Майор запаса - Маккефри Энн - Страница 43

• Предыдущая
• 43/85
• Следующая

— Пойдем? Сегодня ведь мой дебют.

— Я слышал, друг отца того паренька скоро будет здесь? Удачная мысль, — сказал Шон, когда они вышли на хорошо протоптанную дорогу.

Впереди и позади них шли люди, а в каждом доме вдоль улицы ярко светились окна, освещая им путь к дому собраний. Раньше Яна даже не представляла, как много народу живет в поселке и его окрестностях.

— Неужели сегодня сюда соберется все население Сурса? — спросила Яна, стараясь приблизительно подсчитать количество людей, шедших по улице плотным потоком, и собачьих упряжек, припаркованных возле дома собраний.

— Придут все, кто что-либо значит для Сурса, — ответил Шон и таинственно улыбнулся. Яна обдумала эту фразу и спросила:

— Почему я должна что-то значить для Сурса?

— А почему нет?

Яна уже хотела потребовать, чтобы он объяснился и чтобы перестал быть таким таинственным, но не успела она заговорить, как Шона окликнули с проезжавшей мимо упряжки. Шон обнял Яну за плечи и прижал к себе, заслоняя от порывистого ветра со снегом, и крикнул в ответ что-то радостно-дружелюбное. Потом им пришлось пробираться через беспорядочное скопление нарт и собачьих упряжек перед домом собраний, старательно выбирая дорогу так, чтобы случайно не наступить на наполовину засыпанных пушистым снегом собак. Снегопад все не прекращался, наваливая новые сугробы поверх прежних.

Когда Шон и Яна подошли поближе к двери, изнутри стал слышен радостный гул множества голосов, пиликанье скрипки, хриплые вздохи аккордеона, высокий и нежный голос флейты, низкий ритмичный гул бубнов. Когда дверь открывалась, в косой полосе яркого света становились видны свежие опилки, насыпанные поверх хорошо утоптанного снега на дорожке к крыльцу. Через открытую дверь наружу вырывались белые клубы теплого воздуха, напоенного запахами кожи, чистого льна и душистых трав.

Как только собравшиеся узнали Шона Шонгили, его тотчас же окружила толпа радостных друзей и знакомых. Яна оказалась в стороне. Она пожала плечами, удивляясь популярности Шона среди местных жителей, вошла в прихожую, сняла тяжелую куртку и стала искать на вешалке, прибитой к длинной левой стене коридорчика, свободный крючок, на который можно было повесить одежду. Свободных крючков не оказалось, и Яна повесила свою парку в углу, поверх нескольких чужих курток, потом сбросила теплые ботинки и, связав их вместе шнурками, пристроила внизу, под своей курткой.

Вокруг ее талии обвилась чья-то рука, и в следующее мгновение Яна оказалась в чьих-то крепких объятиях. Она уже собралась сопротивляться, но тут разглядела, что обнимает ее Шон Шонгили. Шон увлек ее за собой в зал, на площадку для танцев, и Яне волей-неволей пришлось отплясывать зажигательную польку вместе со своим веселым, улыбчивым партнером.

Зрители, столпившиеся вдоль стен зала, казалось, решительно вознамерились вконец раззадорить Шона Шонгили, и под их одобрительные крики он танцевал все быстрее и жарче. Яна изо всех сил вцепилась в его руку и почти повисла у Шона на плечах, а он все кружил и кружил ее в бешеном танце, и комната крутилась и вертелась вокруг них, так что у Яны скоро закружилась голова. Три или четыре недели назад после первого же круга по комнате Яну свалил бы неудержимый кашель, но сейчас ей даже не понадобилось лезть в карман за бутылочкой с волшебным лекарственным сиропом Клодах. У нее, конечно, немного перехватило дыхание, но только из-за бешеного ритма танца. Шон заключил ее в объятия и кружил в танце, а вокруг скакали и выплясывали другие пары. Нет, сейчас определенно лучше не кашлять! Ее же просто затопчут насмерть, если она вдруг упадет на пол! Но этот танец — поистине нечто необычайное. Яна никогда в жизни — даже в те дни, когда Бри бывал особенно общительным, — не танцевала так самозабвенно и непринужденно. Это было невероятно радостно — кружиться вместе со всеми в веселом хороводе. Яна не понимала, как Шону удается удержать равновесие в сумасшедшей пляске, еще меньше она понимала, как он может танцевать так легко и быстро, а вместе с ним и она — ведь всего каких-нибудь пять недель назад у нее едва хватало сил на то, чтобы просто медленно ходить. Как она может поспевать за Шоном Шонгили? Это уму непостижимо! Непонятно, то ли на нее так подействовало необычайно приятное настроение, царившее в танцевальном зале, то ли это сказалось благотворное действие бальзама Клодах — Яна не знала, но ей было хорошо, и ей это нравилось.

