Нищий - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 62

• Предыдущая
• 62/94
• Следующая

— Скажи, Бабакан, а как уживаются с вашими народами фермеры? Ну те, что живут в степях?

— Ну как живут? Живут… Кстати, среди них больше всего смешанных пар — эльфы-люди, гномы-люди.

— А что, есть фермеры, женатые на гномках? — невинно поинтересовался я.

— Есть, и что? — подозрительно спросил гном. — Да наши девки красивее всех ваших и эльфийских, вместе взятых!

— Ага, вместе взятых, — фыркнул Каран, — как четыре эльфийки, вместе взятых!

— Тьфу на вас! — рассердился Бабакан. — Спать давайте. Завтра еще дел полно.

Мы завернулись в одеяла и уснули под елкой. Ночью пошел небольшой дождь, но он не попадал под густую крону дерева, и у ствола было сухо и тепло. Шуршали какие-то зверьки, храпел Бабакан и тихо сопел Каран, уткнувшись носом в макушку гнома. Я проснулся ненадолго посреди ночи, определил, что потоп нам не грозит, и снова уснул.

Утром нас всех растолкал Бабакан с криками:

— Лежите, бездельники! Пора уже на обед в клан бежать, а вы все валяетесь! Я давно свежей бараньей ноги не ел, а вы все тут спите! Собирайтесь! Быстро, быстро, быстро! Быстро, быстро, быстро!

— Я сейчас его тресну чем-нибудь, — простонал Каран.

Он поднял сапог и с силой метнул его в хохочущего громогласного гнома, впрочем, безуспешно. Тот ловко его поймал и отправил обратно, попав Карану точно в лоб, после чего Каран взвыл и погнался за злостным гномом с палкой. В конце концов они успокоились, и гном разрешил Карану съездить ему в лоб, если тому так будет приятнее и душа успокоится. В общем, утро началось как обычно, с физкультуры и водных процедур, которые заключались в попадании за шиворот дождевой росы с задетых плечом веток.

Через полчаса мы уже были вымокшие до нитки, что не прибавило нам веселого настроения, — ветки сбрасывали на нас водопады воды, оставшейся от ночного дождя.

Положение спасло светило, которое разогнало жаркими лучами утренний туман, наглухо окутавший склоны гор. После интенсивной ходьбы и прогревания лучами мы согрелись, высохли и теперь были вполне довольны жизнью.

Завтракать мы не стали — вокруг все было сыро, да и идти до клана было недалеко — дольше заморачиваться с костром, кипячением воды, к тому же и есть всухомятку не хотелось.

К обеду мы были уже у разработок клана Черной горы.

Знакомый пейзаж: отвалы породы, бревна крепи, избушки — полудомики, полуземлянки вокруг.

Гаракон, глава клана, принял нас доброжелательно и весело.

— Ну что, Викор, заканчиваешь отработку? Молодец, — хлопнул он меня по плечу. — Слыхал о твоих успехах. Давай продемонстрируй, чему научился.

— Гаракон, имей совесть! — вмешался Бабакан. — Накорми вначале, напои, а потом уже засовывай в забой. Совсем уже потерял стыд — голодных рудознатцев хочет загнать под землю!

— А я че? А я ниче, — спохватился Гаракон, — сейчас стол накроем вам, сейчас распоряжусь!

— Ты пива, пива побольше поставь, — крикнул ему вслед Бабакан, коротко хохотнул и добавил в нашу сторону вполголоса: — Так с ними надо, оглоедами! Нас, рудознатцев, по пальцам пересчитать можно — я, да ты, да мы с тобой! А они нас даже покормить забывают! Пусть ценят, поганцы!

Час мы наслаждались едой, при этом гном поглощал огромное количество съестного, запивая темным пивом. Я темное пиво не люблю, а потому попросил чаю, да и ел довольно вяло, хотя прогулка была длительной. Бабакан даже встревожился:

— Ты это… не заболел, случайно? Ты чего не ешь-то? Как можно не есть? Смотри, какая славная баранья нога со специями — я бы умирал, а все равно ее съел! Пирожки вот с олениной — давай наворачивай! Нам еще работать сегодня!

— Бабакан, нормально все. Просто настроения нет.

— Ну бывает, бывает… съешь вот пирожок — и пройдет. Я обычно так лечу плохое настроение.

Этот день мы лазили по выработкам, искали пропавшую жилу медной руды. В конце концов она обнаружилась, только метрах в ста от того места, где ее собирались вскрывать рудокопы. Залежи меди тут были неплохие, но требовалось дать четкий план всех залеганий полезных ископаемых на заданном участке. Этим мы занимались последующие десять дней.

