Записки средневековой домохозяйки - Ковалевская Елена - Страница 53
- Предыдущая
- 53/96
- Следующая
Но он то ли не понял значения жеста, то ли предпочел не реагировать, а продолжил увещевать:
– Аннель, на данный момент свою долю выбрали вы сами. Я же с вами согласился и не отправил вас в столицу тогда, весной. Но теперь, если вы не перестанете встречаться с капитаном Эйрли, я вынужден буду сделать это. Я требую, чтобы вы прекратили любые отношения с Эйрли, или… Или я отправлю вас в столицу к своему отцу! Если потребуется, то даже силой.
Я замерла как громом пораженная. Все, чего я добилась, все, на что было положено столько сил, сейчас пойдет прахом?..
– Господи, да что же вы за люди?! – с надрывом выдохнула я. – Чего же вы так любите издеваться надо мной?! Чего же я сделала настолько страшное, перед кем виновата, что вы со мной так поступаете?!
Одинокая слеза скатилась по щеке, следом за ней другая… А потом я поняла, что уже сижу на диване и рыдаю. Мне было горько и противно, словно всю помоями облили. Я понимала, что все, во что я вновь поверила, к чему стремилась, теперь разрушено! Разрушено совсем и навсегда!.. И мне придется, склонив голову, возвращаться обратно и терпеть… терпеть… терпеть…
Но сквозь неудержимые слезы я поняла, что кто-то берет меня на руки, опускает к себе на колени и прижимает так крепко, что мне едва хватает возможности вздохнуть.
Рыдания превратились в горький плач, и я начала выговариваться:
– За что… За что меня так… Я ведь… не дура, все понимаю… Он не любил меня, но… я не могла больше… Мне так хотелось тепла… Хоть немножечко ласки, пусть не настоящей… Он ласковый… В чем я виновата… Почему?.. Я так устала от… от всего этого, от непомерного труда… от ответственности… за мной люди… А я одна, и… некому помочь!.. А он был рядом… А вы?! Вы все рушите!.. Отбираете…
Кто-то взял лицо в теплые ладони и заставил посмотреть вверх. Проморгавшись от слез, я увидела перед собой темно-серые глаза Себастьяна и… поняла, что это он усадил меня к себе на колени.
– Аннель, никто ничего не собирается разрушать, – как маленькому ребенку, стал говорить мне он. – И никто сию же секунду не собирается везти вас в столицу, если вы не будете делать глупостей. А ваша самая большая глупость – это попытка завязать любовь с капитаном Эйрли. Поэтому сейчас вы мне пообещаете, что больше не будете с ним встречаться, и никто никуда не поедет. Пока.
– А как вы узнаете, встречаюсь я с ним или нет? – сдерживая рвущиеся наружу всхлипы, спросила я. – И что значит «пока»?
– Ох, Аннель! – Он неожиданно прижал мою голову к груди, и я невольно вдохнула его запах. От него слегка пахло пылью, полынью и немного дымом костра. – Поверьте мне, я все узнаю. На то я и исполнитель воли его величества. Всегда есть множество глаз и ушей, которые невольно увидят или услышат… Но я не буду следить за вами. Я просто останусь в усадьбе ровно настолько, пока вы не выкинете эту глупость из своей очаровательной головки. Пока я не буду уверен, что капитану Эйрли и в страшном сне не привидится явиться к вам в гости… Поверьте, мне на это возможностей хватит. – Эти слова были произнесены совершенно другим, очень жестким тоном, а потом он как ни в чем не бывало продолжил: – А пока – это значит, что поздней осенью или в начале зимы я или епископ Тумбони явимся за вами, и вы поедете в столицу к его величеству.
– В столицу ехать обязательно? – осторожно спросила я, совершенно не желая шевелиться от усталости и по-прежнему прижимаясь к груди Себастьяна. – Может, его величество передумает?
– Обязательно, – ответил он. – Его величество не может передумать.
– Да что же вы за человек-то такой, – невольно всхлипнула я, – что ставите желание короля превыше любого… может быть, даже своего?!
– Я всего лишь… тайный посыльный его величества. Я исполняю его личные поручения. И… если потребуется, я пожертвую всем ради… его желаний. Поверьте мне, Аннель, его величество на то и его величество, что просто так желать не будет. А значит, вы поедете. И давайте закончим на этом наш нелегкий разговор.
