Записки средневековой домохозяйки - Ковалевская Елена - Страница 46
- Предыдущая
- 46/96
- Следующая
Поцелуй казался нежным и долгим. Джонатан не напирал, но и не давал одуматься. Он целовал. И от ласкового соприкосновения губ слегка кружилась голова, хотелось… Просто чего-то хотелось.
Чтобы было удобнее, я положила вторую руку ему на плечо, и это словно послужило для него разрешением. Он немного крепче, но бережнее сжал меня в своих объятиях, а поцелуй из осторожного превратился в упоительный.
– Аннель, – прошептал он мне в припухшие от поцелуя губы, – я…
– Ш-ш-ш… – Я осторожно коснулась его щеки. – Не говорите ничего…
Тогда он вновь потянулся ко мне, но я чуть отклонила голову в сторону.
– Здесь не место… И не время, Джонатан.
– Но я не теряю надежды. Помните об этом.
Его дыхание всколыхнуло на лбу прядку волос, выбившуюся из прически.
– О да, Джонатан. Я помню.
Он нежно поцеловал меня в висок, еще немного задержав в объятьях, а потом опустил обратно на одеяло.
Я прерывисто вздохнула. Оказалось, я сдерживала дыхание, пока баронет меня обнимал. В столь же прерывистом вздохе Джонатана мне послышалось легкое разочарование, и он вытянулся на одеяле, положив голову подле моей руки. Ну что ж, на то он и мужчина, чтобы хотеть большего… а я – женщина, чтобы остановить, когда пожелаю.
Я запустила пальчики в его шелковистые волосы и принялась ласково перебирать их, играть прядками. На короткий миг он накрыл мою ладонь своей и, поднеся к губам, поцеловал, а после, довольный, вернул обратно.
Всю дорогу в экипаже Кларенс рвал и метал. Мало того, что дядя заставляет его отправляться за этой молеподобной супругой, так еще и Вивьен! О-о-о! Она ведь обещала, что больше не станет даже пытаться встретиться с Хольгримом!.. Говорила, что будет только с ним!.. Обещала! А выходит, что эта жаба Хольгрим дядиными руками пытается убрать его с пути?! Не выйдет! У него ничего не получится! Он не позволит Вивьен даже думать о нем! Он ей устроит! Да он придушит ее! Чтобы умоляла, чтобы на коленях ползала и клялась, что никогда не посмеет ни с одним Хольгримом, ни с одним гвардейцем, ни с… Ни с кем, кроме него!
Раздался свист, и экипаж начал останавливаться. Взбешенный Кларенс уже высунулся в окно, чтобы задать трепку нерадивому вознице, но увидел, что рядом с его экипажем катит открытое ландо, в котором сидит Эдгар, граф л’Оверколь со своей супругой – милейшей Жозефин, или, как он ее ласково называл, Жозефой, а напротив них не кто иной, как Арман, маркиз Тровелли.
– Добрый день! – приветственно помахал Кларенсу Эдгар. – Ты чего спешишь как на пожар? Случилось что-нибудь ужасное? Неужели вновь конюшня?
Правила приличия требовали ответить, и Кларенс, скрипя зубами, попытался отговориться от друзей:
– Так… Кое-что спешное…
Но тут в разговор решила вмешаться милая Жозефа:
– Милорд, тогда зимой я была ужасно огорчена, что из-за своего положения не смогла появиться у вас на приеме и не познакомилась с вашей супругой. Эдгар рассказывал мне, как она прелестна и обходительна, и я даже начала задумываться, а не разонравилась ли ему… – Граф попытался что-то возразить, но супруга легонько хлопнула его веером по руке и рассмеялась: – Дорогой, ты же знаешь, что я шучу! – И, вновь обратившись к Кларенсу, продолжила: – А как я сожалела, когда узнала, что маркиза занемогла и удалилась в деревню, дабы поправить здоровье! Надеюсь, ей уже лучше и она скоро присоединится к нам?
Кларенса перекосило.
– Не знаю… Нет… – попытался что-то выдавить из себя он, но, так и не справившись с норовом, в итоге рявкнул: – Да я понятия не имею, что с ней! И знать не хочу! Понятно?!
Друзья опешили, а леди л’Оверколь вовсе побледнела и часто-часто замахала веером, чтобы отогнать резко подступившую дурноту.
Увидев супругу в таком состоянии, Эдгар заволновался не на шутку. Он достал из корзинки, что стояла на сиденье рядом с Арманом, небольшую фляжку и серебряный бокальчик. Налив в него бурой жидкости, он протянул Жозефе. Женщина безропотно выпила лекарство.
Лишь когда супруге немного полегчало, мужчина перевел не предвещавший ничего хорошего взгляд на Кларенса.
