Хрустальная певица - Маккефри Энн - Страница 50

• Предыдущая
• 50/67
• Следующая

Она снова вернулась к своим саням, думая, нельзя ли обезопасить их, как-то сохранить, чтобы их не носило по оврагу, но решила, что времени на это нет.

Она взяла оставшиеся коробки и радовалась их тяжести, потому что они удерживали ее ноги на грунте. Едва дыша, она наконец закрыла дверь саней Моксуна, закрепила свои четыре короба, закрепила в свободном месте свой резец, крепко привязала Моксуна к кушетке и заняла его место у контрольной панели. У всех саней панели одинаковые, но у Моксуна она была изношена до неузнаваемости.

Настроенные мах-штормом диссонансы стали еще свирепее, и Килашандра взяла буферный шлем Моксуна, он был жесткий, грязный и маловат ей, но все-таки блокировал яростный визг ветра. Сани вели себя как крупная рыба на крючке: то ныряли и погружались, то бросались в сторону, и Килашандра добрым словом помянула занятия на тренажерах.

Как хорошо, что она привязала Моксуна: он пришел в сознание еще до того, как они вылетели за пределы Рядов, и начал бушевать. Он ударился головой о дюралевую стенку и вновь потерял сознание, так что последний час перед комплексом Гильдии он вел себя тихо, чем успокоил Килашандру.

Она имела основания гордиться, что провела жалкие сани Моксуна через порывы ветра в комплекс, и, как положено, посадила их у стоек. Она дала сигнал вызвать врачей. Когда она указала им на Моксуна, один из работников ангара схватил ее за руку и настойчиво потянул к офису ангарного. На зеленом дисплее светилась информация, что Ланжеки ожидает ее.

Персонал карго открыл грузовой отсек саней. И Килашандра двинулась к ним, чтобы взять свой драгоценный резец и указать на те четыре коробки, где были ее черные.

– К Интору! – закричала она. – Эти несите прямо к Интору!

Несмотря на их ухмылки и кивки, она не была уверена, что они поняли ее как надо. Она пошла за ними, но на полпути кто-то поравнялся с ней и сердито схватил ее за руку.

– Ланжеки ожидает вас с рапортом! – кричал ангарный офицер, оттаскивая ее от склада. – Вы могли бы, по крайней мере, спасти новые сани!

Она вырвала свою руку и, оставив офицера в остолбенении от ее нахальства, помчалась, за своими коробками. Она увидела, что первый рабочий только что забросил свой груз на полку. Она схватила коробку и заорала остальным рабочим, чтобы они шли за ней в сортировочную.

– Килашандра! Это ты? – спросил знакомый голос.

Не сбавляя хода, она оглянулась: рядом с ней шел Рембол, осторожно прижав к груди короб.

Две абсурдные мысли столкнулись в ее голове, когда она ворвалась в Сортировочную: Рембол не знал, что несет целое состояние в черном кристалле, и он не сразу узнал ее.

– Да, это я. В чем дело?

– Ты, наверное, давно не смотрелась в зеркало? – сказал Рембол, вроде бы смеясь и одновременно удивляясь. – Не хмурься. Ты напугаешь… кристалл!

– Осторожнее с этим коробом, – сказала она более командным тоном, чем следовало обращаться к другу, и его приветственная улыбка исчезла. – Прости, Рембол. У меня было адски мало времени, чтобы добраться сюда. Этот осел Моксун никак не мог поверить, что идет мах-шторм, и собирался остаться.

– Ты привезла другого певца из Рядов? – глаза Рембола недоверчиво раскрылись, но то, что он собирался добавить, оборвалось, потому что Килашандра выкрикнула имя Интора.

– Да? – Интор был удивлен и неуверенно прищурился на нее.

– Я Килашандра Ри, – сказала она, стараясь скрыть раздражение. Не могла же она так измениться с тех пор, как виделась с Интором. – У меня черный кристалл!

– Черный?

– Да, да, черный! Вот!

– Как же вам повезло найти то, что ускользнуло от многих других? – спросил неумолимый голос.

Килашандра уже ставила свою коробку на стол Интора, но холодный угрожающий тон парализовал ее. В горле сразу пересохло, мозг онемел: к тому же у нее не было наготове никакой отговорки, почему она не явилась на вызов гильдмастера, а заставила его самого искать ее.

