Белый дракон - Маккефри Энн - Страница 30
- Предыдущая
- 30/107
- Следующая
— Ожог на правой ляжке и на стопе, — ответил Лайтол. — Ему уже оказана помощь.
— Я вполне одобряю, Джексом, твое стремление сделать из Рута настоящего боевого дракона, — необычайно серьезно проговорил Робинтон. — Однако сегодня я считаю необходимым призвать тебя к терпению…
— А я, наоборот, считаю необходимым выучить его летать как следует, Робинтон. Вместе с моими молодыми, — неожиданно вмешался Н’тон, и Джексом преисполнился благодарности. — Именно потому, что у него, как мы видим, хватило смелости и глупости попробовать без наставников, самому.
— Вряд ли Бенден одобрит… — покачал головой Робинтон.
— А я одобряю, — с угрюмой твердостью заявил Лайтол. — Опекуном владетеля Джексона являюсь я, а не Ф'лар и не Лесса! Пусть Лесса занимается своими делами. Джексом — моя забота! И я знаю, что он будет в безопасности среди молодежи Форт Вейра. — Тут Лайтол свирепо глянул на Джексома. — А мой подопечный пообещает, что без нашего согласия больше не полезет куда не надо. Ты согласен, владетель Джексом?
Сообразив, что мнения бенденских Предводителей спрашивать в самом деле не собирались, Джексом рад был согласиться с условиями, на которые в ином случае, может быть, и не пошел бы. Он кивнул. Ему было немного смешно оттого, как они истолковали случившееся, и вместе с тем отчасти обидно — он, совершивший нынче немалое дело, заново превращался в ученика. Впрочем, случившееся в Керуне со всей очевидностью показало: если он хотел драться с Нитями и при этом сохранять в целости обе шкуры, свою и дракона, ему еще многому предстояло учиться.
Н’тон между тем пристально вглядывался в Джексома, хмурясь все больше, и на какой-то миг тот испугался — не догадался ли Предводитель, чем именно занимались они с Рутом, когда угодили под Нити?.. «Если они дознаются, — подумал Джексон, — вот тогда-то меня уже точно свяжут запретами по рукам и ногам…»
— Ты должен еще кое-что пообещать, Джексом, — сказал бронзовый всадник. — Чтобы никаких мне больше прыжков во времени, понял? Последнее время ты что-то слишком ими увлекся. По глазам вижу!
Лайтол испуганно вздрогнул и вгляделся в лицо воспитанника.
— Я в полной безопасности с Рутом, Н’тон, — ответил Джексом, обрадованный, что речь шла все-таки не о главном его преступлении. — Рут всегда очень точно знает, в каком времени находится.
Н’тон досадливо отмахнулся:
— Возможно, возможно. Дело не в Руте, а в тебе самом: любая небрежность при задании временных ориентиров грозит страшной опасностью и тебе, и Руту. Особенно опасно приближаться в одном и том же времени к себе самому. Ко всему прочему, это очень истощает и всадника, и дракона. Да и какая тебе нужда, Джексом, прыгать во времени? Ты молод, у тебя еще на все времени хватит!
Слова Н'тона заставили Джексома вспомнить необъяснимую слабость, накатившую на него тогда в Бендене, перед площадкой рождений. И верно, это было в тот самый момент, когда… — Мне кажется, Джексом, ты все-таки не вполне понимаешь, — прервал его умозаключения Робинтон, — какая острая ситуация сейчас сложилась на Перне. А тебе следовало бы это знать.
— Если дело касается кражи яйца, Мастер, и того, что драконов едва не пустили против драконов, так я в курсе. В то утро я был в Бендене…
— Правда? — Робинтон был слегка удивлен: оказывается, он успел об этом забыть. — Значит, ты догадываешься, в каком состоянии нынче Лесса. Если бы из яйца не вылупилась-таки полноценная королева…
— Но ведь яйцо вернули, Мастер Робинтон! — воскликнул Джексом в смятении. О чем еще переживала теперь бенденская Госпожа?
— Правильно, вернули, — ответил арфист. — По-видимому, не все в Южном Вейре оказались настолько же слепы, как похитители: у кого-то хватило ума понять, какие будут последствия. Вся беда в том, что Лесса не удовлетворена.
— Они жестоко оскорбили Вейр Бенден, Рамоту и Лессу, — сказал Н’тон.
