Опасная бритва Оккама - Переслегин Сергей Борисович - Страница 33

125 Прист К. Опрокинутый мир. М.: Мир, 1985

Заметим, что этот момент является единым для самой разной фантастики: существует некий выборный или назначаемый коллективный орган принятия решений (Мировой Совет у А. и Б. Стругацких, например или Совет Летателей у Дж. Мартина и Л. Таттл в «Шторме в Гавани Ветров»126), в этом Совете решается судьба поколений, кипят нешуточные страсти, проводятся голосования... и при этом не создается никаких даже временных, организующих структур – партий. Ну, не любят фантасты писать о партийной борьбе! Это еще как-то объяснимо для советских авторов, но совершенно загадочно для западных.

126 Мартин Дж., Татл Л. Шторм в Гавани Ветров. М : ACT, 2002

Для того чтобы закончить историю античной и средневековой политики в фантастике, упомянем повесть В. Забирко «Вариант»127, где действие происходит в развитой рабовладельческой Империи, «Возвращение короля»128 Л. Вершинина и классическую «Загадку Прометея» Л. Мештерхези129. Венгерский писатель изображает борьбу «партии войны» и «партии мира» в Микенах времен Геракла:

127 В. Забирко. Вариант. Войнуха. М.: Мир, 1985.

128 Вершинин Л. Хроники неправильного завтра. М.: Аргус, 1996.

129 Мештерхези Л. Загадка Прометея. М.. Прогресс, 1977.

«Итак, что могло скрываться за раздорами Атрея и Фиеста? Просто жажда власти, как утверждает мифология? И на этот раз я считаю вероятным, что народная память сохранила истинную суть. Итак: жажда власти. Но ведь для того, чтобы постичь власти, нужен лагерь – союзники, сторонники. А для этого – какая-то программа. Иная, чем у соперника. Обратимся хотя бы к выборам в Америке! Обе партии ничем друг от друга не отличаются. Действительно ничем, даже хотя бы настолько, насколько разнятся две крупнейшие партии Англии Следовательно, они в самом деле борются исключительно за власть, доходы, официальные посты, за вполне переводимое на деньги «влияние». Однако же в честь выборов они непременно стряпают какую-нибудь отличающую их от соперников программу. Полагая, что с ее помощью сумеют побелить. Определенные силы, интересы – классовые, сословные групповые – стояли и за борьбой Атрея и Фиеста. И эти интересы следовало сформулировать в программе, обрисовать цель.

Почему бы нам не предположить, что различие их программ тождественно политическим воззрениям, которые разделили тогда Элладу на два лагеря? Обратимся к фактам.

Экспедиция "Арго" около 1240-1235 годов до нашей эры Акция партии мира.

Египетская авантюра около 1230 года. Акция партии мирового господства. Оканчивается позорным провалом.

Война с амазонками в 1219-1218 годах. Акция партии мира.

И вот теперь, после предательства Калханта и предсказания, верх берет партия войны, чья программа-минимум – незамедлительная Троянская война. Однако война временно отодвигается: троянцы не оказывают Микенам такой любезности – не нападают первыми. Межпартийные раздоры, надо думать, временно отступают за кулисы.

1208-1207 годы: первое нападение дорийцев. Здесь обе партии, скорее всего, выступают вместе. После победы же напротив, верх берет, ссылаясь на континентальную опасность, партия мира. Атрея убивают.

1204 год: с помощью военного путча Тиндарея микенский трон достается Агамемнону, Фиеста изгоняют, возможно и убивают.

Вероятно, таких поворотов и зигзагов было больше даже намного больше. Это лишь то, что мы знаем. Но и из этого ясно, что Атрей спал и видел мировое господство, следовательно, был на стороне партии войны. Фиест же – я не стал бы называть его вождем миролюбивых сил, он явно им не был, – Фиест опирался на партию мира.

Из кого состояла та и другая партии? Я имею в виду не главных действующих лиц – те в большинстве своем часто меняли окраску.

Разобраться тут довольно трудно. Развивающиеся сельские города были, как правило, на стороне партии мира. Не все – в Спарте, например, из дома честолюбца Тиндарея вышли главные выборщики военной партии. Города, достигшие вершины богатства, раздираемые социальными противоречиями и надеявшиеся заглушить недовольство, снизив цены на рабочую силу благодаря массовому притоку новых рабов, были, конечно, за войну. Опять-таки не все, Пилос, например, колебался. Нестор все еще высчитывал: что даст ему больше – война или свободное мореплавание?

Большая часть аристократии была на стороне партии войны. Средние слои – земледельцы, торговцы, ремесленники – под угрозой военного призыва стояли за партию мира (разорение дома – наверняка, военная добыча – то ли будет, то ли нет). Но и они не все. Например, кузнецы, изготовлявшие оружие, нимало не возражали против войны. И тем не менее, как во все времена, партия мира была более народна, демократична».

Весьма неожиданный поворот темы дается у В. Когана и Л. Романовича в неопубликованных романах «Ярость математиков» и «Всадники Университета», где изображается совсем уже необычный вариант средневековой демократии – государство-Университет, ведущее непримиримою борьбу с религиозным Орденом. Глава Университета – ректор – естественно, выборная должность. Но это – и военная должность. Другими словами, у В. Когана и Л. Романовича изображена феодальная военно-научная демократия как основа политической и экономической системы страны.

Партии и клики в императорских режимах

Этой теме повезло намного больше (вероятно, из-за любви фэнтези к средневековым, a science fiction – к постиндустриальным Империям). Напомним, что Империи бывают монархическо-тоталитарными – в них политическая борьба концентрируется в придворных кликах – и монархическо-демократическими. Для последних характерна та или иная форма Имперского (императорского) Совета и часто – активная политическая борьба вокруг этого Совета.

В западной фантастике темой политической борьбы в созидающихся и гибнущих Империях подробно занимался А.Азимов130. Первоначальные демократические и квазидемократические режимы с неизменностью сменяет Империя. В конце концов, эта Империя – эмблемой ее были Звездолет и Солнце – становится господствующей силой в Галактике, а столичная планета Трантор объявляется общегалактическим управляющим блоком, включающим 40 миллиардов администраторов разных уровней. Но система велика и ненадежна, управление постоянно дает сбои, жесточайшая борьба за власть расшатывает устои Транторианского галактического государства (эта борьба регулярно приобретает вид войны придворных клик), и вот уже X. Селдон, великий ученый-психоисторик, пророчит конец Галактики:

130 Азимов А. Транторианская империя. М.: ЭКСМО, 2008.

«– Я осведомлен и о настоящем положении вещей, и о прошлом Империи. Не желая высказывать неуважение к суду, я могу утверждать, что знаю немного больше, чем любой из присутствующих здесь, в этом зале.

– И вы предсказываете полную катастрофу?

– Ее предсказывает математика. Я не хочу высказывать никаких моральных суждений. Лично я очень жалею, что это должно произойти. Даже если допустить, что Империя – дурной метод правления, чего я, кстати, не говорю, та анархия, которая последует за падением, будет намного хуже».

В «Конце Вечности»131 того же А. Азимова галактическая империя создана не в пространстве, а во времени. Императора нет, есть очередной всемирный (в данном случае, «всевременной») Совет, принимающий решения об изменении истории. Как обычно, в отсутствии явной политической борьбы, такой способ управления приводит к возникновению и борьбе клик, кризису управления и полному распаду системы.

131 Азимов А. Конец вечности. М.: ЭКСМО, 2008.