Он, словно ставя точку, поцеловал меня в макушку, а потом, так и не спуская с рук, отнес в спальню, словно заранее знал, где она находится. Там он посадил меня на кровать, напоследок провел кончиками пальцев по щеке и заставил посмотреть на себя, приподняв за подбородок.
– День оказался тяжелый, вам бы сейчас следовало отдохнуть. Поспите, и вам станет легче. О себе я позабочусь сам. Спите.
А после вышел, просто прикрыв за собой дверь.
С Джонатаном я виделась еще пару раз, но урывками. Себастьян словно нутром чуял и оказывался в нужном месте в нужное время почти сразу же. Однако нам все же удалось поговорить.
Первый раз, специально отправившись прогуляться по холмам, отговорившись плохим настроением и намерением развеять его, я встретилась с Джонатаном в той самой рощице, куда мы ходили на пикник.
Едва увидев, баронет бросился ко мне и принялся страстно целовать. Я поначалу ответила, но потом опомнилась.
– У нас мало времени, – зашептала я, уклоняясь от его лобзаний.
Тогда Джонатан крепко прижал меня к себе и протяжно вздохнул.
– Он запретил вам, да?
Я лишь молча кивнула.
– Тогда я подожду, и, когда он уедет…
– Ничего не получится, Джонатан, – покачала я головой, отстраняясь. – Во-первых, он уедет, но не так быстро… Он сам так сказал. А во-вторых… Если я не прекращу встречи с тобой, он увезет меня в столицу. А я этого не переживу!
Джонатан, похоже, принял эти слова на свой счет и вновь стиснул меня в объятьях.
– Но зато потом!..
– Джонатан! – едва не выкрикнула я. – Ты не понял! Я в любом случае должна перестать видеться с тобой! И до того, как он уедет, и после!
Увы, я отчего-то верила словам Себастьяна и знала, что, если не послушаюсь его, мне будет только хуже.
– Аннель, не стоит так бояться, – начал уверять меня Джонатан. – Я всегда смогу защитить вас! Вы же сами слышали, что он даже не рискует вызвать меня на поединок…
Но я уже не слушала его, мне стало ужасно неуютно, словно спину буравил чей-то тяжелый взгляд. Я нервно обернулась.
Так и есть, по холму по направлению к нам верхом на своем жеребце ехал Себастьян.
– Я должна идти, – тут же заторопилась я и стала ускользать из объятий баронета.
Джонатан посмотрел вдаль и, тоже заметив всадника, нехотя выпустил меня.
Не знаю, видел ли нас Себастьян (мы стояли немного подальше в лесочке, за невысоким кустарником, тогда как открытое пространство из-за него просматривалось как на ладони), но я предпочла ретироваться.
Махнув рукой на прощание Джонатану, я уже собиралась припустить через рощицу, как он остановил меня и, коротко прикоснувшись к губам, поспешил удалиться сам. Я смотрела ему вслед, пока его фигура не затерялась среди листвы, а потом нервно оглянулась, выискивая глазами Себастьяна. А он, точно гончая, бегущая по следу, ехал прямиком к рощице.
В попытке оправдать свое присутствие здесь я огляделась по сторонам. Кругом обильно краснели ягоды шиповника. Не особо разбираясь, я кинулась к первому же кусту и поспешно стала собирать их.
Когда Себастьян спешился и, привязав коня к дереву, подошел ко мне, я успела уже покрыть ягодами дно небольшой корзинки. Мужчина спокойно подошел, внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Потом заглянул в корзинку, где лежали как спелые, так и наполовину созревшие ягоды.
– Думаю, для чая на сегодня вам хватит, а если понадобится еще – пошлите Дейдру. Она соберет. – И, взяв меня за руку, настойчиво повлек из рощи.
Почти всю дорогу мы молчали. Я, надувшаяся, словно мышь на крупу, ехала на коне, а Себастьян, взяв под уздцы, молча вел его в поводу. Он предпочел не комментировать случившееся.
Однако под конец я не выдержала.
– Себастьян, вы не имеете права что-либо решать за меня, – наконец выдала я, когда уже была не в состоянии справиться с мыслями и раздражением, которое вызвал его поступок.
Но маркиз ничего не ответил.
- Предыдущая
- 53/96
- Следующая