— Но драконы не должны биться с драконами! — ужаснулся Джексом. — Именно поэтому яйцо и было возвращено!. — А про себя подумал: «Если мой риск и ранение Рута оказались напрасны…»
— Наша Лесса, Джексом, — женщина сильных чувств. И одна из черт, которые воспитала в ней жизнь, — это способность мстить. Тебе известно, при каких обстоятельствах ты стал здешним владетелем. — Робинтон с явной неохотой напомнил Джексому о его происхождении. — За что, впрочем, я отнюдь ее не порицаю, — продолжал арфист. — Когда ей почти не на что было надеяться, она проявила невероятную стойкость, которой можно только гордиться. Но если она будет упорствовать теперь, последствия для всего Перна окажутся губительны. На сегодняшний день разум возобладал, но с большим трудом, и я не уверен, прочна ли эта победа…
Джексом кивнул, начиная явственно осознавать, что его роль в случившемся надо будет сохранить в строгой тайне, и, может статься, навсегда. Какое счастье, что он не растрепал о своих приключениях Лайтолу. Ни одна живая душа не должна узнать, что это он, Джексом, притащил яйцо назад. И Лесса — в особенности. Не теряя времени, Джексом мысленно предупредил Рута.
«Я слишком устал, чтобы с кем-нибудь болтать, — сонно отозвался белый дракон. — Дай мне, пожалуйста, поспать…»
— Я вполне понимаю, какое сейчас требуется благоразумие, — ответил Джексом Робинтону. — Вполне понимаю.
— И вот еще что. — Арфист подыскивал слова, подвижное лицо его отражало искреннюю печаль. Похоже, скоро произойдет еще одно событие, которое… усложнит наши и без того непростые проблемы. — И он оглянулся на Н'тона: — Я насчет Д'рама…
— Ты, наверное, прав, Робинтон, — кивнул бронзовый всадник. — Если скончается Фанна, навряд ли он останется Предводителем Вейра.
— «Если»? Боюсь, не «если», а «когда». И, судя по тому, что я слышал от Олдайва, Мастера лекарей, чем скорее это произойдет, тем меньше ей придется страдать.
— А я и не знал, что Фанна больна, — сказал Джексом и горестно подумал о том, что после кончины Госпожи Вейра ее королева, Мират, покончит с собой, навсегда уйдя в Промежуток. Смерть королевы выведет из душевного равновесия всех драконов — в том числе и Рамоту. А с нею и Лессу!
Лайтол помрачнел, как всегда, когда оживало воспоминание о гибели его собственного дракона. Зато у Джексома вмиг испарилась вся обида по поводу предстоявшего ему ученичества: что угодно, лишь бы в следующий раз это помогло ему уберечь Рута от ран!
— Фанна угасает, — говорил между тем Робинтон. — Изнурительная болезнь совершенно источила ее. Никакие лекарства не помогают. Мастер Олдайв находится при ней в Исте…
— Его файр вызовет меня, когда он будет готов отбыть, — сказал Н’тон. — Так хочется хоть что-нибудь сделать для Д'рама!
— Кстати, о файрах, — сказал Робинтон. — Еще одна любимая мозоль Бендена. — Он покосился на своего бронзового, уютно устроившегося на плече. — При Рождении королевы я был без Зейра и, знаете, чувствовал себя голым. Честное слово! — И Робинтон перевел взгляд с сонного бронзового на Н'тонова Триса, клевавшего носом у всадника на руке. — Ишь, успокоились…
— Наверное, оттого, что здесь Рут. — Н’тон ласково погладил Триса по спинке. — Им всегда, хорошо с ним.
— А по-моему, дело в другом. — Менолли не сводила с Джексома внимательных глаз. — Только что они выпрыгивали из шкурок даже в присутствии Рута, и вдруг все как рукой сняло. И яйцо им больше не мерещится! — Она искоса взглянула на свою маленькую королеву. — Я думаю, неспроста. Из яйца вылупилась здоровенькая малышка. Значит, то, что мучило огненных ящериц, не случилось. Или, — тут она в упор глянула на Джексома, — все-таки случилось?
Джексом как можно натуральнее изобразил растерянность и изумление.
— Ты думаешь, Менолли, они беспокоились о судьбе яйца? — спросил Робинтон. — Жаль, к Лессе с этим нынче не подойдешь. А ей не мешало бы узнать, о чем они переживали. Может быть, это восстановило бы ее доброе расположение к ним.
— По-моему, в отношении файров пора что-то предпринимать, — решительно заявила Менолли.
— О чем ты, девочка моя? — не понял Робинтон.
- Предыдущая
- 30/107
- Следующая