Танцы прекратились только тогда, когда музыканты перестали играть — им надо было перевести дух и промочить глотки. У Яны подгибались колени от слабости, она тяжело дышала, и ей пришлось буквально повиснуть на руке Шона, чтобы не упасть. Она дрожала от возбуждения, ощущая близость его крепкого, мускулистого тела. От прикосновения его сильных, теплых рук по телу Яны волнами расходилось невыносимо приятное, щемящее ощущение. Она сознавала, что должна бы высвободиться из этих волнующих объятий, но ей ужасно не хотелось этого делать — наоборот, ей хотелось, чтобы эти чудесные мгновения длились всю оставшуюся жизнь.

У нее по лицу градом катился пот, и Яна испугалась, как бы такая чрезмерная потливость не оттолкнула ее партнера по танцу. Но, как оказалось, боялась она напрасно — Шон наклонился к ее уху и засмеялся, прижавшись к ее щеке такой же мокрой щекой.

— Вы, инопланетники, так бешено танцуете, что можете любого загонять до смерти! — сказал Шон.

— Мы?! — воскликнула Яна, веселясь и возмущаясь, и отстранилась от Шона, чтобы убедиться, что он ее не разыгрывает.

Сияющие серебристые глаза искрились озорством и задором. Шон притянул ее к себе и повел с танцевальной площадки, собираясь угостить великолепным пуншем, в котором, несомненно, была немалая толика знаменитого веселящего зелья Клодах. Яне было совершенно безразлично, из чего сварили этот пунш — так ей хотелось чего-нибудь выпить. Она улучила момент и отерла пот с лица носовым платком, который нашелся в кармане. Шон был занят — он отошел, чтобы наполнить кружки пуншем.

— Прекрасный пунш! — похвалила Яна, попробовав праздничный напиток.

Шон Шонгили приобнял ее покрепче, притянул к себе и проворковал на ухо:

— Очень помогает взволнованным начинающим певцам.

— Тебе обязательно было напоминать об этом? — в шутку возмутилась Яна. Она умудрилась совсем позабыть о предстоящем испытании.

— Держись меня, детка, и тебе не о чем будет беспокоиться! — бодро ответил Шон нарочито-грубоватым тоном.

— Ты позаботишься о том, чтобы я как следует опьянела?

— От пунша Клодах еще никто не пьянел! — сказал Шон в притворном негодовании и добавил, хитро посмотрев на Яну смеющимися глазами:

— Но ты так взбодришься и расслабишься, что тебе будет уже все равно.

— Похоже на то, — сказала Яна и быстро допила все, что оставалось в кружке. Шон взял у нее опустевшую кружку и передал женщине, которая разливала напиток, чтобы наполнить снова.

— Эй, если я обопьюсь этого зелья, то, чего доброго, еще позабуду слова! — запротестовала Яна.

Шон Шонгили покачал головой и подал ей полную кружку.

— Бывают такие слова, Яна, которые не забываются, — он осторожно приложил ладонь к ее груди, напротив сердца. — Бывают слова, которые рождаются здесь. Однажды сказанные, они уже никогда не забудутся.

Яна посмотрела на него долгим взглядом, наполненным новыми тревогами и опасениями, которые не развеялись под действием бодрящего питья. Например, почему Шон так настойчив — это во-первых, почему она позволяет ему это — во-вторых, и, в-третьих, — должна ли она делать то, что собирается сделать?

— А ты уже сделала свое предсказание? — спросил Шон, показывая на кучку людей, столпившихся возле доски, на которой каждый писал мелом свое предсказание — когда, по их мнению, вскроется лед на реках и наступит весна. Посмотрев на отметку, которую только что сделал какой-то мужчина, Шон улыбнулся. — Толуби обсчитался на два дня и шесть часов.

— Откуда ты знаешь? — с подозрением спросила Яна.

Шон только пожал плечами.

• Предыдущая
• 43/85
• Следующая