. Он поднял перед собой ладони, призывая к вниманию.

– Сегодня начинаем, – объявил он. – Перед нами две задачи: договориться с Царем-Крагеном и подготовиться самим. Но перед тем, как я посвящу вас в детали, я хочу разобраться со шпионами. Это самые вредоносные существа. Я чую их носом. И сейчас этот запах совсем близко. Примите меры!

Преданные тут же разметали кипу тростника, и Баркан Блейсдел, подойдя, начал обшаривать ее. Телохранители молча ждали, стоя навытяжку.

Наконец их предводитель, не найдя никого, нехотя проговорил:

– Ладно, лишняя осторожность не помеха.

Тем временем Барвей, держась за одну из подводных балок, затаив дыхание, прижался ухом к щели. Он прекрасно слышал все, что происходило у стены маяка. Однако стоило Баркану Блейсделу отойти на прежнее место, как слова его вновь стали неразборчивыми.

Баркан Блейсдел говорил перед военным советом в течение нескольких минут. Потом один из телохранителей выхватил из тени сарая какого-то пьяницу, случайно задремавшего здесь, не дойдя до дому.

– Эй, ты что здесь делаешь?

Человек отмахнулся и, пьяно покачиваясь, шатнулся в сторону.

– Стоять! – воскликнул Преданный. Он схватил чужака за плечо и выволок на свет. У незнакомца было округлое безбородое лицо и смуглая кожа. На нем была одежда неопределенно-бурого цвета, какую обычно носили Пакостники или Костоломы.

Баркан Блейсдел решительно приблизился к нему.

– Кто ты и откуда взялся? Отвечай! Зачем здесь прятался?

Человек икнул и развел руками:

– Разве это не трактир? Эй, трактирщик, наливай арака, наливай всем! Я здесь недавно и должен знать, каково ваше угощение!

Вринк Смат хмыкнул:

– Известный пьяница, я постоянно вижу его в трактире. Отведите его восвояси.

– Погодите-ка! – воскликнул Баркан Блейсдел. – Да это шпион, из того самого отребья. Я сразу узнал тебя, лазутчик! Ты выбрил голову, только меня этим не проведешь! Хотел разведать наши секреты?

Военные теснее обступили пойманного. Тот растерянно заморгал:

– Да какой я шпион? Все, что я хотел – это стакан арака. Блейсдел обнюхал лицо чужака.

– Что-то от тебя не пахнет ни пивом, ни араком, ни спиртом. Бросай эти штучки! Лучше признавайся сам, чтобы потом не пришлось жалеть.

– Как твое имя? – рыкнул на него Вогел Уомак, Сводник Адельвина. – Назови свой плот и касту.

Пленник набрал в грудь воздуха и перестал притворяться:

– Я Генри Бастаф. Я пришел сюда, чтобы узнать, что вы против нас готовите.

Баркан Блейсдел обвел всех победоносным взором.

– Что будем с ним делать? – спросил кто-то из Сводников.

– А что можно сделать со шпионом? Я требую самого сурового наказания, – объявил Баркан Блейсдел.

Вогел Уомак попытался было его утихомирить, но Баркан Блейсдел разошелся не на шутку.

– Давай хотя бы отложим расправу, – уговаривал он.

– Никакой пощады шпионам и заговорщикам, – кипятился Блейсдел. – Он должен понести самую жестокую кару! Я не приму никаких отсрочек!

Генри Бастафа было решено временно запереть в хижине Вринка Смата, расположенной неподалеку, приставив к нему нескольких телохранителей.

На следующий день было устроено ритуальное кормление Царя-Крагена. Ему даже не пришлось заплывать в бухту – губку вывезли из лагуны, оставив качаться на морских волнах неподалеку от плота.

Царь-Краген появился с востока, его горб всплыл над поверхностью и стремительно двинулся к плоту. Жадные глаза уже издалека разглядели предлагаемую жертву.

Народ, столпившийся на берегу, безмолвно наблюдал, как Краген поедает их пищу.

Вскоре Краген закончил трапезу, но уплывать не спешил; казалось, он ожидал добавки.

Блейсдел вполголоса позвал одного из интендантов:

– Сколько бушелей вы ему скормили?

– Семь. Это его обычная порция.

– Не вам указывать Царю-Крагену, какова его порция. Сколько еще осталось?

– Пять бушелей. Но это для рынка, весь запас.

– Не думайте о губке, думайте о том, как снискать благоволение Царя-Крагена. Нам не пристало жалеть для него еды. Вы поняли?

– Так точно!

И интендант побежал исполнять приказание.

Вскоре еще пять бушелей губки были вывезены в океан к ожидающему Крагену. Он набросился на предложенное, оставив недоеденными лишь пару бушелей. Затем он погрузился в воду, так что только глаза оставались на поверхности, и принялся качаться на волнах, передвигаясь лишь на пару футов в ту или другую сторону.

Через девять дней Мэйбл с Барвеем докладывали Совету:

– Царь-Краген не ушел и на следующие сутки. Видно, новый метод кормления пришелся ему по душе. Теперь ему приходилось плавать от плота к плоту в поисках пищи – все было перед ним, его кормил один плот, и Краген не покидал его, как обжора не покидает хлебосольного хозяйского стола. К обеду было доставлено еще десять бушелей губки с других плотов, и снова Царь-Краген сожрал подношение.

• Предыдущая
• 32/34
• Следующая