– Милорд, – чопорно произнес он. – Я прошу вас проехать с нами в… скажем, в парк, дабы меж нами наконец-то состоялся давно назревающий разговор. Я считаю, что далее его откладывать уже нельзя.
Холодный взгляд Армана, так же недобро смотревшего на маркиза, только подтверждал слова друга.
Жозефа попыталась что-то возразить, и Эдгар тут же поспешил заверить ее:
– Дорогая, мы всего лишь переговорим меж собой. Не волнуйся, дуэли не будет.
– Ты обещаешь? – слабым голосом спросила женщина.
Эдгар лишь наклонился к ней и запечатлел на губах легкий поцелуй, а потом выбрался из ландо.
– Будешь ждать нас на главной аллее парка Харингтон, – приказал он напоследок своему лакею, сидящему на козлах. – Только езжай по теневой стороне, а то леди нездоровится на такой жаре. – И обратился к Арману: – Ты со мной?
Тот даже не соизволил ответить, только поцеловал руку леди л’Оверколь и выбрался из ландо.
Кларенс, по-прежнему сидя в своем экипаже, несколько пришел в себя от гнева. Сообразив, что только что натворил, и поняв, что с ним никто больше шутить не собирается, он побледнел.
Эдгар распахнул дверцу экипажа и первым забрался внутрь, Арман не отставал. Задержавшись на подножке и приказав лакею: «Поедешь медленно к парку Харингтон… Пошел!» – нырнул следом.
Кларенс пытался унять нервную дрожь, напротив него устроились бывшие… уже бывшие друзья.
– Да не трясись ты так, – наконец не выдержал Эдгар. – Никто тебя протыкать не собирается. Хотя следовало бы!
Кларенс после этих слов постарался сдержать облегченный вздох. Эдгар был чемпионом королевского клуба и лучшим поединщиком на саблях в городе. Он неизменно выходил победителем из рубки на черте.
– Этот разговор назревал давно, Эдгар прав, – добавил Арман. В его голосе слышалась та же метель, которая словно оставила след в цвете его волос. – С начала зимы ты ведешь себя самым непонятным, я бы даже сказал, странным образом. Если ранее ты оправдывал все свои выходки тиранией дяди и невозможностью найти себе спутницу жизни – мы верили. И даже помогли тебе. Но теперь… Это ни в какие ворота не лезет, Кларенс!
– Твои отвратительные дебоши! Непонятные загулы с Вивьен! – продолжил за друга Эдгар. – И пусть она сестра Фрэнсиса – супруга ее высочества, однако это не дает ей никаких прав. Еще немного, и ее вышлют из страны. Так отчего ты тянешься за ней? Ты же говорил, что твоя любовь к ней уже в прошлом, и даже собирался устраивать свою жизнь?! А что в итоге? У тебя великолепная жена, вдобавок «назначенная судьбой»! Не каждому такое счастье дается. Но ты, вопреки разуму, продолжаешь вытворять черт-те что!
– Моя жена – это не ваше дело, – попытался вяло отрезать Кларенс.
– Не наше, – согласился Арман. – Но жениться, чтобы сразу же пуститься в загул?.. Нет, конечно же, такие случаи часто встречаются, если брак по расчету или жена дурна собой. Но здесь?! Ты же сам уверял нас, что Аннель тебе нравится и ты счастлив, что встретил ее…
– Меня совсем не волнуют твои отношения с супругой, – перебил друга Эдгар. – Меня возмущает то, как ты сегодня посмел ответить моей жене. Ты слышишь – МОЕЙ! Твоя репутация начинает бросать тень на нас – твоих друзей. Многие скоро начнут считать, что мы с тобой одного поля ягоды. А я никогда не опозорю славное имя графов л’Оверколь.
В экипаже воцарилось короткое молчание, во время которого Эдгар смотрел в окно. На скулах его играли желваки, словно он принимал нелегкое решение. Арман невидяще уставился в противоположную стену. Только бегающий взгляд Кларенса, который то останавливался на лицах друзей, то перескакивал куда угодно, лишь бы не видеть их, выдавал, что на короткое время в нем проснулась совесть.
– Несмотря на давнюю дружбу меж нами и нашими фамилиями, – тяжело роняя слова, начал Эдгар, – несмотря на то безмерное уважение, которое я испытываю к твоей матушке и дяде – герцогу Коненталю, тебе – маркизу Мейнмору – я отказываю от своего дома. – Грозная фраза прозвучала и, казалось, повисла в воздухе каменной глыбой. А граф продолжил: – Прошу, больше не наноси нам визитов и, в свою очередь, не приглашай к себе в дом. Мы не придем.
- Предыдущая
- 46/96
- Следующая