Площадь, которую мы исследовали, оказалась довольно большой, пришлось чертить карты для гномов — рисовать расположение жил, готовить расчеты. Хорошо помогал в этом Каран — в имперской военной академии, оказывается, учили не только пырять мечом и скакать на лошади, но и рисовать планы, делать точные расчеты. Этим он и занимался, подготавливая для клана необходимые бумаги. Бабакан получил хорошие деньги — пятьдесят золотых, Каран как чертежник десяток золотых, ну а я… я освободился от обязательств, получив расписку от Гаракона в том, что выполнил все, что ему было нужно от рудознатца. Теперь я мог идти туда, куда хотел.

Утром мы сидели за столом и завтракали, обсуждая наши планы на будущее.

— Бабакан, я хочу пойти в клан кузнецов, хочу учиться делать клинки. Ты как, куда после этого клана?

— Да куда я могу пойти, — Бабакан отрезал ломоть свежего пшеничного хлеба, посолил его и стал уминать, запивая холодным молоком, — домой я пойду. Надо притиснуть пару раз супругу, а то она уже ругалась, что брожу где-то, а ей внимания не уделяю. Подозревает, что я погуливаю на стороне.

— Да она у тебя все время ругается, как я заметил, — хохотнул Каран, — хорошо, хоть не бьет… Что, и бьет? Ну у вас семейка… А ты не погуливаешь, что ли? Кобель еще тот!

— Да нас не ругать, мы разбалуемся, — наконец прокашлялся поперхнувшийся Бабакан. — Для того и есть бабы, чтобы нас сдерживать и не давать делать сумасбродные поступки… Это не о твоей бабе, Викор! Эту оторву саму надо сдерживать, чтобы чего-нибудь не отчебучила. А ты, Каран, вообще уже сколько без бабы? Тут поговаривают, что тебе как-то и бабы-то не нужны… то-то ты ко мне под бок прошлой ночью лез… — Бабакан задвигал бровями и сделал вид, что углубился в изучение горбушки хлеба.

— Что-о-о?! Ах ты, скотина гномская! Чего болтаешь-то! — рассердился Каран. — Я сейчас язык тебе оторву за поганые такие слова! Кто меня за ляжку хватал ночью и приговаривал: «Ах, Шарана, женушка!» Вот скотина ты безрогая! Убью сейчас!

Каран схватил со стола половник, которым наливали из большого деревянного бидона молоко, и треснул по лохматой голове Бабакана. Тот взревел, закашлявшись и поперхнувшись молоком, и кинулся за стражником. Тот быстро улепетнул за сосну, и они начали кружиться вокруг нее, как Карабас-Барабас и Буратино.

Мне было смешно и грустно. Сейчас мы расстанемся с Бабаканом — когда теперь встретимся, что будет впереди — неизвестно. Не так много было в моей жизни друзей, а уж после тридцати завести их довольно трудно — приятелей может быть сколько угодно, а друзей… друзей может и не быть.

— Эй вы, дети малые, хватит вам бегать, люди смотрят… Тьфу! Гномы смотрят, стыдоба — рудознатец и воин бегают как умалишенные. Идите доедать, да надо нам решать, что делать дальше.

Приятели уселись за стол, запыхавшиеся и довольные. Каран тем, что Бабакан его не догнал, а Бабакан — что Каран его боится.

— Всё, успокоились? Можете нормально говорить? Ага, тогда продолжим. Значит, Бабакан к себе домой, а ты, Каран, куда?

— Я-то? Ты к кузнецам учиться пойдешь? Мне там, увы, делать нечего. В город пойду. Может, в стражу наймусь. Или в охранники к какому-нибудь богатому купцу. Честно говоря, надоело бродить по лесам, хочется нормального дома, с крышей, и не закопанного в землю по конек. Ты не серчай, Викор, что я ухожу. Тут тебе ничего не грозит, у гномов, моей помощи не надо, а я болтаюсь неприкаянный, тошно мне. И правда бабу надо найти какую-нибудь, а то вдруг какой-то придурок придумает про меня всякие гадости. Эй, эй, это не про тебя, лохматый, положи половник! Это я вообще про придурков! — Каран на всякий случай отодвинулся от гнома подальше.

— Грустно, ребята, оставляете меня одного? — Я поднял глаза и посмотрел на лица моих товарищей, они тоже были невеселы. — Когда еще увидимся?..

— Ты что, умирать, что ли, собрался, — остановил меня гном. — Мы рядом, если что — всегда придем на помощь… Да и чего тут тебе грозит? Надорваться, поднимая молот, разве что…

• Предыдущая
• 62/94
• Следующая