– Ну, я ничуть не удивлен, что у вас черный, – сказал Интор, забирая у нее короб.

Ланжеки приближался, не сводя с нее глаз. Она оперлась на сортировочный стол, чтобы поддержать дрожащее тело, и вцепилась в его края онемевшими пальцами. Правила и предписания, которые могли отразиться на ней вследствие неповиновения члену Гильдии гильдмастеру, перекрыли тот факт, что она спасла жизнь другого человека. Губы Ланжеки сжались в тонкую твердую линию. Легкий трепет ноздрей и быстрый подъем груди под рубашкой показывали, что он появился не магическим способом.

– Могли бы и получше вырезать углы, – сказал Интор, когда распаковал ее триаду. – Однако цена хорошая, – он одобрительно посмотрел на Килашандру, заметил ее напряженность, огляделся вокруг, без всякого удивления увидел Ланжеки и снова посмотрел на Килашандру, поняв причину ее напряженности.

– Это хорошо для Килашандры Ри, – сказал Ланжеки с жестоким сарказмом, – поскольку она вернулась не в своих новых санях.

– Моксун в порядке? – спросила она, неспособная произнести ничего другого перед яростью Ланжеки.

– Голова его поправится, и он, без сомнения нарежет еще немало розового кварца!

Тон Ланжеки не был ни насмешливым, ни многозначительным. Килашандра поняла, что подразумевалось. И она не могла скрыться от сверлящего взгляда Ланжеки.

– Не могла же я его бросить! – сказала она в порыве негодования, сменившего страх. В конце концов, ведь сам Ланжеки пригласил Моксуна пасти ее.

– А почему бы и нет? Он без малейших угрызений совести бросил бы вас в подобных обстоятельствах.

– Но… но он резал. Просто он не слышал штормовых предупреждений. Он пытался убить меня резцом. Мне пришлось ударить его…

– Вас могли счесть захватчицей участка, раздел 49, параграф 14, – неумолимо продолжал Ланжеки.

– А есть параграф о спасении имущества и жизни?

Веки Ланжеки слегка опустились, но Интор ответил ей испуганным голосом:

– Такого нет, милочка. Спасение – дело Гильдии, а не певцов. Я думал, вас достаточно учили, и вы должны знать точно, что гласят правила и постановления. Ага, вот это действительно хороши…

Интор распаковал квинтет. В первый раз внимание Ланжеки переключилось: он взглянул на весы и удивленно поднял брови, но его губы не выражали одобрения.

– Вы можете выпутаться из этого дела лучше, чем заслуживаете, Килашандра Ри, – сказал он. Глаза его все еще сверкали гневом. – Конечно если вы не оставили там и свой резец.

– Я могла бы прихватить и его коробки вместе с ним, – возразила она, ужаленная не столько его гневом, сколько его иронией.

– Будем надеяться, что Моксун не обвинит вас в захвате участка, поскольку вы спасли его разбитые сани, его шкуру и его кристалл. Благодарность зависит от памяти, Килашандра Ри, от функции мозга, который разрушается на Беллибране. Запомните этот урок!

Ланжеки развернулся и быстро пошел через комнату к дальнему выходу, показывая этим, что приходил выразить свое недовольство ее поведением.

Килашандра стояла возле Интора, пока он составлял ее коробки, но почти не сознавала, что говорил ей старый сортировщик. Она остерегалась смотреть на дальнюю дверь, куда ушел Ланжеки, потому что чувствовала на себе скользящие взгляды других сортировщиков.

– На это вы купите двое саней. – Слова Интора, наконец, дошли до нее.

– Что?

– Эти черные кристаллы принесли вам общую сумму 23 000 кредитов.

– Сколько? – Килашандра недоверчиво взглянула на дисплей. – Но сани стоят всего 8 000.

– Не забудьте о налоге, моя дорогая. 30% проедает большую дыру в общей сумме. И вам придется заплатить за двое саней – потерянные и новые. Но 16 000 чистыми вам не помешают.

– Да, конечно, – Килашандра старалась, чтобы в ее тоне прозвучала благодарность. Она должна быть благодарна.

Интор погладил ее по руке.

– Вам сейчас лучше всего принять хорошую лучевую ванну. Это всегда помогает. – И он начал упаковывать ее драгоценные кристаллы.

• Предыдущая
• 50/67
• Следующая